Константин Калбазов - Колония. Ключ

Едва только винтовка оказалась в руках хозяина, как Устин тут же заинтересовался ею. Еще бы, сам-то из оружейного шкафа достал простую вертикалку, а над СВТ поработал Вертинский.

Ладыгин, как только увидел, в какого красавца превратился карабин Лебедевой, тут же загорелся переделать ложе на своей винтовке. Пришлось стать в очередь, так как нашлись люди и повнимательнее.

Теперь СВТ красовалась в ложе из колониальной лиственницы, с ортопедическим прикладом. Вроде бы чем-то и похоже на СВД, но в то же время отличается, так как Вертинский делал его с учетом своих предпочтений и понятий об удобстве. Получилось и красиво, и комфортно, а главное, оружие несколько потеряло в весе, что не могло не радовать.

– Позволишь глянуть? – вдруг загорелся Устин.

Ну да, чего удивляться, какой охотник не заинтересуется оружием. Поэтому Ладыгин без лишних разговоров протянул ему винтовку. Правда, при этом старался не выпускать хозяина дома из виду. Ничего не поделаешь, в последнее время его отношение к оружию стало совершенно особенным, как к другу, которому доверяешь самое дорогое – жизнь.

– Да-а… Ладная работа. И главное, легонькая, куда моей тулке. А приклад не обломится? Вижу, не фанера.

– Не должен. Это какое-то дерево, чуть не из Африки, стоит изрядно, но мастер заверил, что все будет отлично, – уклончиво ответил Александр.

А ничего так этот лесной медведь устроился. И спутниковая связь тебе пожалуйста, и лодка, чистый баркас, да еще и с мощным подвесным мотором. Кстати, на берегу, перевернутый вверх дном, лежал еще один. Куда ему столько? Может, сено возить? Если скотины много, то росчисти у дома под сенокос явно мало будет. Получается, есть у него еще полянки, где он и заготавливает корма. Ну а при отсутствии дорог река самое милое дело.

До оврага дошли довольно быстро. Ничего удивительного, Александр потому и сел у заимки, что от нее до места рукой подать. К тому же и петлять не пришлось. Здесь деревья росли как-то странно, словно расступались перед тобой.

Пять сотен метров, не больше – и вот он, овраг. Любит этот поток, или истинный меридиан, всякие горки да овраги, только там и высовывает свой нос. Угу. Картина знакомая. В глубине, метрах в пятидесяти, радужный поток, как и положено, струится себе с севера на юг. И отзывается очень даже привычно, по-родственному как-то.

Нда… Хотел было сунуть нос на ту сторону, но, видно, не судьба. Рядом этот Устин. Отказываться от его сопровождения Александру показалось неправильным, а вот теперь он стал помехой. А может, и не помеха он вовсе? Тут всего-то и нужно, что погрузить его в транс. Ну не могут же ему встречаться на каждом шагу такие уникумы, как Лебедева.

– Ну как? Нашел что искал-то?

– Нет, Устин. Как видно, показалось.

– Стой как стоишь. Христом Богом прошу, не оборачивайся, не то голову снесу. И не дергайся, у меня в обоих стволах картечь, так что особо и целиться не придется.

– Устин, ты чего? – лихорадочно соображая, как поступить, не оборачиваясь, удивленно бросил Александр.

– Присядь, Саша. Вон там сбоку, видишь, валун из земли торчит? Вот на него и садись. Только спиной ко мне. Ты не подумай, я не бандит какой. Но поговорить нам нужно. Во-от, хорошо. – Наблюдая за тем, как Александр опустился на валун, удовлетворенно произнес Устин. – А теперь, будь добр, отложи в сторонку винтовочку. Далеко не отбрасывай, но так, чтобы в одночасье не стрельнул.

– Так нормально?

– Так нормально. Не оборачивайся!

– Странный ты какой-то, Устин. Ну какая тебе беда от того, что я обернусь? Лицо твое я и без того видел.

– Не хитри, Александр. Тебе это не идет. Знаешь же, что мне проще тебе твою винтовку оставить, чем позволить обернуться. Удивлен? А уж я-то как удивлен, ты себе даже представить не можешь.

– Да о чем ты, Устин?

– Вот, Александр, ты говоришь, что ничего не нашел. А я скажу тебе, что ты врешь. Ты ведь видишь ее.

– Кого? – вздохнув, спросил Александр, уже понимая, что отвертеться не получится.

Находиться на мушке у охотника, не видя его, и помышлять о резких движениях – идея не из лучших. Хороший охотник даст сто очков вперед любому спецназовцу. Далеко не каждому дано сшибать выпорхнувшую из-под ног дичь одним выстрелом. Тут нужны и быстрая реакция, и верный глаз, и твердая рука. Иначе ценность дичи не сравнится со стоимостью патронов. А Устин был правильный охотник, Александр это нутром чувствовал. Ну и заряды картечи в значительной степени увеличивали его шансы на победу в возможном противостоянии.

– Ты видишь радугу. – Александр даже расслышал, как Устин нервно сглотнул.

Это что же получается, он знает о потоке и портале? Сам когда-то владел этим даром, а потом он пропал? Тогда Александру просто жизненно необходимо с ним пообщаться. Нужно же понять, как подобное случилось. И насчет того, что не разрешает обернуться. Он точно знает, с кем разговаривает.

Что же, по меньшей мере ответ на один вопрос Александр получил. Гипноз – это вовсе не побочное явление, как он это себе представлял, а закономерность. Вот только от этого знания легче как-то не стало. А с чего бы ему должно было полегчать, если его держит на мушке какой-то лесной бирюк. Сейчас грохнет – и вся недолга. А винтокрылую машину и утопить можно, не велика трудность. Все, был человек, и нет человека.

– Радугу я вижу, – наконец решил ответить Александр.

– Я сразу понял. Еще когда ты над оврагом кружил. Только испугался, что улетишь. Потом гляжу, садишься. А дальше так и вовсе все одно к одному: и приклад из знакомого дерева, и ты стал рваться на левый берег Сояны. Да еще и прямиком сюда пришел. Только непонятно, когда же ты, мил-человек, успел здесь побывать? Не может тут никто мимо меня проскочить, а уж поздоровавшись с радугой, так просто уйти и вовсе невозможно.

– Иными словами, ты хочешь, чтобы я тебе свою историю рассказал?

– Хочу, Саша. Очень хочу. Да не вертись ты! Стрельну ведь. Без дураков стрельну. А потом оба жалеть будем.

– Так не пойдет, Устин. Ты не Баба яга, что заманила к себе Ивана-дурачка, а я не этот самый Иван. Либо я оборачиваюсь, ты опускаешь оружие, и мы мирно беседуем. Либо… катись ты к нехорошей маме и стреляй. Все. Надоело. Я оборачиваюсь, так что можешь палить.

Дурак? Как бы не так. Нужен он этому Устину. До зарезу нужен, а потому стрелять он не станет. Ему нужна дружба Александра. Ладыгин и сам не знал, из-за чего в нем появилась эта уверенность, но вот отчего-то не сомневался, что прав. Если хотите, сработала его интуиция. А может, оперское чутье, основанное вовсе не на экстрасенсорных способностях, а на многолетней практике и огромном опыте общения с людьми.

Не выстрелил. Даже наоборот, резко задрал ствол вверх, чтобы, не дай бог, и впрямь не пальнуть, на одних только рефлексах. При чем тут рефлексы, если гость ему нужен? А при том. Ладыгин явственно видел, что Устин побаивается его. Раньше он вполне владел собой, но, как видно, уверившись в своей правоте, начал опасаться Александра. Вот чтобы с испугу не пальнуть, скорее всего, и задрал ствол.