Юрий Тарабанчук - Проект Бессмертие

Глава 2

Чуть больше года спустя...

5 июля 2016 года.

Крупная серая крыса осторожно подошла к трупу рыжей лисы, лежавшему под кустом боярышника на лесной прогалине. Солнечные лучи не проникали под куст и крыса двигалась почти наугад, осмотрительно водя своей вытянутой мордочкой по сторонам; ее глубоко вогнутые, покрытые редкими волосами уши были слегка оттопырены, а длинный чешуйчатый хвост волочился по земле. Как и миллиарды ее сородичей, крыса не брезговала ничем, будь то неоперившийся птенец, мелкая рыбешка, навозный жук или заплесневелый кусок черствого хлеба, и была всегда готова при первой же возможности утолить свое извечное чувство голода.

Приблизившись к мертвой лисице, крыса замерла, едва заметно шевеля своими длинными чувствительными усами. Прекрасный охотник, она была не голодна, и ею двигало скорее врожденное чувство любопытства к поверженному природному врагу, нежели чувство голода. Сотни блох, жившие до этого на мертвой лисице, в один миг перекочевали на крысу, надежно спрятавшись в ее сером подшерстке.

Крыса с необычайной легкостью вспорола своими острыми резцами шерстяной покров лисы, оторвала от еще теплых останков кусок мяса, тут же проглотила его и, развернувшись, двинулась дальше, по направлению к поселку, расположенному в полутора километрах от озера. Там, в подвале пятиэтажки, у нее было логово...

Дворник Иван Павлович наткнулся на крысу случайно, спустившись в подвал за метлой. Он увидел, как какая-то крупная крыса проскользнула в его подсобку и бросился следом за ней. Агрессивно бормоча что-то себе под нос, дворник вооружился лопатой для уборки мусора и загнал крысу в угол.

-- Ух, сволочь, -- разгневанно воскликнул он, нанося удар по оскалившей клыки мерзкой твари. Крыса увернулась от удара и, молниеносно взобравшись по лопате, прыгнула дворнику на голову. Оттуда она соскочила на пол, и в мгновение ока исчезла в подвальном лабиринте.

-- Ну и твари! -- вскипел Иван Павлович, брезгливо отряхивая голову руками. -- Ничего их не берет - ни яд, ни радиация. Плодятся, гады, даже зимой, при полном минусе.

Он взял метлу и по ступенькам поднялся наверх. На душе у него было почему-то очень гадко...

На следующий день Иван Павлович почувствовал легкое недомогание, принял для профилактики стакан крепленого красного вина, и отправился на работу - в его подчинении были дворы трех жилых пятиэтажек поселка.

У Прасковьи Михайловны, супруги Иван Павловича, схожие симптомы появились в тот же день, ближе к вечеру. Она привычно накапала в чашку с водой тридцать сердечных капель, выпила и пошла проведать соседку по этажу. Недомогание быстро прошло.

Фельдшер из местных, Панкратов Илья Ильич, шестидесяти восьми лет, привыкший лечить все свои болезни разведенным в нужной пропорции медицинским спиртом, испытав приступ сильного кашля, употребил для дезинфекции двести пятьдесят граммов продукта на ночь и лег спать. Кашель его больше не беспокоил.

В течении трех дней все двести шестнадцать человек, постоянно проживающих в биозаповеднике, чувствовали легкое недомогание и лечились привычными средствами, кто как умел. НИКТО из них, вопреки инструкции, не сообщил военным врачам об этом...

Вторник, 12 июля.

Сотрудник лаборатории, раз в две недели приезжающий за анализами в биозаповедник, почувствовал сильный озноб во время приема пятого посетителя. Он с трудом взял анализ крови у немолодой высокой женщины, и подождав, пока та выйдет, бессильно откинулся назад на спинку стула. Вместе с ознобом у него появилась сильная головная боль, головокружение и чувство резкой слабости. Он попытался сосредоточиться, но тут у него возник сильнейший позыв на рвоту и не в силах противостоять ему, он опустил голову под стол. Рвотная масса с примесью кровавой гущи залила давно не крашенный пол под ногами. Одновременно с этим его охватило чувство глубочайшего возбуждения и он вскочил. Рассудок затуманился, какие-то смутные образы возникли в его воспалившемся сознании, он вдруг закружил по кабинету, не в силах найти дверь. Лицо его, ставшее вначале одутловатым, буквально мгновенно осунулось и приобрело цианотический оттенок, с темными кругами под глазами и страдальческим выражением. Он нашел, наконец, дверь и шатаясь, выбежал на улицу. Печать ужаса и страха исказила правильные черты его лица. Покачиваясь со стороны в сторону, сотрудник приблизился к медицинской машине, на которой он приехал, с неимоверным трудом взобрался на переднее сидение, после чего что-то невнятно произнес, обращаясь к водителю. Затем он судорожно дернулся и потерял сознание.

Растерявшийся водитель, совсем еще молодой сержант, запустил мотор, и помчался к выезду из "Зеленой Лужайки". Подъехав к воротам, он на ходу сообщил охране, что везет внезапно заболевшего сотрудника в ближайшую больницу. Спустя четверть часа водитель остановил машину возле одноэтажного здания скорой помощи небольшого райцентра N и отчаянно принялся сигналить, одновременно с этим исходя кровавой рвотной массой. Еще спустя минуту он заблокировал все дверцы машины изнутри, конвульсивно содрогнулся и сполз с сидения на пол...

Глава 3

Вторник, 12 июля 2016 года.

Арсений Богун, высокий худощавый парень в белом халате, дежурный врач скорой помощи, первым подошел к машине цвета хаки и удивленно замер. Симптоматика людей, находившихся в ней, настолько потрясла его, что он на одно короткое мгновение совершенно опешил.

Мимо него пронесся пузатый кряжистый санитар, его двоюродный дядя Иван Савельевич, и попытался открыть заблокированную водителем дверцу, деятельно посапывая от усердия.

-- Сеня, подсоби, -- оживленно выкрикнул он. -- Не стой, как зачарованный! Видишь - беда какая!

Вместо того, чтобы помочь санитару и извлечь людей из машины, Богун стремительно скрылся в здании и спустя двадцать секунд выбежал оттуда, на ходу одевая на руки медицинские перчатки.

-- Отойди от автомобиля! -- в голосе Арсения явственно послышались металлические нотки. -- Ты слышишь, что я говорю, дядя? Здесь что-то нечисто! Не вздумай открывать двери!

Санитар обернулся и поразился невероятной перемене, произошедшей с племянником - тот смертельно побледнел, наблюдая за тем, как на землю, просачиваясь из-под дверцы, капают грязно-красные капли рвотной массы. Иван Савельевич с неожиданной прытью отскочил от машины и яростно замахал руками в сторону любопытствующей пожилой женщины, мелкими шажками приближающейся к ним:

-- Сюда нельзя! Уходите немедленно! Проход строжайше запрещен!

Тем временем Богун достал из кармана халата шприц, распечатал его и набрал из грязной лужицы несколько кубиков кровавой жижи. Затем, соблюдая все необходимые меры предосторожности, он упаковал шприц и спрятал его. На лице Арсения была явственно написана растерянность.

-- Что будем делать, Арсюша? Соображения на этот счет какие у тебя имеются? -- дядя, за годы работы на скорой привыкший решать все вопросы просто и на счет "Раз! Взяли, понесли!", томился от бездеятельности. Как и любой мастеровой человек, он уже прикинул, какими образом правильно поддеть отверткой замок на двери машины, чтобы не сильно повредить тот, и теперь топтался возле племянника, не зная, что лучше: проявлять осмотрительность и оставаться на месте, или понадеяться на славянское "авось" и все-таки вскрыть заблокированные водителем двери, доказав при этом себе, а заодно и всему миру, что может!

Арсений неопределенно покачал головой и пробормотал:

-- Ждать будем, ждать. Выбора у нас нет, понимаешь? Плохое предчувствие у меня, Иван Савельевич. Ты что думаешь, сержант сам догадался включить блокировку?

-- А что, нет? -- пожал плечами санитар и пристально взглянул на племянника. -- Или ты другое полагаешь?

-- Сложно сказать... Неизвестных составляющих слишком много на мой взгляд в этом деле... Думаю, когда водитель сигналил возле скорой, понимая, что дела его плохи, он не имел четких инструкций, а затем ему по связи приказали не выходить из машины и закрыться изнутри.

Санитар с пониманием кивнул и со вздохом опустил в карман отвертку. Немного помолчав, он вновь извлек ее оттуда:

-- А может я того, распечатаю? -- в голосе дяди послышалась просительная интонация. -- Вон, люди живые мучаются! Хоть и в форме, но свои, наши! Как не помочь, скажи, Арсюша?

-- Нет! -- жестко отрезал доктор. -- Нельзя. Если я правильно ориентируюсь, то с минуты на минуту за ними приедут люди в погонах и все попутно нам объяснят. Не пори горячку, дядя. Подождем.

Неожиданно из-за угла неотложки выплыл напарник Ивана Савельевича, тоже дежурный санитар, кое-как выбритый мужчина со спитым маловыразительным лицом по фамилии Синицын. Не обращая внимания ни на машину, ни на находящихся в ней людей со странной симптоматикой, он враскачку подошел к Богуну.