Василий Головачев - Смерш-2

– Начнем, пожалуй, – вздохнул Дмитрий Васильевич. – Граф представил важную информацию, о которой даже вам, Герман Довлатович, ничего не известно, и мы должны решить, как работать дальше.

Комиссары «квадрата» не знали настоящего имени Горшина, знал только Завьялов.

– Он объяснил, почему не выполнил нашего решения? – буркнул Музыка.

Дмитрий Васильевич поднял на него взгляд:

– Убрать Ариставу? Нет, не объяснил. Но он сделал, на мой взгляд, нечто более полезное, вызволив Ариставу.

– Для кого полезное?

– В том числе для всего «Чистилища», подняв его авторитет. Но давайте обо всем по порядку.

Завьялов раскрыл черную папку с тисненным на ней золотым кинжальчиком, достал дискетку, вставил в приемник компьютера.

– Господа комиссары, перед вами те, с кем нам придется драться не на жизнь, а на смерть. Если, конечно, не считать ФСК, МВД и ГУБО. Перед вами Купол!

Трое разных людей с одинаковым любопытством взглянули на вспыхнувший экран дисплея. Все они знали клички руководителей Купола: Летчик, Банкир, Мэр и Шериф, а теперь за кличками появились живые люди, каждый с немалой сферой влияния, а все вместе – обладающие сложной и мощной структурой власти. Пирамидой власти. Лишь имя крестного отца осталось нерасшифрованным, что придавало ему вес и говорило о возможностях конспирации.

– Да! – произнес с чувством полковник Музыка. – Это титаны! Пробить брешь в их защите непросто, если вообще возможно. Даже Графу.

– Не прибедняйся, Глеб Максимович, – пробасил Боханов. – Наша контора почти не уступает Куполу в организации, а по качеству личного состава даже превосходит его.

– Они задавят нас количеством, тем более что для боссов жизнь их солдат не имеет никакого значения. Кстати, я хотел бы вернуться к операции по освобождению Ариставы. До сих пор не знаю подробностей этого дела. Зачем Графу понадобилось так рисковать?

– Разрабатывал операцию сам Граф, он же и провел ее с двумя исполнителями, одним из которых был новенький. Обошлось без стрельбы и крови.

– Да-а, – протянул Музыка с бледной улыбкой. – Иметь в своей команде Графа, разумеется, хорошо, плохо то, что все наше планирование и защита замыкаются на одном человеке.

Дмитрий Васильевич разделял это мнение, но промолчал. Подготовленные Графом – Горшиным операции никогда не срывались, что почти полностью гарантировало безопасность «Чистилища», многоуровневую структуру которого предложил тоже Граф.

– Прежде чем перейти к главному вопросу, ради которого мы собрались, попробуем решить проблемы помельче. Первая – убийство Ивакина. Есть у тебя что-нибудь, Герман Довлатович?

Рыков, тихий и незаметный, явно теряющийся на фоне остальных – крупного, громогласного и веселого Боханова, жесткого и делового Музыки, умного и проницательного Завьялова, – сверкнул глубоко посаженными черными глазами. Его воле, целеустремленности и упорству можно было только позавидовать, но мало кто догадывался об этих качествах, а также о яростной зависти, кроющейся за оболочкой благодушия и скромности.

– Военная контрразведка не делится с нами подробностями своей деятельности. Мы знаем только, что Ивакин начал работать по факту утечки новейших образцов оружия, похищенных, очевидно, с целью продажи за рубеж. А поскольку его убрали, значит, он вплотную подобрался к похитителям. Что говорит как о потенциале «Смерша», так и о возможностях Купола. Не сомневаюсь, что ликвидировала полковника служба безопасности мафии.

– А кто работал у Ивакина по делу утечки?

– Один человек, агент типа «абсолют», таких называют ганфайтерами. Но кто именно, неизвестно.

– Может быть, он и убрал Ивакина?

Рыков ничего не ответил, только покачал головой.

– Ясно. – Завьялов склонился над папкой. – Теперь о батальоне «Щит», он у нас как кость в горле. Но активных акций против него мы не планировали. И тем не менее кто-то проник в штаб отряда и наделал там шороху. Уровень исполнения столь высок, что достоин восхищения. Так может работать только один человек – Граф, но он предупредил бы нас.

– Значит, это был кто-то другой, – рассудил Музыка. – Может быть, тот самый «абсолют», ганфайтер?

Завьялов поглядел на Рыкова, но тот развел руками:

– У меня ничего.

– Ясно. Что ж, подождем Графа, он должен знать профессионалов своего уровня. Тогда предлагаю сводку конкретных драм, требующих нашего вмешательства.

Дисплей высветил данные о случаях бандитских нападений и произвола милиции и государственных чиновников. Первым в этом списке шло дело о применении сотрудником муниципальной милиции оружия в совершенно безобидной ситуации: у студентки училища культуры не оказалось при себе документов, и сержант выстрелил ей в спину, когда она посчитала инцидент исчерпанным и пошла прочь. Вторым делом было незаконное увольнение из органов милиции подполковника Семцова, третьим – действия прокурора Филина и старшего следователя окружной прокуратуры Жарова.

РАССЛАБЬСЯ И ОТДОХНИ

Кристина долго и придирчиво разглядывала себя в зеркале, пока не убедилась в том, что изъяны не исчезли. Во-первых, слишком высокий рост – метр семьдесят девять, во-вторых – плечи прямее и шире, чем того требуют пропорции. В-третьих, грудь вызывающе торчит, какую ни надень блузку, а бедра до того крутые, что ходят ходуном под юбкой. Наконец, губы слишком красные и пухлые, глаза чересчур большие, а уши крохотные, талия тонюсенькая…

– Уродка! – прокомментировала вслух Кристина, втайне надеясь, что все не так уж плохо, если даже Матвей, холодный и неприступный словно айсберг, глядит на нее с восхищением.

– Криста, ты скоро? – раздался за дверью голос подруги. – Кофе готов.

– Сейчас, – очнулась Кристина. Быстро просушила мокрые после мытья волосы, вытерлась и вышла из ванной. Катя, зная ее отношения с Жоржем и компанией, пригласила Кристину погостить у нее с недельку, пока улягутся страсти, и та согласилась.

– Богиня! – вздохнула пухленькая беленькая Катя, с завистью встречая гостью в коридоре. – И что ты нашла в этом своем ухажере, ума не приложу.

– Ты о ком? – смутилась Кристина, быстро одеваясь.

– Я видела тебя с парнем, с Матвеем, кажется. Ну и выбрала ты себе пару! Ты же принца можешь охмурить. А этот – самый обыкновенный проходняк.

Кристина нахмурилась, потом улыбнулась, вдруг вспомнив, как вышла из спальни Матвея утром и впервые застала его за разминкой.

Казалось, каждая мышца, каждая косточка его великолепно – но не чрезмерно – развитого тела танцевала, играла, разговаривала с другими; по телу шли странные, завораживающие глаз ритмические волны ряби; и этот танец, «разговор» тела, был страшен и красив одновременно! Никогда еще она не видела, чтобы кто-нибудь так владел своим телом.