Андрей Максимушкин - Не герой
Гельмут провел гостей в деловую комнату на третьем ярусе, предложил располагаться и достал из шкафа две бутылки вина.
– Прошу извинить, но жена и дети уехали, живу один, как медведь в берлоге, в доме беспорядок.
– Ничего страшного, – сказал Виктор Николаевич. – А чей это портрет? – речник кивнул на картину с изображением сурового вида воина в полном доспехе, попирающего ногой мертвое тело типичного монголоида в азиатском халате.
– Мой предок, Пересвет Брянский. Один из героев Бузулукской битвы. Вы можете этого не знать, но происшедшее в две тысячи сто тридцать восьмом году сражение считается одной из самых значимых побед вендских полков. Мы тогда наголову разгромили объединенные рати Мамая и Тохтамыша, уничтожили Золотую Орду и надолго обезопасили наши восточные рубежи.
– В нашем мире в это же время тоже произошло великое сражение с татарами, – сказал Виктор Николаевич. – Только было оно на Куликовом поле, у Дона. В этом бою тоже отличился Пересвет.
– Мой род во всех мирах славен, – в голосе профессора звучали нотки довольства. – Вы вышли из мира Народной Империи?
– Нет, – ответил Владмир, – Российская империя, Советский Союз, Российская Федерация.
– Да, именно так! – махнул рукой Гельмут. – Ветка, в которой простонародье само выбирает себе ярмо.
– Неужели таких миров больше нет?
– Мы знаем только три таких. Прошу, угощайтесь! – Гельмут сорвал пробку с бутылки и ловко разлил вино по чаркам.
Дегустация прошла на ура, доброе красное виноградное вино из Кахетии помогло развязать языки и успокоить мысли. Нервозность прошла сама собой. Профессор Брянский всеми силами старался показать себя гостеприимным примерным хозяином, хотя при ближайшем рассмотрении выяснилось, что на кухне запустение, погребок давно не пополнялся, в холодильнике одни сплошные консервы и мороженое мясо. Профессорская супруга с детьми укатила на Готский берег, а сам Гельмут не утруждал себя готовкой и уборкой в доме.
Ученый поинтересовался, надолго ли провальцы приехали в Святославль? Услышав, что они собираются скоро уезжать, Гельмут задумался, уставившись в потолок.
– Я полагаю, вам сильно не повезло с чугункой.
– Почему? – спросил Володя.
– Если бы заранее взяли билеты на сегодня или на завтра, то спокойно бы уехали, а через два дня я не знаю.
– В городе спокойно, паники нет. На вокзале тишина, поезда ходят по расписанию. Как я понял, венды войны не боятся.
– Бояться войны – это одно, а готовиться к ней – это другое, – изрек Брянский. – Не дай Перуне, кайсаки в ближайшие дни прорвут фронт и пойдут в обход наших укреплений.
– Думаешь, они не зря начали войну?
– А как иначе? Говорящие головы в дальновизоре брешут, как им скажут в Тайном приказе. Они обязаны успокоить простолюдинов и не допустить паники, они и не допускают, они успокаивают. Как скомандуют поднимать людей на смертный бой, так они и поднимут. Неужели в твоем мире иначе?
– Хуже, – ответил Владмир. – Недаром наше дальновещание именуют «зомбильником».
– Что такое «зомбильник»?
– Устройство, превращающее человека в зомби. – Видя непонимание в глазах собеседника, Владмир поспешил расшифровать: – Зомби – это, по негритянским поверьям, оживший мертвец, послушный воле хозяина.
– Хорошо живете! Нашим до этого далеко, если только из твоего мира к нам дальноведущий не провалится.
– А это интересный вопрос, – подключилась к разговору Женя. – Граник Сташенко говорил, что ваш мир находится на самой низшей точке Древа, к вам постоянно сваливаются провальцы. Значит, ваши ученые получают богатые научные данные из соседних веток.
– Получают. Девушка, ты точно выявила суть явления, но сделала неверные выводы.
– Почему? Я до сих пор не могу понять, как ваш мир оказался более развитым, чем наш, – поддержал Женю Владмир.
– Я не могу сказать, что наш мир более развит, – улыбнулся Гельмут. – Как я понимаю, у вас поздно началось освоение космоса, позднее начался технический рост, но при этом ваши ученые смогли обогнать нас по нескольким направлениям.
– Вычислители?
– Да, раухеры, способы непрямого управления простолюдинами, передача данных, военное дело.
– Я всегда считал, что основой являются энергетика, транспорт и индустрия.
– Индустрия – это производство? Ты не находишь, что ваш язык сильно заражен чужеродной шелухой?
Гельмут легко переходил от одного вопроса к другому и ни разу не сбился, не забыл, о чем говорил пять минут назад. Редкий у человека талант. Несмотря на эксцентричность, нарочитую грубость и любовь к острому словцу, легко слетавшим с его языка колкостям, собеседником он был приятным. Профессор быстро развеял подозрения Жени в том, что этот мир паразитирует на соседних мирах. Большинство провальцев, пояснил Гельмут, не обладают фундаментальными знаниями, это все обычные люди, обыватели, знающие, что можно, к примеру, построить маленький и мощный вычислитель-раухер, но понятия не имеющие, как это сделать.
И в оборонной промышленности этот мир отставал от соседних. Гельмут с помощью гостей определил уровень развития военной техники своей страны как семидесятые годы прошлого века мира провальцев. Здесь нет компактных, сверхдальнобойных и сверхточных ракет, нет компьютерных систем связи и управления войсками, нет активных систем самообороны танков. Много чего нет. И этот мир давно отказался от межконтинентальных баллистических ракет, таковые если и были, то давно сняты с вооружения.
Но зато вендские и кайсацкие военные не стесняются в применении ядерного оружия. Из-за чего бурно развивается ПВО. В свою очередь, непроницаемые комплексы ПВО заставляют не слишком полагаться на воздушные силы и ракеты, больше уделять внимания обычным бронечастям и пушкам.
– Почему ты говоришь только о Вендии? – спросил Владмир. – Империя гораздо сильнее всех своих соседей.
– Империя – это отдельный разговор, – грустно ответствовал ученый. – Я уже не считаю ее частью нашего мира.
– Настолько серьезно?
– Очень. Империя давно обогнала всех соседей. Считается, что она не лезет в наши дела, но это спорно.
Владмир согласился с профессором. Спорный вопросец, очень спорный. Хорошее вино способствовало установлению дружеской, доверительной атмосферы, Гельмут был рад благодарным слушателям, не сразу воспринимавшим его слова в штыки. Владмир и его друзья искренне хотели разобраться в ситуации, понять скрытые пружины этого мира. Постепенно разговор перешел к обсуждению особенностей ветвей Священного Дуба, да он и не отходил далеко от этой темы.
Гельмут Брянский недаром считался одним из самых одиозных ученых Вендии. В свою очередь он отвечал своим консервативным противникам презрением и насмешкой. Богатый наследник древнего боярского рода мог себе это позволить: для него наука была не средством заработка, а любимым увлечением. К слову сказать, относился он к этому увлечению крайне серьезно, выкладывался на все сто; если уж выдвигал версию, то на гранитном основании, старался учесть все известные факты.
В свое время именно изучение истории соседних миров привело Гельмута к выводу, что у соседей не все так просто, как кажется, не все ветки Древа развиваются, живут по естественным законам. Холодный ум ученого отмечал факты, которые не могли быть объяснены иначе, как тонким, неявным воздействием на соседей. Чувствовалась рука управляющего, хорошо замаскировавшегося паука в середке паутины. Если бы дело касалось только одного мира или близких друг к другу миров, недалеко отошедших от точки ветвления, то все можно было бы списать на некое тайное правительство, некое общество, сумевшее взять в свои руки рычаги управления своим миром.
– У нас ходят легенды о тайных обществах, всемирных заговорах и правительствах, – сказал Дмитрий.
– Такие легенды есть во всех ветвях, – произнес профессор наставительным тоном, – особенно популярны эти басни в пучке ветвей, где был Сын Божий. И не только родившееся от семитских богов христианство, но и одна интересная, необычная ветвь, в которой Сын Божий Спаситель произошел от самого Митры. А пророк Митры у них – Заратустра. У вас он был пророком, получившим откровение Ахура Мазды, а у соседей Заратустра вырастил и воспитал Ишвана, сына Митры и земной женщины-персиянки. Я считаю, что люди, заявляющие об исключительности, непогрешимости и истинности только своих богов, верящие, что именно им Единый и Сущий Род дал право быть непогрешимыми, внутренне готовы поверить в управляющее миром тайное общество, скрытую от людей движущую силу, невидимое всемогущее правительство.
– О как! – удивленно крякнул Виктор Николаевич. – Я бы и не подумал.
– Один Бог, одна Земля, один народ, одно правительство! – с пафосом продекламировал Гельмут.
– Ты только что говорил, что ваша Империя не такая уж миролюбивая, – сказал Владмир. – Она хоть и заявляет о невмешательстве в дела соседей, но на деле за всеми войнами и грязными делами торчат ее уши.
