Мария Котикова - Святая Инквизиция
И в то же время, эта способность слышать чужие шаги на достаточно большом расстоянии многое объясняет. Особенно то, как она умудряется творить картину на картине. Ведь тут должна быть не только феноменальная память, но и правильно подобран момент! Не рисовать же на глазах у соглядатаев Инквизитора!
- Как интересно...
- Особенно то, что неизвестно как у нее это получается. С вами-то все понятно - вы участвовали в нашем создании, а она...
- Надоело тебе с ней возиться?
- Так Ольга не мое задание, а Полоза! И основные проблемы у него, а не у меня...
Проблемы? А по нему не скажешь. Ходит довольный, как кот, укравший не миску, а целое ведро сметаны. Да еще и в одиночку всю ее съевший...
- Ну да ничего, не стоит расстраиваться или переживать... Осталось-то всего ничего! Меньше четырех недель.
- Единственное, что радует...
Как ты устала, верная слуга Инквизиции! А ведь Ольга даже не твое задание, но... в чем причина? Чем тебя так довела эта девочка, которая посмела пойти наперекор нам?
- Она так надоела тебе?
- Да.
- И чем же?
- Своей непонятностью.
Странно. Почему-то мне все то, что делает эта девочка кажется таким простым... Впрочем, я могу кое-что и упускать, но в большинстве своем вряд ли меня ожидает ошибка. Ольга - ребенок, который просто делает то, что он сам считает важным. В данный момент это создание другой картины. Раньше - что-то другое. Вот и все.
- И в чем сия непонятность проявляется, если не секрет?
- В разговорах. Жестах. Действиях. В том, как она ведет себя...
- Ну, я бы не сказал, что она вызывающа. Скорее - скромна и послушна, а еще возможно, немного импульсивна...
Это если судить по состоявшемуся разговору. Этот ребенок умеет признавать свои ошибки и чужой авторитет. А так же знает, когда следует отступить и сложить оружие. Очень даже неплохое качество! При должном обучении из Ольги вышел бы неплохой политик...
- Послушна? Скромна? Как бы не так! Это все видимость... Иллюзия. А за ней - неизвестность и пустота. Потому что понять ее невозможно. Как и предугадать то, что она сделает в следующий момент. Она... Она, как Цербер! Девчонка, которая творит то, что ей хочется, не взирая ни на что.
- Уж не завидуешь ли ты ей, Лилит?
А ведь это - правда... Ты завидуешь ей. Отчаянно и безнадежно. Потому как сама ты никогда не сможешь творить то, что творит она. Жить так, как хочется... Тебе, а не Инквизитору! Ты же этого не можешь...
- А если и так?
- Тогда это только значит, что твое сердце не совсем превратилось в гранитный камень. Потому что ты желаешь быть счастливой...
Все мы хотим, но не у всех получается. Потому что забыли мы что такое настоящее счастье... А если и вспоминаем, то только тогда, когда уже становится слишком поздно.
- Это не важно... Для меня. Мо дело служить и я - служу. И сейчас меня больше волнует то, о чем вы разговаривали с этой Ольгой.
- А с чего ты взяла, что мы разговаривали?
- Сейчас здесь нет никого, кроме меня и вас... А до меня здесь обедала художница. И вот странно! Почему-то только за ваши столом стоят две чашки...
Внимательнее стала ты, Лилит. Повзрослела. Или просто у нее к этой Ольге свой собственный интерес? Ведь не стала бы она просто так подменять Полоза! Да еще в свое свободное время!
- Я, и правда, беседовал с Ольгой. Согласись, пить чай в одиночестве невыносимо скучно, а если за соседним столиком сидит такой же, как и ты, одинокий человек, то почему бы к нему не присоединится? Скучать вместе намного веселее...
- Уж больно непохоже это на вас, Святой отец.
- А на тебя не похожа эта слежка за глупой девочкой, которая проводит здесь все свое время в трудах праведных, аки пчелка.
Не зли меня, слуга Инквизитора. Я уже давно не мальчик. И бояться мне нечего. Тем более, что я один из тех, кто создал, как и нашего Инквизитора, так и тебя, и Цербера. К Полозу, к сожалению, а может и к счастью, я отношения не имею. Ни малейшего.
- Простите. Я не хотела вас ни чем оскорбить.
Кажущиеся смирение... Но я-то знаю, что ты не такая. Что если бы не вписанная в твой ген информация, то ты сейчас же прикончила бы и меня, и своего хозяина. Потому что ненависть к нам твоя огромна... И это играет отнюдь не последнюю роль в твоих действиях. Как и то, что ты никак не можешь простить себе смерть одной из своих создательниц, которую зовешь Ангелом...
- Иди. Докладывай свому хозяину о том, что видела и знаешь. И передай, что через час я зайду к нему, дабы обсудить с ним те вопросы, которые к тому времени у него появятся.
* * *
Ах, Михаил, Михаил... Всегда ты относился ко мне, как к мальчишке. И до сих пор относишься, хотя уже много лет я стою выше тебя и по моему одному приказу тебя могут уничтожить... Но я не буду делать этого. Зачем? Какой мне в это резон?
Тем более, что мне совсем не хочется лишаться такого умного собеседника, каким являешься ты.
- Ступай, Лилит.
Наши внутренние противостояния совсем тебя не касаются. Тем более, что ты наверняка пойдешь сейчас вновь шпионить за художницей Ольгой. И что тебе не дает в ней покоя? Ведь прошерстили ее мои шпионы вдоль и поперек. Все узнали. Трижды проверили! И не нашли никакого криминала ни в ее прошлом, ни в ее настоящем...
Впрочем, пускай. Если уж Лилит не имеется, то пусть себе следит. Все при деле будет. Да и Полоз отдохнет... Хотя уж ему грех жаловаться на свалившуюся на него работу! Какое еще задание пустит в дом такого, как он, да еще и накормит и позволит ночевать на своей кухне... или на раскладушке, что тоже очень и очень неплохо!
- И о чем ты так задумался, ученик мой?
Отец Михаил... Как всегда незаметно подошел... Но меня этим уже давно не испугаешь! Потому что в этот кабинет попадают лишь те, кому более или менее можно доверять. Те, кто не всадит нож в спину.
А остальные не стоят моего внимания.
- Я уже давно не ученик.
- Но ведь был им когда-то?
Был. Не поспоришь с этим. И слушал твои проповеди раскрыв рот. И верил, верил, верил... А потом стал Грешником и Чудовищем. И это твоя вина, наставник.
- Я слышал, что ты разговаривал с Ольгой.
- Лилит доложила?
- Конечно. Так что?
Интересно будет узнать, что ты думаешь о ней. Полоз находит ее неплохим развлечением, Цербер - товарищем по гулянкам, а Лилит - докукой. Я же считаю всего-навсего инструментом в достижении собственных целей.
- Ничего себе так, девочка. Вежливая и учтивая, а самое главное - признающая авторитеты. Про ее работу ничего сказать не могу - не видел. Но впечатление она, как человек, производит приятное. С чем, однако, не согласна твоя Лилит.
Ясное дело, что не согласна! Она вообще редко с чем соглашается... Но это не проблема, пока она верно служит мне и моей Инквизиции. Остальное - суета сует.
- Присаживайся. Мне есть, что обсудить с тобой, "учитель".
Тихие шаги, скрип кресла да тяжелый вздох. Стар ты стал, Михаил. Ой, стар! Тяжело тебе пытаться угнаться за нами, молодыми... Однако, ум твой, как и в дни твоей юности все также остер! И поэтому ты еще служишь мне и Инквизиции. Только поэтому.
- Там, на столике рядом с тобой лежит папка. Просмотри ее и скажи свое мнение.
Некоторое время тишину моего кабинета нарушает лишь мягкий шорох бумаги и резкий шум голографического проектора... Маленького. С ладонь. Очень удачное изобретение наших ученых! А самое главное - эта вещичка обходится Инквизиции не так дорого, как бумажные изделия. Впрочем, они редкость сейчас. Потому что молодежи уже давно стало удобнее таскать у себя в кармане тоненькую пластинку с информацией, которая легко записывается и стирается лишь одним мановением руки, чем огромные сумки с книгами!
- И зачем ты мне показываешь эти... картинки?
- А сам не догадываешься?
За окном - город. Мой город. Моя земля. И мои люди. Они куда-то спешат... Чего-то желают... И совсем не понимают, что их желания и мечты - ничто!
- Если судить по твоему тону да росписи в углу всех этих фотографий, то можно сказать, что это работы того художника. Неизвестного... Только мне совсем не понятно другое - чем они тебя так разозлили?
Чем? Своей свободой. Своей наглостью. А еще - красотой. Которая живет и сияет... Заставляя нас вспоминать о том, что утеряно нами же!
- Тем, что противоречат нам.
- Это Инквизиции, что ли? Глупый ученик! Я просмотрел все, что ты мне дал и не заметил ничего, чтобы касалось нашей славной организации. Здесь...
