Вадим Панов - Крест толкователей

— А ведь я тебя обманул, Глеб Андреевич. Юля стала слишком опасной. Она подозревала меня.

— Что с ней?.. — тихо спросил Ракитин.

— Я засунул ее в мусорный бак, — усмехнулся Каратаев. — А перед этим свернул ей шею. То же самое я сейчас сделаю и с тобой. Все, капитан.

Каратаев, крепче сжав пальцы, занес трубу.

Ракитин вдруг схватил его за щиколотку и резко дернул на себя. Потеряв равновесие, Каратаев взмахнул руками. Нога его подвернулась и сорвалась с края.

Каратаев вошел в щель между гаражами плотно и без звука. Упереться локтями, как Ракитин, он не успел, и поэтому голова его оказалась значительно ниже уровня крыши.

Ракитин выдохнул воздух из груди и стал выбираться наружу, не спуская настороженных глаз со своего оппонента. Тот тоже смотрел на капитана, однако в глазах его сквозила лишь растерянность. Каратаев даже раскрывал рот, пытаясь сообщить Глебу Андреевичу нечто важное. Однако, сделать этого ему никак не удавалось — из горла его вырывается лишь хрип.

Такое поведение было вполне объяснимо. Из шеи Каратаева, чуть ниже уха, торчал окровавленный торец арматуры.

Выбравшись наружу, Ракитин сел на край крыши и спустил ноги в щель. Бросив взгляд на Каратаева, он устало сказал:

— Вот теперь — все…

Но тот не слышал уже ничего.

У машины Каратаева Ракитин остановился. Водительская дверь была распахнута. На пассажирском сиденье лежал закрытый ноутбук, а в замке зажигания торчал ключ. Капитан сел за руль и повернул его.

Дома казались картонными фасадами, за которыми не скрывалось никакой жизни. Деревья были двухмерными — их будто вырезали из темной бумаги и расклеили в упорядоченной геометрической перспективе. Плоские фигуры прохожих не двигались и совсем не отбрасывали теней. Мелькали перекрестки, будто контуры прозрачной и стремительно бледнеющей карты. Ракитин зигзагами обходил машины, которые вставали в разных местах дороги, будто фанерные муляжи. Ощущение скорости было таким же призрачным и рваным, как и ощущение времени.

Внезапно капитан понял, что города вокруг него уже нет — машина его мчалась по незнакомому шоссе. Вышел навстречу трактор с ковшом, от которого пришлось резко увернуться. На повороте, когда ослепительное солнце вдруг ударило в глаза, Ракитин услышал глухой металлический стук. Звук шел откуда-то сзади.

Ракитин выбрался из машины. Обошел ее. Несколько мгновений капитан стоял неподвижно, не спуская глаз с багажника. Затем протянул руку, щелкнул кнопкой и осторожно поднял его крышку.

Изнутри на него смотрела Юлия Николаевна. Рот ее оказался залепленным скотчем, руки были связаны за спиной, а на щеку упала прядь светлых волос.

Эпилог

Зоя сидела на пассажирском сиденье. Вид у нее был отрешенный, под глазами легли тени, а висок прижался к стеклу. Она равнодушно смотрела куда-то вбок. За окном «москвича» проплывали фонарные столбы, роняя на лицо девушки отсветы и тени.

Водитель включил поворотный сигнал и взял ближе к обочине.

— Заправка, — сообщил он.

Зоя не ответила.

Машина въехала под навес и остановилась у одной из колонок.

Водитель опустил солнцезащитный козырек, достал из-за него фотографию и протянул ее Зое. Девушка молча взяла ее, положила в сумку и вышла.

Залив бензин, водитель вставил пистолет в гнездо. Он сел за руль, включил радио и настроился на какую-то волну.

Дверь хлопнула. Повернув голову, водитель бросил взгляд на своего пассажира.

На переднее сиденье опускалась миссис Хадсон.

В одном из лондонских кафе сидел Стоун. Столик его был у самого окна, за которым двигался по улице поток машин. Перед Стоуном стояла чашка кофе и бутылочка минеральной воды. В руке его был коробок спичек, который он задумчиво вертел между пальцами.

За окно Стоун не смотрел. Он сидел лицом ко входу. Когда звонил колокольчик, Стоун немедленно поднимал на дверь глаза.

Наконец, в кафе вошел его знакомый — тот самый человек с газетой, с которым он разговаривал, сидя на ступенях перед Национальной галереей.

Он подошел к столику Стоуна, приподнял шляпу и сел напротив.

Взявшись за бутылочку с минеральной водой, он спросил:

— Разрешите?

Стоун кивнул.

Человек налил воду в стакан и сделал несколько жадных глотков.

— Если катастрофу можно назвать неприятностями, то именно они у нас теперь и появились, — сказал он.

— Давайте только без драматизма, — холодно посоветовал Стоун.

Его собеседник вздохнул.

— Без драматизма, я думаю, тут не обойтись никак. Задание провалено. Информатор потерян. Потерян самолет и весь его экипаж. Нарушена сеть, которая много лет действовала безотказно…

— Да не в этом же дело!.. — вдруг оборвал его Стоун. — RZ-36 жива?

В ночном небе, сияя огнями иллюминаторов, из Москвы в Лондон летел пассажирский самолет. Внутри его, в салоне бизнес-класса сидела на одном из кресел миссис Хадсон. Лицо ее было безмятежно и умиротворено. На ней были наушники mp-3 плеера, а в руках сверкали вязальные спицы.

Бояринцев сидел в своем подземном кабинете во главе стола. По правую руку от него располагался Ракитин. Он был гладко выбрит, на лице его теперь не было ни ссадин, ни кровоподтеков. Одет был Глеб Андреевич в хорошо подогнанную военную форму.

— Товарищ капитан, — сказал Бояринцев, — вы именно тот человек, который нам нужен. Теперь вы будете служить здесь, в Москве. Работа, которая вам предстоит, абсолютно секретна.

Ракитин поднял на генерала глаза:

— Могу ли я узнать о ней хотя бы в общих чертах?

— Проект, в котором вы будете работать, посвящен исследованиям паранормальных способностей человеческого мозга.

— Я в этом мало что смыслю, товарищ генерал…

Бояринцев усмехнулся.

— А это и не обязательно. Ваша задача — находить людей, обладающих такими способностями. И переправлять их в наш институт. У вас это получается, по-моему, с блеском. Однако, теперь эта задача несколько осложнена. Обозначилась некая сила, которая охотится за теми же людьми, что и мы. Она настолько мощная, что первый раунд мы, к сожалению, проиграли. Лунин потерян.

— Но ведь останков его так и не нашли? — спросил Ракитин.

По лицу Бояринцева промелькнула тень.

— Не нашли. Но это не меняет сути дела — Лунина-то у нас все-таки нет… Кстати, что с тем мальчиком?

— Жив, — коротко ответил Ракитин. — Поврежден нижний отдел позвоночника. Но врачи говорят, что его можно будет поставить на ноги. Еще одно обстоятельство, товарищ генерал…

— Слушаю? — сказал Бояринцев.

Ракитин поднял на генерала глаза.

— Это очень важно, поймите. Ему нужна сложная операция. Ее делают не только в Швейцарии, но и у нас, в Москве.

Бояринцев внимательно посмотрел на Ракитина. Затем взял ручку и записал что-то в блокноте.

— Хорошо. Я возьму это на заметку. Прослежу лично. А сейчас вы встретитесь с человеком, с которым вам предстоит работать.

Бояринцев наклонился к пульту селекторной связи и нажал на кнопку.

— Пригласите, пожалуйста, — сказал он в микрофон. Потом поднял глаза на Ракитина. — Кстати, именно этот человек и рекомендовал вас.

Ракитин поднялся из-за стола и одернул мундир. Встал по стойке смирно. Дверь открылась, и в кабинет вошла Дементьева.

— Юля?.. — удивленно вырвалось у Ракитина.

— Да, Глеб Андреич, — кивнула ему Юлия Николаевна. — Теперь будем работать вместе. Наша цель — «Крест толкователей». Вы что-нибудь слышали о нем?..