Несущий свет - Борис Григорьевич Рогов
Я умоляю, прими благосклонно и снизойди к моей просьбе великой...
Сквозь пелену забвения до сознания Астроса доходили лишь невнятные неразборчивые звуки тихого женского голоса. Постепенно сознание возвращалось к нему, и до его разума начинал доходить смысл слышимых им слов. Смысл этот ему совсем не нравился. Он вдруг понял, что упомянутый юноша это он и есть, и что именно его кровь будет сейчас пролита в жертву.
Ни единым движением не выдавая пробуждения, Астрос осторожно поднял веки. Он надеялся, что длинные чёрные ресницы, которые так нравились девчонкам, скроют от жрицы его взгляд.
К его радости глаза жрицы закрыты. Астрос уже смелее открыл глаза и осторожно повернул голову. В наосе святилища, освещённом факелами, кроме жрицы и изваяния Великой Богини Матери-Кибелы не было никого.
Между тем жрица, плавно раскачиваясь, продолжала речитатив, постепенно повышая громкость и энергию голоса.
О, богиня! Шире открой свои вежды. Узри, всемогущая, жертву,
Что я сейчас для тебя приготовлю.
Пусть крик человека, исполненный страха и боли,
Порадует сердце твоё, и оно возликует.
И в ликовании этом да усмиришь ты гнев сына,
чей путь колебателя тверди нам смертным на страх и покорность
Богами начертан...
На этих словах она замолчала. Резко открылись её глаза, руки, сжимающие, сверкающий бронзой ритуальный нож, взметнулись к потолку. При этом груди в пройме платья тоже поднялись, упираясь вверх торчащими коричневыми сосками.
Стены, алтарь и скульптура Великой Богини снова мелко задрожали, наполняя помещение мелкой пылью. Дрожь земли вернула Астроса к действительности. С трудом переборов наваждение, он резко дёрнулся в сторону и полетел с каменного алтаря на пол. К счастью для него в этот раз он и приземлился на плечо, после чего, не обращая внимания на боль от удара, кувырком ушёл в сторону темнеющего прохода, вскочил на ноги, и, скрипя зубами от боли в ступне, рванул в темноту коридора.
– Хватайте! Хватайте мальчишку! – резкий визг женщины раздирал горячий воздух святилища. – Он уже получил благословение Богини. Его надо обязательно поймать, именно его кровь теперь желает отныне Великая Мать-Кибела.
Стиснув зубы, Астрос со всех ног мчался прочь от этого ужасного места. Перескакивая через три ступени, шипя от боли, он спустился этажом ниже. Увидел коридор, ведущий, как показалось, из святилища и бросился туда.
В тусклом мерцающем свете факелов он бежал до тех пор, пока не упёрся в деревянные брусья решётки, отгораживающей коридор от большого зала, с теряющейся в темноте стеной. Из темноты до слуха юноши донёсся утробный рёв. Через мгновение у решётки уже бил в каменный пол копытами огромный чёрный бык с изогнутыми дугой жёлтыми рогами. Бык с разбегу ударил по брусьям. Астрос в испуге отшатнулся, и собрался рвануть назад, как здание в очередной раз содрогнулось от подземного толчка.
Землетрясения не были чем-то необычным для Тиры, как и для всех земель в Эгеи-де. Слабые толчки, наподобие сегодняшних, случались ежегодно. Местные жители на них внимания особенного не обращали. Сильные случались крайне редко и обычно предварялись всем известными предзнаменованиями.
От последнего толчка решётка бычьего загона ослабла в пазах, и бык, в очередной раз, боднув её, сумел вырваться на свободу. Он обрадовано взревел и бросился на источник сегодняшних его неприятностей, как ему в его тупой башке, казалось. Астрос в одно мгновение догадался, что с ним станет, если он промедлит хоть мгновение. Больше не вспоминая о повреждённой ноге, он кинулся прочь от разъярённого чудовища. Хоть он и считал себя опытным исполнителем таврокатапсии[19], но здесь в узком коридоре святилища, юноша понимал, что это умение ему не поможет. Потолок слишком низко и не позволит перелететь через тушу чёрного гиганта. Бык превышал в холке рост Астроса и являл собой олицетворение силы и мощи, подкреплённое к тому же длинными рогами.
Юноше приходилось метаться из стороны в сторону, чтобы избежать ударов копыт и рогов. Страх быть раздавленным придал ему недоступную прежде ловкость и какое-то время он справлялся. К счастью, коридор вёл в очередной замкнутый двор с лестницами на верхние этажи, и Астрос надеялся, что ему удастся оторваться.
Очередной подземный толчок оказался сильнее предыдущих. Пол внезапно ушёл из-под ног, а боковая стена святилища с грохотом осела в облаке пыли. Коридор осветил солнечный свет, приглушённый лишь пеленой праха и трухи. После тёмных коридоров дневной свет слепил и юношу, и быка. Астрос потеряв равновесие от стихийного толчка, упал, но сумел сгруппироваться и откатился к уцелевшей стене, а бык в силу инерции мощного тела, остановиться не смог, пролетел мимо и ухнул куда-то вниз. Когда Астрос подполз к пролому, мимо него вверх пролетел ревущий в панике с выпученными кровавыми глазами всё тот же бычара. На мгновение чёрная туша зависла, а после снова пошла вниз, пока не исчезла, погрузившись в волны прибоя. Только жалобный рёв разнёсся по всей округе, возвещая о гибели животного.
Астрос, снедаемый любопытством, снова осторожно снова высунул голову с края обрыва. Оказалось, рухнула не только стена дворца-храма, но и часть скалы, на которую опирался фундамент здания. Но кроме сине-зелёной поверхности берегового прибоя, с белыми клочьями пены, ничего не видно. Кашляя и тяжело дыша, Астрос вглядывался вниз, стараясь сквозь пыль разглядеть путь для спасения, ничего разглядеть не получалось. До воды казалось не менее сотни локтей[20], так что о прыжке в воду нечего и мечтать. При всей ловкости остаться живым после такого прыжка не получится. Оставаться на месте тоже не хотелось. Быть принесённым в жертву, даже ради спасения кого бы то ни было, Астросу совсем не хотелось. По мере снижения возбуждения возвращалась боль в повреждённой ноге.
Парень пожал плечами, и стал осматривать обломок стены с примыкающей к нему скалой. Ему удалось обнаружить небольшие уступы и трещины, в которые можно просунуть пальцы. Он снова свесил голову. На этот раз ему удалось разглядеть покрытый трещинами скальный склон, изъеденный ветрами. Работая в основном руками, ему удалось спуститься на несколько локтей ниже, когда до него донеслись громкие голоса стражников.
– Наверное, парнишка вместе со скалой и стеной в море грохнулся, – ворчал рокочущий бас.
– Может, я попробую слазить вниз и посмотреть? – отвечал молодой баритон. – Наша Шумукан, даром, что главная в храме – настоящая мегера. Ещё нас с тобой придумает в жертву принести.
– Не называй так великую жрицу! – строго оборвал молодого старший. – Быть принесённым в жертву богам это
