Алексей Абвов - Чёрная полоса

— И что мне теперь делать? Вещей, как я понимаю, из дома взять не получится? — я почему–то окончательно поверил Сергею Степановичу и немного успокоился.

Если уж отправляться в новый мир, то как–то не хочется это делать с пустыми руками. Взять бы чего полезного из квартиры. Инструменты, ноутбук, одежда, охотничье ружьё, карабин, прицелы, куча охотничьей одежды, и ещё патроны, лежащие в сейфе с оружием. Хоть квартирка и съёмная, но запасов там хватало. Да и в гараже оставшемся мне при разводе хватало полезного добра.

— Не получится, увы, хотя по идее таковая возможность есть, — категоричным тоном заявил следователь. — Просто, как я вам уже сказал, за отделением наблюдают. И за вашей квартирой, скорее всего. А потому сейчас просто я вас отведу в камеру спать, а утром вас отвезут в пункт пересылки в другой мир. Дальше вы уже сами, я, признаюсь, сам до конца не знаю, что там, по ту сторону. Но народ туда едет даже добровольно, а не так как вы, не имея другого выхода. Впрочем, большинство именно такие как вы, кто в этом мире вдруг случайно или не случайно оказался лишним.

Вскоре меня отвели обратно в камеру, где я быстро и благополучно уснул, свернувшись калачиком на жесткой лежанке. Внутри всё болело, и сон оставался единственно доступным лекарством.

Первая глава.

В дальние дали

Утром я с трудом проснулся оттого, что меня кто–то сильно тряс за плечо. Обернувшись, увидел усталое и немного осунувшееся лицо Сергея Степановича. По нему было слишком хорошо заметно, что ему в эту ночку так и не удалось прилечь.

— Вот, тихо и без суеты залезайте в мешок а потом не шевелитесь, когда вас будут выносить, — он положил на пол чёрный свёрток, — не переживайте, не задохнётесь, здесь хватает дыр.

Попытки активно шевелиться отозвались лёгкой болью в отбитых потрохах, хотя они уже так сильно не беспокоили меня как вчера. Неуклюже запихнув себя в «спальник» для тех, кто спит вечным сном, стал ждать. В камеру вошли двое крепких ментов, быстро застегнули молнию на мешке, и положили меня на носилки, которые стали выносить наружу, а потом затолкали, судя по звуку, в кузов автомобиля, резко хлопнув дверью. Я же расслышал приглушенный голос, однако его нерусский акцент был весьма заметен: « — Это он, да, дай мне посмотреть», ему отвечал голос следака: « — Здесь камеры стоят, всё пишут, обойдёшься, Ахмет, нам незачем зря светиться, тело не найдут, даже не сомневайся». Хлопнула ещё одна дверь и машина резко тронулась в путь. Думаю, не самый последний для меня путь, хотя очень похоже. Ведь по народным поверьям очень плохая примета ехать ночью в лес, в багажнике… и даже если не ночью и не в багажнике, а в зарешеченном кузове милицейской буханки и всего лишь в пакете для перевозки трупов. Примерно через час с небольшим, по внутренним ощущениям, машина заехала в какой–то большой ангар, судя по эху от работающего движка. Совсем рядом была железнодорожная станция, звук тормозящей, а потом разгоняющейся пригородной электрички сложно с чем–то спутать. Хлопнула дверь, и меня вынесли из машины, открыв мешок, в котором я уже успел хорошенько запариться. Это мёртвые не потеют, а живые только так. Да и просто продышаться приходилось серьёзно напрягаться, дыры в мешке имелись, но слишком маленькие.

— Вот мы и приехали, — несмотря на хмурый вид, Сергей Степанович казался бодрым и даже несколько повеселевшим с нашей крайней встречи. — Держи от всего нашего отдела подарок, — он протянул мне изрядно потёртый от времени автомат АКС-74У и четыре набитых рожка на сорок пять патронов к нему. — Говорят там, на той стороне, что–то типа «Дикого Запада» и без оружия никуда. Это из наших запасов, неучтённый ствол, так сказать. Может вам там и пригодится. И вот ещё пара ваших фоток, они сейчас на документ потребуются.

На этих фотках меня запечатлели в том виде, как доставили в отделение. С ними хорошо поработали фотошопом, убрав синий бланш вокруг правого глаза. Ну и на том спасибо, всё же как–то неправильно с битой рожей на документы фотографироваться, говорят — примета плохая. А то получится оправдать поговорку, что де некоторых «постоянно бьют по морде, а не по паспорту». Паспорту ему что, он всё стерпеть может.

К нам подошел молодой человек в пиджачке и галстуке, молча поздоровался за руку со следователем, и обратился ко мне:

— Как вас записать на документ?

— Не понял, что фамилия имя, отчество? — удивился такому вопросу, ибо по идее, обо мне здесь должны всё знать.

— Как хотите и какие хотите. Вы можете взять себе любое имя по своему желанию. Это ваше право как будущего переселенца, — своим видом и эмоциями молодой человек вызывал явное расположение.

— Хм… ладно, пусть будет Ветров Алексей, — несколько секунд хватило мне для того чтобы сделать весьма непростой выбор.

Ибо имя с фамилией не только строчки в паспорте, а гораздо большее. И самым непосредственным образом может повлиять на судьбу. Почему–то мне в это верилось, в отличие от всяких богов. Язычество, да. Дали бы больше времени на обдумывание, подошел бы со всей серьёзностью, а так пришлось брать что–то готовое Это было имя и фамилия моего старого друга, который два года назад погиб на охоте. Погиб случайно и по–глупому. На стоянке машин у другого левого охотника упало заряженное ружьё в чехле. Грохнул выстрел, и крупная картечина попала моему другу в голову, а я рядом стоял, меня его кровью окропило. Я тогда неделю из запоя выйти не мог, хотя не употребляю спиртного вовсе. Наверное именно с того времени и начались мои неприятности в этом мире, хороший был Лёха мужик, и чертовски везучий вплоть до того злополучного момента. Хотя и на тот момент можно посмотреть двояко. После его похорон, от его жены я узнал, что врачи нашли у него какой–то рак, а он только отмахнулся от этого, даже не предполагая лечиться. Мол, как судьба выдаст — так оно и будет. Ему повезло и со смертью без страданий и долгих лечений… хотел сказать — мучений. Раз ты был, мгновенье — и тебя уже нет. Но мы с ним многое вместе прошли по жизни и по охоте, мне его очень не хватает с тех пор. Пусть теперь хоть так о нём память сохранится, и может мне часть его былого везенья перепадёт.

Молодой человек взял у меня фотографии и удалился. Буквально через пять минут он вернулся с пластиковой карточкой размером с кредитку, с одной стороны смотрелась моя фотография, написано имя и фамилия по–русски и по–английски, а с другой стороны раскинулась красивая голограмма в виде пирамиды с глазом посередине в круге, явно срисованная с однодолларовой купюры. Если мне не изменяет память, то этот символ вроде как принадлежал масонам, хотя, по идее, глаз в пирамиде изначально — это символ Бога. Фига себе тут организация, куда я, спрашивается, попал… но задавать глупые вопросы не стоит, после сам разберусь, если получится.