Проклятая Дорога (расширенная версия) - Роджер Желязны
Президент понимал, что данные отчета устарели. Вдобавок они были изначально неточны, поскольку (он знал это) многих покойников просто не нашли.
Колокола твердили: его народ медленно погружается во тьму, что испокон веков таится в полудюйме от жизни, ловя момент, когда поддастся хрупкая перегородка.
— Отчего бы вам не поехать домой, господин президент? Или, может, хотя бы вздремнете? А мы пока за всем приглядим…
Харбершир, моргнув, воззрился на низенького, тщедушного человечка: его галстук давным-давно исчез вместе с темным пиджаком, а на угловатом лице за несколько дней пробилась темная бородка. Мгновением раньше Пибоди тут не было. Неужто он, Харбершир, заснул?
Президент поднес к губам сигару и обнаружил, что та опять погасла.
— Спасибо, Пибоди. Но, когда я устаю, сон не идет. Так уж я устроен. Остается одно: ждать здесь.
— Тогда, может быть, сварить кофе?
— Да, спасибо.
Харберширу показалось, что Пибоди отсутствовал всего пару секунд. Президент только закрыл глаза, а когда открыл — возле его правой руки уже ароматно дымилась чашка свежего кофе.
— Благодарю, Пибоди.
— Только что поступили последние данные, сэр. Похоже, наметился спад.
— Боюсь, это дурной знак. Все меньше становится тех, кто собирает сведения, и тех, кто обрабатывает данные… Единственный способ получить достоверную информацию — это потом, когда эпидемия угаснет, подсчитать живых — если кто-то уцелеет — и сравнить с исходными данными. А нынешним цифрам я не верю ни на секунду.
— Если честно, я тоже, сэр.
Харбершир отхлебнул кофе, обжегся и пыхнул сигарой.
— Быть может, наши добрались до Калифорнии, и помощь уже в пути.
— Возможно, — согласился Харбершир.
— Так почему вы не позволяете принести сюда подушку и одеяло? Легли бы да и поспали. Все равно больше делать нечего.
— Не спится.
— Я могу раздобыть виски. Пара глотков позволила бы вам расслабиться.
— Спасибо. Пару глотков я уже сделал.
— Знаете, даже если калифорнийские машины к нам не пробьются, эпидемия может закончиться сама собой.
— Наверное.
— Нынче все разбежались по углам. Мы наконец усвоили, что скученность не идет на пользу.
— Ну и хорошо.
— Люди покидают город.
— Неглупо. Бегство в холмы. Может, спасут свои шкуры… или наши, если кто-то из них уже болен.
Президент снова пригубил кофе, на сей раз более осторожно. И, разглядывая сизые петли дыма, стелющиеся над пепельницей, спросил:
— А как насчет ограблений?
— Продолжаются. Только за сегодняшний вечер полицейские пристрелили дюжину мародеров.
— Опять смерти! Еще не хватало! Известите начальника полиции: пусть его ребята стараются задерживать нарушителей — или хотя бы только ранить. Но общественность пусть думает, будто стреляют, как и раньше — на поражение.
— Да, сэр.
— Досадно, что я не могу уснуть. Честное слово, Пибоди. Я уже сыт по горло.
— Смертями, сэр?
— И ими тоже.
— Вы про ожидание, сэр? Все восхищены тем, как стойко вы…
— При чем тут ожидание, черт дери!
Харбершир сделал внушительный глоток кофе и на мгновение исчез в клубах дыма.
— Я про эти окаянные колокола. — Президент ткнул пальцем в сторону темного окна. — Они сводят меня с ума!
* * *
Они спустились на цокольный этаж, потом в подвал и в подвал под подвалом.
Там Тэннер увидел три машины, готовые тронуться в путь. На скамьях у стен сидели пятеро мужчин.
Одного Черт узнал.
— Денни, — окликнул он, — иди-ка сюда!
Худощавый светловолосый юнец с защитным шлемом в правой руке поднялся и пошел навстречу.
— Какого хрена ты тут делаешь? — буркнул Тэннер.
— Я второй водитель в машине три.
— У тебя давно свой гараж, и ты всегда уважал закон. Так с какого перепугу?..
— Дентон предложил пятьдесят штук, — объяснил Денни, и Черт презрительно отвернулся.
— На хрен! Покойнику бабки ни к чему.
— Мне эти деньги нужны.
— Зачем?
— Жениться хочу. Деньжата не помешают.
— По-моему, ты и так нехило заколачиваешь.
— Да, но я бы хотел купить дом.
— А твоя пташка знает, что́ ты затеял?
— Нет.
— Ну, это вряд ли. Слушай, мне деваться некуда — иначе сгноят. А ты не обязан.
— Это мне решать.
— …Поэтому я тебе вот что скажу: отправляйся в Пасадину, на то место, где мы щенками играли, — камни и три больших дерева — знаешь, про что я?
— Ага, помню.
— Зайди за большое дерево, что в середке, с той стороны, где я вырезал свои инициалы. Отойди на семь шагов и вырой яму глубиной четыре фута. Всосал?
— Ну. И что там?
— Мое наследство, Денни. Найдешь сейф старого образца — его уж небось ржа съела. Вскроешь. Там будет под завязку стружки, а в ней — шестидюймовый кусок трубы. На нем резьба и с обоих концов колпачки. Внутри лежат скатанные в трубочку бабки, чуть больше пяти штук, и ни одной бумажки паленой.
— Зачем ты мне это рассказываешь?
— Теперь они твои, — пояснил Тэннер и тут же двинул парня в челюсть.
Денни упал, и Черт успел трижды садануть брата ногой по ребрам, прежде чем полицейские его оттащили.
— Дурак! — рявкнул Дентон на Тэннера, скрученного стражей. — Проклятый бешеный кретин!
— Угу, — промычал Тэннер. — Никто из моих братьев не поедет по Проклятой Дороге, пока я рядом и могу сделать из олуха лепешку, чтоб не лез в эту игру. Лучше поживее найдите другого водилу — у этого поломаны ребра. А то я сам поведу, один.
— Что ж, поезжайте один, — решил Дентон, — медлить никак нельзя. В бардачке есть таблетки от сна. Не советую пренебрегать ими: начнете отставать — вас сожгут. Не забывайте об этом…
— Если меня когда-нибудь занесет в этот городишко, я тебя нипочем не забуду. Будь спок.
— Тогда садитесь в машину номер два и поезжайте вверх по пандусу. Все машины полностью снаряжены. Грузовой отсек — под задним сиденьем…
— Знаю.
— …Сто лет бы тебя не видеть. Убирайся с глаз, подонок!
Тэннер, сплюнув на пол, повернулся задом к секретарю департамента дорожного движения Калифорнийской державы. Несколько копов оказывали первую помощь Денни, еще один побежал искать врача. Оставшихся четырех водителей Дентон разбил на два экипажа и определил в первую и третью машины. Тэннер забрался в кабину своего вездехода, включил мотор и стал ждать. Поглазел наверх, туда, где заканчивался пандус, прикидывая, что ждет впереди. Потом, обшарив все отделения, нашел сигареты, закурил и развалился на сиденье.
Остальные водители наконец прекратили топтаться на месте и разошлись по крытым тяжелой броней машинам. Радио затрещало, загудело, опять затрещало, и в конце концов, когда Тэннер услышал рокот моторов, сквозь помехи пробился голос:
— Машина один — готова!
Наступила пауза, и другой голос объявил:
— Машина три — готова!
Тэннер поднес микрофон к губам и нажал боковую кнопку.
— Машина два — готова, — доложил он.
И
