На пороге перерождения (СИ) - Казаков Виктор Григорьевич

К чему я это всё? Да кто бы его знал. Просто сама мысль о том, что я, вроде как, стал первопроходцем в использовании крюка подобным образом, заставила меня восхититься своим гением.

Крюк, с хитро приделанным к нему древком, чтобы было удобно стрелять из лука, на самом же деле ничуть не исправлял ситуацию и всячески норовил вывалиться из рук, как только я попытался нацелиться на одну из расщелин. Секунда, вторая, выстрел! Железяка взлетела в воздух, быстро замерла на месте, после чего устремилась вниз, падая аккурат в намеченное место. Стоит ли говорить о моём везении? Вряд ли. Потому как в этом нет никакого везения — лишь годы упорных тренировок.

Быстро создав нужное напряжение на канате, привязанном к крюку, я кивнул одному из своих подопечных.

— Что? Я? — удивился Генри.

— Ты-ты, — кивком подтвердил я.

— Ну ты босс совсем нас не жалеешь, — сказал солдат, после чего подошёл к канату и, плюнув на каждую из ладоней, крепко взялся за него. — Пожелайте мне удачи, — сказал он напоследок.

— Удача тебе не пригодиться. Ты и без неё всегда справляешься, — подбодрил я.

Хоть Генри и не был худым и юрким, а, напротив, имел немалый вес, уже спустя некоторое время он перекинул обе ноги через каменную возвышенность и его туловище полностью скрылось за стеной. Ещё через секунду сверху показалась голова. Быстро и молча махнув нам, боец дал понять, что он на стене не один, а потому стоило поторопиться. Следующим отправился я. Через несколько секунд я уже переваливал свою тушу через бруствер.

Заметив присевшего на корточки коллегу, я последовал его примеру и огляделся. Фронтовая стена проглядывалась отлично с нашей позиции. Десятки, а то и вовсе сотня, лучников и пехотинцев суетились вдоль боевого хода. Вдруг я увидел, как по одной из лестниц главной стены поднимают несколько чанов. Очевидно, что смола. Дождавшись, пока носильщики подняли груз, я взял лук на изготовку. В это время мой коллега уже подбежал к одной из башен и сел около двери на тот случай, если оттуда кто-то выйдет. Первый чан поднесли к удобно устроенной выемке. Вот теперь самое время, — подумал я и натянул стрелу. Выстрел! Один из носильщиков выронил ручку, схватившись за ногу, отчего чан опрокинулся и его содержимое полилось не на головы атакующих, а прямо под ноги защитников. Началась паника. Все находящиеся рядом либо запрыгали, либо попятились назад, отталкивая других, вызывая тем самым цепную реакцию. Я же понял, что поторопился и допустил ошибку — зачем стрелять в ногу, если можно было выстрелить в голову… В суматохе было бы непонятно, что стрела прилетела со стороны крепости, а теперь, когда она в ноге, это более чем очевидно. Быстрым рывком я поспешил скрыться за башней, возле которой уже сидел мой лучник.

— Ну что босс, — сказал тот, прижимаясь к холодному камню и оглядываясь по сторонам, — как будем действовать дальше?

— Если честно… — я вдруг понял, что понятия имею, как действовать дальше. И на что только рассчитывал, когда придумал этот дурнейший план? — Понятия не имею.

К этому времени на стену залезли ещё двое наших ребят, которые тут же подбежали к нам.

— Проверьте противоположную башню, — отдал я им приказ. — Мы проверим эту.

Быстро кивнув, ребята направились к заданной точке. Я же посмотрел на Генри, слабо кивнув тому. Он понял меня без слов — он открывает, я забегаю.

Дверь распахнулась, я тут же обернулся к открывшемуся проходу и нацелился на предполагаемую жертву. Выстрел! Боец внутри пошатнулся. Пока он осознавал, что к чему, новая стрела заняла место на тетиве и буквально тут же устремилась вперёд. Второй выстрел, и сразу в горло. Отличный результат. Я шагнул внутрь.

— Чисто! — крикнул напарнику.

Быстро обыскав внутренности, мы нашли ящик с сотней стрел.

— Босс, глядите-ка, — подозвал Генри. — Зазубренные, мать их! Такие невозможно вытащить из тела. Даже наши лекари не справятся.

Подойдя ближе, я ответил:

— Чёртовы тайканцы, куда ж нам до их уровня. Не удивлюсь, если у них есть какое-нибудь оружие, которое похоронит всю нашу армию.

Прихватив пару найденных стрел и проконтролировав прибытие всего отряда, мы разделились на две группы, каждая из которых двинулась вниз по лестницам, расположенным внутри башен.

Внизу, вступив в неравный бой на внутреннем дворе, мы чуть не привлекли к себе внимание основной части защищающихся, толпящихся на центральной стене. Но, слава нашей армии, нас спас внезапный прорыв центральных ворот. Поэтому, уже спустя несколько минут, подавленные увиденным защитники, пошатнулись, что и помогло нашему отряду прикончить всех до единого. И пока основные силы перианцев пробивали путь к центральному и единственному входу в донжон, мы решили поддержать наших ребят, поливая противника на стене градом из стрел.

— Васк! Мать твою! — воскликнул сэр Бени, увидев меня, сразу после того, как весь внутренний двор оказался зачищен. — Я что тебе сказал?!

— Понятия не имею, сэр. В суматохе атаки сложно что-то расслышать, — попытался соврать я.

Но договорить нам не дали. Неожиданно в центральных воротах появились те, кто должен был охранять лагерь.

— Сэр! Сэр! — с отдышкой прокричал один из прибывших. — Сэр! Тайканцы на подходе!

— Твою ж! — выругался Бени, после чего начал раздавать приказы: — Лучники, занять оборону на стене. — Обернувшись к одному из командиров, он сказал тому: — Загоните таран внутрь! Ворота закрыть! Всех, кто свободен, отправить на удержание ворот! — Наконец он обернулся ко мне. — А ты, Васк, займись штурмом донжона. Наверняка там есть какие-нибудь брусья, которыми можно блокировать ворота. — Немного подумав, он добавил: — Не уверен, что у нас получится выжить… Если тайканцы привели сюда хотя бы пару тысяч человек, долго мы не продержимся.

Бени был прав. Бежать было некуда. Наша армия насчитывала около пятисот голов, что ни в коем разе не могло сравниться с тайканскими силами, минимальный размер каждой армии которых составлял не меньше полутора тысяч человек. И даже если бы мы продержались в захваченном замке несколько месяцев, не без помощи припасов, которые тут хранились, это никак не спасло бы нас в дальнейшем, ведь оставшиеся три перианские армии сейчас были заняты осадой других крепостей. И не факт, что у них дела идут лучше. А потому помощи жать было неоткуда.

В конце концов, прошло ещё три часа.

Нас не спас ни успешный штурм донжона, ни даже то, что мы-таки нашли брусья для фиксации главных ворот. Через три часа армия тайканцев вошла в замок, добивая остатки перианских сил. Тех же, кто бросил оружие и пожелал сдаться, тайканцы пощадили. Жаль только, что я никогда не планировал сдаваться…

Глава 2

Не помню, как вырубился и не помню, как очнулся. Помню только миг — меня швыряют на холодный каменный пол, вокруг темнота и ужасный холод.

А затем я снова отрубился.

Во второй раз проснулся, когда меня, мешком, волочили по коридору, в самом конце которого виднелся слабый луч света. Боль мучительно расползалась по телу, вынимая остатки воспоминаний на поверхность. Хотя, по большей части это были вовсе не воспоминания — это были вопросы. Что случилось? Где я? И самое главное — почему до сих пор жив?

Помню, как под конец осады выловили оставшихся бунтарей, в составе которых, в основном, был мой отряд. Помню, как нас поставили на колени. Помню, как в куче гниющих мертвецов — где смешались и наши, и вражеские солдаты, — заметил знакомые глаза. Пустой взгляд сэра Бени глядел на меня прямо с того света. И хоть я не фанат историй про вечных и загробный мир, но в тот момент мне показалось, будто Бени и впрямь приглядывает за мной. Приглядывает? Да уж… кажется, действительно хорошо мне досталось, раз уж я задумался о такой чепухе…

Потом, помню, как… потом я уже ничего не помню. Только слабость от полученных ран и непреодолимое желание рухнуть на землю были у меня в голове. Но я держался. Не знаю — зачем. Понятия не имею — для чего. Но держался. Держался и краем уха слышал, как одного за другим вырезают наших ребят. Только я попытался обернуться, чтобы лицезреть всё собственными глазами, как БАХ! И темнота. То есть, выходит, что меня не прирезали как остальных? Просто хорошенько огрели чем-то тяжёлым? Что ж, очевидное умозаключение, если ты чувствуешь, как тебя тащат по коридору, а боль в голове бьёт набатом.