Виктор Косенков - Русские навсегда
– Ну… Предчувствия. Знаешь, как будто перед войной? Ну, как в песне у Окуджавы. «Вы слышите, грохочут сапоги и птицы оголтелые летят…»
– Ошалелые.
– Что?
– Ошалелые, а не оголтелые. Оголтелые у нас журналисты, а они не летают. Что хорошо, иначе они бы метали помет прям сверху. С фонарных столбов. Нет, знаешь, предчувствий у меня не бывает. У меня все на рефлексах.
– Хорошо тебе. А у меня вот бывает… Настораживает, знаешь ли. Потому идея о «парабеллуме» хоть и приятна, но…
– Спокойно. Все будет хорошо. Поверь мне, твои предчувствия не из этой оперы.
– С чего ты взял?
– Это просто. Что такое ноосфера, знаешь?
– Вернадский, – пожал плечами Сергей. – И все. По-моему, никто не знает.
– Доподлинно никто, но одно из толкований – сумма всех знаний всего человечества. Так вот предчувствия можно рассматривать как пробой из ноосферы. Вот и прикинь, насколько велика вероятность, что из совокупности всех знаний тебя пробьет предчувствие на тему мелкой, в общем-то, разборки?
– Ну… Не велика.
– Точно. А вот в глобальном смысле… это может быть.
– Ты хочешь сказать…
– Что нас ждут великие потрясения. Новости смотришь? Рекомендую.
– Удивил…
– Точно. Я тебе даже больше скажу. Эти чертовы перемены ждут нас всегда. Поэтому плюнь на любые предчувствия. С колокольни. – Михалыч налил еще чаю. – У тебя есть задача, ее надо выполнить.
– Какая?
– Ну, – отставной полковник развел руками. – Ты даешь! Главная задача – уцелеть!
И Михалыч весело засмеялся.
– Что-то ты сегодня особенно весел, – обиженно пробормотал Сергей.
– Ладно, ничего страшного. Давай лучше займемся твоими проблемами. Звони нашему компьютерному гению и всей его гнусной братии. Но учти, если они у меня, как в прошлый раз, повеселятся, трупы будешь убирать сам.
5.
Гриша, играя всем телом, сделал полшага влево, затем полный шаг вправо, одновременно разворачиваясь на хайкик левой ногой, чтобы после этого встретить противника на фронткик, в простонародье – пинком в брюхо. Задумано было неплохо и даже могло получиться. Но в самый ответственный момент что-то с треском врезалось в левую скулу. Опорная нога ослабла, и ринг начисто вышиб дыхание из груди.
Последними о татами ударились ноги.
– Етить твою мать, – услышал Гриша. Перед его глазами моталось цветное переливающееся одеяло, пространство вокруг было наполнено гулким звоном колоколов. – Етить твою мать конем до селезенок!
– Мама… – выдохнул Гриша и застонал. Во рту было солоно, перекатывалось что-то твердое, и было очень трудно говорить. – Ой, бля…
– Бля – это не то слово, – снова сказал кто-то задумчивый и невидимый через разноцветное одеяло. – Что ж вы, соколы? Так вас разэдак, дубьем до горла…
Способность соображать вернулась к Грише не сразу. Он понял, что озабоченно-задумчиво-матерный голос – это тренер, соленое во рту – кровь, а твердое и катается – лучше сплюнуть. Потому, что это зубы.
Однако сплюнуть не получилось. При попытке сложить губы в трубочку и резко выдохнуть челюсть отзывалась такой болью, что цветная круговерть перед глазами резко потемнела, а утихнувшие было колокола в ушах ударили с новой силой.
«Челюсть сломана, – равнодушной черточкой букв проплыла на фоне цветного марева мысль. – Ну надо же…»
Неожиданно в ноздри ударил острый, хлесткий запах. Кто-то поднес ватку с нашатырем.
Гриша изогнулся, стараясь уйти от удушающей вони, отвернуться. Но кто-то невидимый все тыкал и тыкал ватой в ноздри.
– Ну едрит ежа косматого, против шерсти волосатого! – возмутился тренер. – Мало того, что вы его срубили, как сосну, так теперь еще удушить намереваетесь, обезьянья шишка дутая?! Что ты ему запихиваешь в нос, будто тампоны с крыльями?! Одного раза нюхнуть хватит.
Наконец завеса из пятен поредела, расползлась в стороны, и Гриша увидел столпившихся вокруг коллег-программистов. Все как один бритые, раскрасневшиеся, потные, у кого-то по скуле расплывается свеженький синяк.
– Гришка, блин, ты извини. Я не хотел, – пробасил Леша. – В общем, совпало как-то. На прямой налетел. Я…
– Помолчи уж, лисья кочерыжка. – В поле зрения протолкался тренер с баллончиком и обратился к пострадавшему: – Глаза закрой. Лечить тебя будем.
Гриша послушно зажмурился. Слева зашипело, брызнуло чем-то холодным. Щека моментально онемела, боль съежилась, исчезла. Показалось, что челюсть по-дебильному отвисла вниз и с нее стекает слюна.
– Руками не трогать, – предупредил тренер. – Глаза можешь открыть. Сейчас мы тебя к врачам доставим, едрит-мадрид. Встать сможешь?
Гриша окаменевшим, едва ворочающимся языком вытолкнул два зуба.
– Что это? – нахмурился тренер. – О-о-о…
– Это он зубы выплюнул, Василь Романович, – пояснил кто-то из молодежи.
– А то я не знаю! Женилка махровая! Давайте поднимайте его.
Сильные руки аккуратно приподняли Гришу за плечи. Усадили.
– Ну как?
Гриша кивнул.
– Поднимаем дальше.
Сидеть было легче, но обстоятельства требовали, и Гриша попытался устоять на ватных, подгибающихся ногах. Наконец, с третьей попытки, он смог удержать равновесие, чуть наклонившись всем корпусом вперед.
Тренер тем временем внимательно заглядывал ему в глаза.
– Зрачки в норме, кругов под глазами нет, прозрачная жидкость из носа и ушей… – Василий Романович Жуков, тренер секции по кикбоксингу, осмотрел голову пострадавшего. – Не наблюдается. В общем… Легко отделался. Давайте, ребята, ведите его в машину. Вот вы двое…
Случайно выхваченные из толпы Рома и Семен подхватили Гришу под руки и потащили с ринга.
– А остальные работайте, работайте! Чего застыли?! Кочергой вас дери! Рамиль! Займись ребятами!
Помощник тренера, долговязый Рамиль, кивнул и пошел по парам, раздавая задания. Тренировка, прервавшаяся на минуту, пошла своим чередом.
Уже в машине в кармане Гришиной куртки зазвонил сотовый.
– Давай я возьму, – проворчал тренер. Гриша был ему благодарен.
– Да! – Ответил Василий Романович. – Кто это? А это тренер Григория. Да.
Некоторое время он молчал, а потом обратился к Грише.
– Ты Серегу Столярова знаешь?
– Ыгы, – промычал Гриша.
– Знает, – удовлетворенно произнес в трубку тренер. – И чего? Сейчас? Ну… Он не может сейчас. Совсем. Да. У него травма. Почему руки, нет, не руки. И не ноги. Да. Голова. Работа?
Тренер покосился на Гришу.
– Нет, на его работе эта травма не скажется. На фига ему голова на работе? Он же программист. Что передать? Чтобы подъезжал к Михалычу вместе с ребятами?
Жуков лихо выкрутил одной рукой руль на повороте, поджал его коленом и переключил передачу. Машина пошла ровнее. Пострадавший программист-кикбоксер побледнел.
– Подъедешь?
Гриша энергично закивал.
– Он подъедет. Сразу из больницы. Когда? – Василий Романович покосился на Гришину челюсть. – Ну… Часа через четыре. Не раньше.
– О! – поднимая палец вверх, коротко воскликнула полногрудая медсестра. – Наш клиент!
Гриша с подозрением покосился на нее и попробовал что-то промычать. Не получилось. Тренер, видимо, перебрал с заморозкой, которая за время дороги успела сковать не только челюсть, но и все лицо и горло. Глотать было невероятно трудно, и Гриша все время боялся подавиться собственной слюной. Говорить и даже мычать просто не получалось.
– Мы тут его… – Василий Романович неуверенно прочистил горло. – Немного подлечили… Вот… Да…
Гриша с удивлением посмотрел на тренера. Всегда громкий, нахальный и грубый, Василий вдруг стушевался, смотрел в пол, что-то мямлил.
– То есть, конечно, мы немного переборщили, видимо, но вы понимаете… Волновались… Молодое дарование… С целью… Так сказать…
– Молодое дарование вижу, – подтвердила медсестра. – Воспитываете молодежь?
– Ну, – тренер едва ножкой не закрутил по полу. – В меру сил, конечно, в меру сил…
– Сил, видимо, немало? – поинтересовалась медсестра, рассматривая челюсть Гриши.
– Нет, нет, – поспешно ответил Василий Романович. – Это не я.
– Надеюсь. Ладно, пойду подготовлю все. Вам надо бы рентген сделать… Вот направление, в тот кабинет, пожалуйста. – Она указала рукой. – Сами доберетесь? Или каталочку?
– Дойдем-дойдем! – замахал руками тренер. – Спасибо!
Он по возможности аккуратно поднял Гришу и повел в сторону указанного кабинета.
– Видел, Гриня, какая женщина, а? – прошептал Василий Романович на ухо своему воспитаннику. – Какие формы!
Гриша только головой покачал.
После рентгена, где веселые врачи в просвинцованных фартуках, с шуточками и прибауточками добавили к организму пострадавшего пару-другую рентген, их снова приняла та же медсестра, теперь в компании с седеньким доктором.
– Общество «Трудовые резервы»? – поинтересовалась медсестра.
– Нет-нет, клуб «Крэш-Тест». Программистов учим.
