Василий Сахаров - Когда пришла чума

- Не мальчик. Знаю, что бывает, когда язык развязывается.

- Вот и ладно, - тяжело вздохнув, Аскеров посмотрел на Вагрина: - Андрюха, а ты что скажешь?

- Я с вами. Буду с племянником и женщиной.

- Добро, - депутат еще раз оглядел соратников и сказал: - Что касается меня, со мной охранники и техники, а так же супруга, дети и родня. Больше тридцати человек. Это для начала. Потом еще поселенцев подвезем, коли понадобится. Я так думаю. А пока расклады такие. Встречаемся завтра в полдень. Про наши планы не болтать. Правительству, милиции и спецслужбам не до нас, но осторожность необходимо соблюдать. Вдруг появятся конкуренты, которым мой бункер тоже стал интересен.

2

Когда я вошел в казарму, то сразу столкнулся с недружелюбными взглядами двух сержантов-контрактников и понял, что сейчас меня начнут давить. В нашем взводе всего двадцать два человека. Из последнего пополнения, мой призыв, только трое, а остальные контрактники или прослужили год. Люди разные и есть костяк обнаглевших старослужащих. Вот и развели дедовщину при попустительстве командиров, которые больше времени проводили за пределами части, чем с солдатами.

Двоих парней из моего призыва сразу сломали, надавили психологически, толпой, и они прогнулись. Поэтому теперь они убирают туалеты, звонят домой, чтобы родные поскорее прислали посылку, и бегают для «стариков» и «контрабасов» за сигаретами. А со мной так не вышло. Я уперся и стоял на своем – приказы выполняю, а «просьбы друзей-сослуживцев» меня не касаются. Так что от меня отстали, и первые три недели я отслужил относительно неплохо. Здоровья хватало, в нарядах без залетов, спортивные нормативы сдавал – спасибо дядюшке, который заставлял меня заниматься рукопашным боем и ходить в стрелковый клуб, а потом гонял за курево и пиво. Но вчера сержанты Алиев и Макаркин, двадцатипятилетние любители покурить план, которые не нашли себя на гражданке, снова начали наседать, и я ответил резко. Потом заступил в наряд по кухне, сутки отстоял и, ожидая неприятностей, вернулся в расположение.

«Что теперь будет? – стараясь выглядеть уверенно и спокойно, я подошел к своей койке и присел. – Наверняка, ничего хорошего ожидать не стоит».

Взгляд скользнул по моей тумбочке, которая была приоткрыта, и я в нее заглянул. Пусто. Внутри ничего. Ни вещей, ни зубной пасты, ни тетрадки с ручкой, ни иголки с ниткой, ни остальных мелочей, которые обязан иметь каждый солдат. Мне устроили мелкую пакость. Скорее всего, содержимое тумбочки выкинули в мусорку за казармой или поделили, и это только начало.

- Слышь, Ванятка, - рядом замерли Алиев и Макаркин, - подшиву свежую сделай.

На мою кровать упали два кителя, и я посмотрел на Магу Алиева, который это сказал и теперь нагло лыбился.

«Дегенераты, - подумал я, глядя на сержантов, и почувствовал, как в душе закипает злоба. – У одного волосы начинают расти от бровей, не иначе, кровосмешение. У другого морда неровная, родители алкаши. И эти мрази будут мной помыкать? А хрен вы угадали!»

Я стал впадать в бешенство, есть у нас такая семейная черта, и левой рукой отшвырнул униформу сержантов. После чего два кителя, совершив небольшой полет, упали на пол, под ноги Алиева и Макаркина.

Они ошалели, ибо ничего подобного от «духа», который прослужил всего ничего, не ожидали. Но вскоре оклемались и Макаркин закричал:

- Сука! Убью!

Что характерно для этого шакала, он первым в драку не полез, а предоставил эту «честь» Алиеву, который шагнул в проход между койками и попытался схватить меня за шею. При этом он что-то рычал на своем родном языке, и казался очень страшным.

«Вы сами напросились», - промелькнула мысль, и я выхватил из кармана заранее припасенный большой металлический болт, который подобрал рядом с автопарком. Он отлично лег в ладонь, пальцы сомкнулись, и я ударил сержанта в живот.

- А-а-а!!! – завопил Алиев и стал сгибаться.

Оттолкнув его плечом, я поднялся и нанес еще один удар, металлической основой болта сверху вниз по спине противника. Хотел вмазать по позвоночнику, но попал в бок.

Раздался хруст. Скорее всего, я сломал Алиеву ребро, возможно, не одно, и двинулся на Макаркина.

Второй противник растерялся. На полуслове оборвал ругательство и замер с открытым ртом, а я действовал на инстинктах, не размышляя о последствиях, и врезал кулаком по лицу.

Болт по-прежнему был зажат в руке, и металлическая кромка славно прошлась по зубам «контрабаса».

Снова хруст, а еще зубовный скрежет. И, потеряв несколько зубов, которые разлетелись по казарме, Макаркин рухнул на колени и зажал окровавленное лицо ладонями.

Разворот. Несмотря на сломанные ребра, Алиев пытался подняться, но не успел. Мой ботинок соприкоснулся с его подбородком, и он опять упал.

«Остановись!» - я отдал себе команду и замер.

Сделал это очень вовремя. Еще бы немного и я стал бы добивать противников. После чего от них осталась бы груда мяса и поломанных костей.

Чтобы окончательно успокоиться, мне понадобилось около минуты и все это время мои сослуживцы, которые присутствовали в расположении и наблюдали за дракой, сидели тише воды и ниже травы. Причем ни один не посмел посмотреть мне в глаза.

- Слабовольные скоты, - пробурчал я себе под нос. – Стадо баранов.

Плюнув в Макаркина, который продолжал стоять на коленях, я вышел из казармы и присел в беседке. После чего меня стал колотить озноб. Пошли отходняки.

Впрочем, они были недолгими. Вскоре я окончательно пришел в норму и, наблюдая за тем, как сослуживцы помогают сержантам добраться до санчасти, задумался.

Итак, что мы имеем?

Молодой солдат Иван Александрович Вагрин избил двух сержантов-контрактников и это ЧП.

Что дальше? Вариантов немного.

Первый самый простой. Командование постарается замять дело на уровне батальона. Алиев и Макаркин станут числиться получившими легкие травмы во время несения службы, а затем спокойно, тихо и мирно, разорвут контракты и отправятся домой. Один в горный дагестанский аул. Другой в городские трущобы средней полосы России. Или, при самом благоприятном развитии событий, после отпуска они переведутся в другую часть. Разумеется, если договорятся с комбатом.

Второй путь трудный, ни разу не веселый и печальный для всех, кого он коснется. Делу дадут ход и понеслось. Военная прокуратура. Сбор свидетельских показаний. Огласка в СМИ. Борьба с проявлениями дедовщины и многочисленные проверки, которые выявят кучу нарушений. С кого-то снимут звездочку на погонах или сами погоны. А сержантов могут посадить. Или не посадить, если крайним решат сделать меня. Мол, я неадекватный психопат. Тем более что я физически не пострадал. Но тогда, конечно же, подключится дядька Андрей, и я все равно выйду сухим из воды.