Алексей Изверин - Русская зима

Глаза…

В Склифе первым делом постарались спасти ему глаза.

Но это удалось не полностью. Пластиковая обшивка автобуса при горении выделяла очень едкие вещества, и он получил их полной долей.

Как он выжил, никто не представлял. Как он до сих пор живет — тоже не представляли. Техника творит чудеса.

У него были переломаны ноги и сломана рука. Ребра пытались сначала собрать из обломков, но потом плюнули и просто удалили несколько штук, готовились заменить композитом. Был сломан и позвоночник — в трех местах…

Многочисленные повреждения внутренних органов — проникающие ранения в почки, разрыв брюшной полости, который удалось локализовать с большим трудом. Заражение крови останавливали несколько раз, но не очень надолго.

Диагноз быстро разросся до гигабайта.

Словно большая, отлично отлаженная машина, в механизм которой попал песок. Некогда идеально отлаженные механизмы сначала медленно, а потом все быстрее и быстрее пошли вразнос, изломались, калеча еще уцелевшее…

Только благодаря новейшим системам инопланетчиков парень был все еще жив.

Но в радость была ли ему такая вот жизнь?

Репортажи с места взрыва показывали часто.

— Почти сто сорок погибших, и их число продолжает расти. Взрыв произошел в переходе к станции, разрушены подземные перекрытия…

— Сильно пострадали наземные сооружения…

— Спасательные работы затруднило то обстоятельство…

Картинка с винтокрыла. На месте входа в метро — громадная воронка. Некоторые здания устояли, некоторые оказались сметены взрывной волной. Театр устоял, но фасад его превратился в нагромождение руин, передняя стена рухнула, обнажив серое нутро. Изредка там что-то вспыхивало, рассыпая снопы легких искр. Лениво сочился едкий даже на вид дымок.

Новые кадры. Спасатели выносят носилки из подземного перехода, раненые. Им повезло. Их поднимают вверх, грузят в жадно распахнутые скорые, увозят. А вот ряды тех, кому не повезло. Трупы, множество трупов лежат прямо на мостовой, между ними двигаются врачи в белых закрытых комбезах и прозрачных масках.

Усиленные патрули на каждой станции метро. Два десантника и два полиса. Десантник, угловатая темно-коричневая фигура в легкой броне, забрало шлема откинуто, в камеру так и плещет широкая улыбка, а правая ладонь его в широкой суставчатой перчатке, поглаживает ложе АСВ, электромагнитной винтовки. Полисы помельче, без брони, зато просто обвешанные детекторами, и напоминают дикобразов.

— На месте взрыва обнаружены следы воздействия сверхвысокой температуры… По предварительным данным, было задействовано взрывное устройство конвертерного типа.

— Число жертв трагедии неуклонно растет…

— Новая акция в Турции. Была уничтожена база террористов в Стамбуле…

Налеты на базы исламистов случились в один день, кого-то взяли, кто-то успел уйти, все как всегда. И снова — кадры, кадры… Приземистые силуэты бронетехники, давящейся через городские кварталы, снова угловатые силуэты пехотинцев, как горох раскатывающихся по горящей базе, быстрые искорки флаеров, несущихся в небе, какие-то карты и разбитые здания под серым рассветным небом.

Но не удалось выявить организаторов этого побоища. Совсем не удавалось. Рядовые террористы ничего не знали, а организаторы успели вовремя спрятаться.

А парень умирал. Медленно, но верно.

Ничего не могло остановить ту цепь химических реакций, которая началась в его организме. Даже чудодейственный медат инопланетчиков… Ибо медат мог восстановить ранее запомненный организм, но не такой, который он видел впервые.

Парень умирал. Это понимали все…

Почему-то не осталось в нем сил к жизни…

— Попробуйте! — Просил его врач, который поставил на ноги уже не одного такого.

— А смысл? — Грустно, сквозь боль улыбнулся парень. — Разве ж это жизнь — без ног, и на таблетках?

— Никогда нельзя терять надежды! — Патетически восклицал врач. — Это все же жизнь…

На таком обычно его клиенты ломались.

Но так было раньше. А не теперь…

Парень снова грустно улыбался.

— Подумай о своих родителях!

Но парню было уже все равно. Начинались приступы боли, ему кололи морфий и более сильные препараты, и все до времени прекращалось…

До времени. Потому что потом становилось только хуже и хуже…

Жертв было много, врачи не спали сутками, стараясь поставить на ноги всех.

Не был исключением и врач, что лечил этого парня. Он тоже не мог уделять слишком много внимания одному пациенту…

Он и не стал.

А однажды, когда врач делал обычный вечерний обход, оказалось, что того странного пациента уже нет.

— Ниночка, — спросил врач у медсестры, — а где тот парень, из сто седьмой палаты?

Глазки медсестры мигом наполнились слезами.

— Олег Петрович, его выписали…

— Что? — Удивился врач. — Как это выписали? Он ведь не то что ходить, он иногда даже думать не может… Как же могли его выписать?

— Он умер. — Ответила она. — Олег Петрович, они сказали, что он все равно умрет, и забрали его к себе… А мне сказали, что умер! — Ниночка была готова разреветься, как школьница.

— Да кто они такие? — Врач никак не мог понять, что происходит… — Кто они такие? Какого черта тут вообще происходит, Ниночка? Почему…

Заметив состояние медсестры, врач спохватился и провел ее к ближайшему креслу.

— Сядь-ка, и успокойся. Расскажи все по порядку…

— Да что говорить… — Всхлипнула Ниночка. — Пришли какие-то, показали удостоверение Спецкорпуса. Спросили, где тут сто седьмая, и прошли туда…

— А там?

— Не знаю. — Снова всхлипнула Ниночка. — Меня оттуда сразу выгнали.

— Как это? — Не понял врач.

— Вытолкнули! — Ниночка украдкой вытерла глаза. — Тип еще тот, просто на руках оттуда вынес, и сказал больше там не появляться. А через полчаса вызвали носилки, положили туда больного, и вывезли…

— Куда?

— Не знаю… Прямо на то НЛО загрузили, вместе с носилками, и все…

— Стой, стой! Как это погрузили… Ведь его от каждого движения…

— Да что же это такое делается! — Кричал лечащий врач в кабинете главврача спустя пару минут. — Моего пациента…

Главврач выглядел ничем не лучше Ниночки. Крупный светловолосый мужик сорока лет вот-вот готов был расплакаться, совсем как медсестра.

— Олег Петрович, послушай, да что я могу? Это ведь…

— Да мне плевать! У парня тяжелейшее положение, и я обязан… Транспортировка для него может быть смертельна, понимаете? Что, если он не выдержит…

— Чего это ты обязан? — Раздался тихий голос откуда-то сзади.