Воспитанник орков. Книга первая - Евгений Васильевич Шалашов
— Пойдем, — нетерпеливо повторила девушка, потянув парня к морю.
Данут, до которого плохо доходило — спит он или бодрствует, начал нелепо переставлять ноги, двигаясь, словно бычок на веревке. Когда набежавшая волна омочила подошвы, остановился.
— Ластя, там море! — попытался образумить он девушку.
— Не бойся, глупый, — улыбнулась девушка. — Пойдем со мной. Ну же!
Ластя легко взошла на кромку воды и пошла по ней, придерживая жениха за руку. Данут, немного поколебавшись, двинулся следом.
— Пойдем, милый, — шептали губы девушки. — Ты сам поймешь, что умирать не страшно…
— Стой! — раздался за спиной окрик отца и, крепкая рука потащила парня назад, выволакивая из водоворота, как это было много — много лет назад, когда он, будучи совсем маленьким, решил подойти поближе к воде, чтобы посмотреть на волны во время шторма. Если бы не отец, ринувшийся спасать сына, он бы не выбрался.
Данут пришел в себя в море. Не понимая, как он там оказался, парень в несколько гребков вернулся на берег. Отдышавшись, посмотрел вокруг. Никакой Ласти не было и в помине, а Милуд лежал так же, как и был положен — с руками, сведенными крест — накрест на груди, с застывшей улыбкой, едва уловимой в лунном свете. А кромку воды окутывал страшный туман!
Утром, как засветило солнце, парень принялся собирать мертвецов и искать живых. Мужчин и молодых парней — своих недавних товарищей по играм, по ловле рыбы и охоте на морского зверя, удалось собрать всех. Кого целиком, а кого и… Женщин было мало, а девок и детей не отыскалось вовсе.
Не нашел Данут и Ласти. Разобрал почти до земли останки старого дома, где девушка жила с матерью и двумя младшими братьями, но удалось выгрести лишь обугленное тело Кастуни.
Данут очень надеялся, что хоть кто — то успел убежать и теперь отсиживается в лесу.
Собирать трупы и разбирать завалы пришлось несколько дней. Сколько именно, он уже и сам бы не мог сосчитать. От сладкого трупного запаха кружилась голова, черная сажа впиталась в лицо и одежду, он ничего не ел, но не обращал на это внимание. Что себе мог позволить Данут, так это подкрепиться водой.
Хуже всего довелось доставать тела из колодца. Приходилось спускаться, обвязывать тела веревкой, а потом выволакивать их наверх.
Норги выгребли из поселка все, что могло представлять хоть какую — то ценность. Ни лопаты, ни даже мотыги не нашлось. Отыскав на развалинах кузницы кусок уцелевшего железа, с грехом пополам приладил его к доске, начал копать братскую могилу. Копать землю, перемешанную с камнями, нелегко даже обычной лопатой, а здесь работа превратилась в сущий ад. Но все — таки, к утру он закончил.
Укладывая в глубокую яму тела земляков, Данут старался не думать, что вот этот мужчина, с полуотрубленной головой их сосед, дядька Мартфуд, когда — то учивший его находить рыбу по следу, а этот труп парня, с развороченным животом, был когда — то живым и веселым Кричем, близким другом, с которым они вместе ходили ловить рыбу и, вместе же постигали нелегкое мастерство любви с разбитной вдовушкой, обучившей этому искусству целый выводок молодых парней…
С Кричем они как — то отважились выйти в утреннее море. Хорошо, что хватило ума привязать к лодке веревку, за которую рыбаки вытянули лодку. Данут надолго запомнил огромную пасть касатки, а потом взбешенные глаза отца.
Отец Крича избил сына так, что тот неделю не выходил из дома, а с Данутом собственный отец поступил суровей — не разговаривал целую неделю! Уж лучше бы побил. Но Милуд ни разу в жизни не тронул сына и пальцем.
Уложив с краю тело отца, Данут уже собирался засыпать могилу землей, но на всякий случай, еще раз, решил проверить окрестности. Если изначально была надежда, что дети и девушки успели скрыться в лесу, теперь она ослабела — за это время они должны бы вернуться в поселок.
Выйдя за околицу, юноша остановился. Как же он раньше не вспомнил? У окраины поселка начинается небольшой овражек, ведущий в лес!
В этом овраге он и нашел всех — и молодых женщин, и девушек, и совсем еще девчонок. Кажется, норги заранее знали, куда побегут жители.
Обнаженные, изувеченные тела, уже успевшие почернеть. Что с ними делали перед смертью, не хотелось даже и думать. Там же была и Ласти. Из левой груди девушки торчал кол, а голова, отделенная от тела, лежала поодаль.
Данут собрал трупы женщин, перенес их к родственникам и соседям, а тело Ласти положил рядом с отцом. Подумав — куда же пропали мальчишки — принялся насыпать над покойниками землю, прекращая могилу в курган.
Пока юноша ходил, собирая тела, в сознании четко сложилась картинка происшедшего: норги высадились не все сразу. Вначале послали разведчиков, причаливших слева от поселка, где устье реки Ошты впадает в море. Вырезали наблюдателей (каждую ночь поселок выставлял двух — трех мальчишек смотреть за морем), обошли селение, отрезая путь убегавшим. Ну, а потом уже с кораблей вышла и основная масса.
Почему — то не нашлось ни одного тела норга. Верно, пираты уносили убитых и раненых с собой, или же просто скидывали их в море, на радость крабам.
После похорон стало немного легче. Мороз, разливавшийся по всему телу, отступил, оставаясь лишь в сердце. Данут осознал вдруг, что он не ел несколько дней, а вспомнив, на него навалился жгучий голод. В самом поселке ничего съедобного не нашлось. Дома сожжены, ямы, где хранились остатки зерна, ограблены, а уцелевшие погреба очищены до самого льда, куда складывался выловленный улов. Можно бы сделать острогу из ножа, сходить на море, поймать какую — нибудь рыбину, но сил почти не осталось. Данут вспомнил о своей волокуше. С трудом добрел до нее и вытащил ту самую скляницу с самым — самым вкусным медом, что собирался подарить невесте. Мед показался горьким, но силы восстанавливал.
Данут уже не надеялся отыскать в развалинах собственного дома отцовский меч и шкатулку, но к собственному удивлению, обнаружил тайник нетронутым. Отец как — то сказал, что лучшие тайники те, которые не выглядят тайниками. Прямо во дворе, рядом с дверями, торчал столбик, вкопанный в землю. Вроде бы, чтобы дверь не стукалась о стенку. Если его потянуть, внутри будет тайник с двумя кожаными свертками.
Столбик остался на месте, почти не обгорел. Меч вышел легко, а вот со шкатулкой пришлось повозиться — начавшаяся обваливаться земля плотно закупорила вход. Странно, что отец решил положить меч в тайник,
