Kиpилл Бенедиктов - Антитеррор 2020
Мустафа ударил его раскрытой ладонью по лицу. Ладонь у него была мягкая, перемазанная в козлином жиру.
— Хватит! — возвысил голос Дауд. — Если ты еще раз дотронешься до этого парня, я забуду о том, что когда-то опрометчиво пообещал тебе…
Ардиан не знал, что именно Дауд пообещал Мустафе, но, видна, это было и впрямь что-то важное, потому что Хозяин немедленно отпустил его волосы и даже отступил на шаг назад.
— Ладно, — презрительно фыркнул он, вытирая ладонь о штаны. — Не так уж он нам тут и нужен. Забирай своего драного подмастерья и проваливай, пока я не передумал…
— Пойдем, — велел Дауд Ардиану. Взял его за руку и повел прочь. За спиной у них глумливо пересмеивались шестерки Сестер.
Старик довел Хачкая почти до самого барака. За все это время он не проронил ни слова, за что Ардиан был ему благодарен.
— Завтра в восемь, — вот и все, что сказал ему Дауд перед тем, как развернуться и уйти. — И раздобудь где-нибудь перчатки: придется работать с шипами и лезвиями.
— Спасибо, эфенди, — пробормотал Хачкай, но старик ему не ответил.
О том, что с ним произошло, Ардиан никому рассказывать не стал. Ночь он провел без сна, глядя в растрескавшийся потолок и вспоминая подернутые маслянистой пленкой глаза Мустафы. «Нужно что-то делать, — шептал ему внутренний голос, — и делать быстро, потому что в следующий раз, когда Сестрам захочется пригласить тебя за праздничный стол, Дауда может не оказаться рядом…»
На следующий день Ардиан работал с энтузиазмом, удивившим даже его самого. Когда водонос Рауль поинтересовался у Дауда, как там справляется его новый подмастерье, обычно скупой на похвалы старик одобрительно проворчал, что даже из такого балбеса при над лежащем подходе может выйти толк. Ардиан, шлифовавший за перегородкой затупившийся нож разрыхлителя, глуповато и довольно заулыбался, радуясь тому, что никто его не видит.
— Эфенди, — спросил он, когда Дауд позвал его обедать. — Скажите, а кем вы были до того, как попасть в лагерь?
Дауд поставил перед ним миску с густой похлебкой, накрытую серой лепешкой.
— Что значит кем был? — сварливо осведомился он. — Твой вопрос означает, что, попав в лагерь, я сильно изменился, не так ли? Но как ты можешь судить об этом, ведь ты же познакомился со мной только здесь?
— Я имел в виду, кем вы работали, — смутился Ардиан. — Ну, чем зарабатывали себе на жизнь…
Старик пожал плечами и принялся с аппетитом хлебать горячее варево.
— Тогда ты просто неправильно ставишь вопрос, — ответил он, наконец. — У меня много профессий, парень, но это не делает меня кем-то другим каждый раз, когда я меняю работу. Человек всегда остается самим собой, неважно, в лагере он сидит или гуляет на свободе.
«Не скажет, — решил Ардиан. — Вот ведь скрытный старик… И вроде бы болтает как заведенный, а по делу от него ничего не добьешься…»
— А вы хорошо знаете эти места? — попробовал он сменить тему. Дауд недовольно нахмурился:
— Какие эти, парень? Если ты имеешь в виду Северную Африку, то я здесь впервые. А если ты хочешь спросить, хорошо ли я знаю лагерь, то могу тебя заверить, что за последние три года изучил я его неплохо.
— А правду говорят, что в здешней пустыне полно ядовитых змей? — не отступал Хачкай. — Ребята в бараке болтают, будто они могут даже в койку заползти…
Старик внимательно посмотрел на него из-под кустистых бровей.
— Самые ядовитые змеи здесь ходят на двух ногах, — проговорил он. — Те, что в пустыне, нападают куда реже. Правда, я помню случай, когда одного охранника укусила пятнашка — это было года два назад, но парень ухитрился сам на нее наступить. Его, кстати, спасли — в том лазарете, где мы с тобой повстречались, есть целая комната с противоядиями от змей и скорпионов.
— Скорпионов? — заинтересованно переспросил Ардиан. Дауд кивнул:
— Скорпион опаснее змеи, по крайней мере, в здешних краях. Он очень проворный и не боится человека, сразу нападает и жалит. Однако настоящий бич этих мест — маленькая тварь, которую называют зайиб.
— Зайиб? Это арабское слово?
— Бедуинское. Означает «невидимая смерть».
Дауд замолчал и принялся сосредоточенно вытирать опустевшую миску куском лепешки. Ардиан не спускал с него глаз. Он догадывался, что хитрый старик специально держит паузу, чтобы вынудить его к расспросам, но не собирался сдаваться так быстро.
— Что ж, — проворчал Дауд, дожевав лепешку, — работы у нас сегодня много… Так что пошевеливайся, парень, нечего зря рассиживаться!
«Ладно, — подумал Ардиан, — все равно ведь узнаю, что это за зайиб такой… а спешить не буду. Ты же именно этого от меня ждешь, правда?»
Расчет оказался верным. Когда он отвез в сборочный цех последнюю тележку с партией заточенных до остроты бритвенных лезвий ножей-разрыхлителей, Дауд подозвал его к себе и протянул пластиковую бутылку с водой.
— Возьми, умойся, на сегодня достаточно. Для новичка, пожалуй, ты работал неплохо. Если будешь продолжать так и дальше, я, возможно, даже не стану жалеть, что взял тебя к себе в подмастерья.
Ардиан ухмыльнулся. Слышать такое от вечно недовольного Дауда было приятно.
— Что касается зайиба, — задумчиво проговорил Дауд, — то я видел его всего лишь пару раз — к счастью для себя. Это паук, или, правильнее сказать, паучок. Он размером с ноготь мизинца — твоего, не моего. А на спине у него два маленьких белых пятнышка — как будто слепые глазки. Бедуины говорят, что это глаза самой смерти…
— А почему «невидимая»? — не выдержал Ардиан.
— Говорят, что когда-то давным-давно среди племен пустыни бытовало поверье, что человек, заснувший в песках и не оградивший себя от ночных демонов, умирает страшной смертью. Его лицо чернеет, а руки распухают, как у больного слоновой болезнью. Именно так выглядит тот, кого кусает зайиб.
— А как можно оградить себя от ночных демонов?
— Зайиб не любит воды. Он живет только в очень сухих местах, поэтому, чтобы защититься от него, достаточно окружить место ночлега мокрой веревкой.
Дауд посмотрел на Ардиана и вдруг фыркнул:
— По этой же причине зайиб никогда не кусает тех, кто мочится в свою постель.
— Спасибо, вы меня успокоили, — улыбнулся Хачкай. — А где вы его видели, эфенди?
— Один раз прямо здесь, — старик ткнул пальцем куда-то в угол. — С тех пор, кстати, Рауль всегда наливает отработанную воду в канаву, которой окружены мастерские. А второй раз… второй раз я увидел зайиба в высохшем колодце. Знаешь, где это?
Ардиан покачал головой.
— На южной окраине лагеря, у руин старого французского форта. Год назад туда свалился любимый пес Толстого Фреда и босс велел троим доходягам лезть за ним. Пса они вытащили, но уже дохлого — язык у него почернел и распух, а глаза вылезли из орбит. Толстый Фред страшно разозлился, видно, подумал, что доходяги потихоньку придушили пса в колодце, хотя зачем им было это делать, совершенно неясно. У пса и без того шансов было немного — после падения с высоты двадцати футов…
— А его паук укусил?
— Паук. Один из доходяг рассказал потом, что на дне колодца лежит скелет в истлевшей военной форме, а рядом с ним валяется какая-то мудреная штуковина, вся из стекла и металла. Это меня заинтересовало, и я спустился в колодец…
— Ничего себе! — не удержавшись, воскликнул Ардиан. — Не страшно было?
Старик пропустил его вопрос мимо ушей.
— Спустившись, я увидел зайиба. Он соткал себе гнездо в той штуковине, о которой рассказывал доходяга. Кстати, это оказался старинный прибор для определения географических координат. Если хочешь, я могу тебе его показать.
Ардиан завороженно кивнул. Мастер повернулся и прошел в глубь помещения, к высокому железному шкафу. Порылся в кармане халата, извлек немаленькую связку ключей и со щелчком открыл дверцу.
— Вот она, — с гордостью сказал Дауд, показывая на собранную из нескольких медных колец сферу, по окружности которой располагались линзы из горного хрусталя. — Это средневековая арабская астролябия, очень редкая и ценная вещь. Я полагаю, что француз, скелет которого лежал на дне колодца, пытался спасти ее от напавших на форт врагов… а может быть, спасался бегством, унося свое сокровище с собой. Так или иначе, она утонула вместе с ним.
Старик любовно погладил отливающие тусклым золотом кольца.
— А как же зайиб? — спросил Ардиан. Астролябия его не слишком впечатлила.
— Я захватил с собой баллончик с клеем-аэрозолем мгновенного действия. Прежде чем эта тварь успела на меня броситься, я обрызгал ее клеем. Потом скинул на пол и растоптал.
— А он там был один?
— Кто знает? Во всяком случае, я видел только одного.
Дауд захлопнул дверцы шкафа и повернул ключ в замке.
— Как ты думаешь, почему я так подробно тебе об этом рассказываю?
