Клетка - Хайдарали Мирзоевич Усманов
Поэтому Кирилл сделал единственное, что мог – замер. Он притворился, что ещё не очнулся полностью. Своё дыхание он сделал ровным, но чуть более тяжёлым, взгляд прикрыл так, чтобы ресницы почти касались. Пусть думают, что он в полусознании. У него был опыт охотника. А притворство иногда спасает куда больше, чем любой бросок копья.
В голове роились мысли. И в первую очередь – надо сбежать. А для этого ему сначала надо понять, как именно устроена эта клетка. Надо дождаться момента, когда появится щель. Но он знал – поспешность убивает. И именно в этот момент он услышал голоса. Сначала они звучали как шелест листвы, будто ветер играет в кронах. Слова были чужие, но… Понимание само собой проступало в его сознании. Он уловил смысл. Это было страннее всего. Казалось, будто мозг сам подставляет знакомые слова, а язык эльфов словно прорывается сквозь плёнку непонимания.
– Он уже должен улавливать речь. – Сказал один голос, звучный, холодный, с ноткой превосходства.
– Да. Принудительное обучение универсальному языку завершено. Этот дикарь теперь понимает нас. Мы сможем спросить, что нужно. – Сразу же отозвался другой, мягче, но с таким же скользящим презрением.
При этих словах Кирилл внутренне напрягся. Принудительное обучение? Эти слова ударили, как нож. Значит, пока он был без сознания, его разум взяли в оборот. Возможно, через какие-то магические методы, напрямую воздействуя на память и восприятие. Вложили в его разум знания языка, словно чужой инструмент, но кто поручится, что вместе с этими знаниями в его голову не вложили и что-то ещё? Какую-нибудь тонкую мысль, чуждую его природе, которая может выстрелить в нужный им момент?
Ему это категорически не нравилось. Чужая воля в его голове – хуже любой клетки. Он вспомнил, как на охоте всегда полагался на свои инстинкты. Они были его самым верным оружием. А теперь кто-то мог подменить эти инстинкты чем-то иным.
Он осторожно прислушался к остальным. Голоса принадлежали явно эльфам – тем самым, о которых он только слышал в сказках. Тонкие, чистые интонации, словно мелодия, но у каждого голоса была своя окраска. Один резкий и командный, второй тягучий и задумчивый, третий с насмешливым оттенком, словно обладатель находил удовольствие в каждом слове. У каждого были индивидуальные черты, и это подтверждало, что перед ним не выдумка, и не иллюзия, а живые представители другой цивилизации.
Кирилл, не выдавая своего пробуждения, и продолжал внимательно слушать. Его нутро кипело. Он чувствовал, что эти создания смотрят на него свысока, как на зверя, пойманного в капкан. Но в то же время в их словах сквозило – им нужно что-то от него. Значит, у него всё ещё есть шанс.
Но прежде, чем появляться перед ними, Кириллу придётся выяснить, что именно ему вложили в голову? И не выстрелит ли это в тот момент, когда я попытаюсь бежать?
Подумав об этом, он крепко сжал кулаки и продолжил изображать неподвижность, параллельно просчитывая пути. Где у клетки слабое место? Как работают эти светящиеся линии? И как он сможет использовать даже то, что его разум сделали “понимающим”?
Хотя в глубине души ему было противно. Не он выучил язык… Эти знания просто и весьма нагло засунули в его голову. И только за это Кирилл уже сейчас ненавидел своих тюремщиков ещё больше.
Немного погодя, когда рядом уже никого не было, он лежал, прижавшись лбом к холодной решётке, и стал изучать её так, как когда-то изучал чужой код – не вслепую, а построчно, в голове выписывая переменные и зависимости. Карцер не был просто решёткой. Это было практически настоящее кольцо из металла, в которое вплетена магия. Каждый стык – не только сварной шов, а полноценный “порт” в системе, каждая шпилька – не столько застёжка, сколько узловая точка.
Первое, что он заметил – рисунок. По поверхности металла тянулись тонкие жилы, будто сеть дорожек на плате. Они не были хаотичны. Линии сходились в узлах через равные интервалы, образуя геометрию, близкую к той, что он видел на сундуках и в корпусе челнока. Узлы отличались по размеру. Одни были выпуклые, будто пульсируют… Другие – врезанные и тусклые… В некоторых местах линии покрывались тонкой патиной, в других – свежая крошка, как будто кто-то недавно ковырялся. И по этим жилкам ритмично бегал слабый свет – не постоянный, а ритмичный. Он считал удары:
“Три лёгких – пауза – длинный толчок.”
Это был не просто гул, это – протокол. И при осознании этого в голове парня, который всё же ранее был системным администратором, в голове сразу зажегся знакомый образ. Так работает heartbeat – сердце сети, маркер активности. Когда сеть “бьётся”, узлы синхронизированы… Когда тишина – узел либо спит, либо с ним что-то не так.
Под ладонями металл был теплее там, где жилы собраны в пучок, и холоднее там, где узор расходился. Некоторые массивные болты казались “заземлёнными”. Рядом с ними металл становился чуть влажнее, как будто через эти точки уходил лишний ток или сила. В одном месте на краях клетки он нащупал тонкую щель, не более волоса, спрятанную под окантовкой – за ней пряталось нечто, что равномерно пропускало воздух, но не свет. Это место казалось слабее, но Кирилл тут же отогнал от себя соблазн – слабость не всегда означает простую дверь. Иногда это ловушка “для того, кто не ждал”.
Голоса, что время от времени раздавались за решёткой, всё также продолжали течь, эльфы спорили о его “обучении”, но Кирилл слушал и считался с каждым тоном. Он начал мысленно картировать клетку – пункт A, пункт B, пункт C. Он мысленно провёл по жилкам стрелки, отметил узлы, которые пульсировали сильнее всего, и пометил места с коррозией и следами недавнего вмешательства. В его голове возникала схема. Узел питания – это “сервер”, узлы контроля – “датчики”, ребра между ними – “шины”.
Его аналитическая натура тут же поставила три простых вопроса, как если бы он готовил отчёт. Где источник питания… Какие узлы отвечают за “замыкание” решётки… Какие реакции вызывает внешнее воздействие… И каким образом система идентифицирует “врага” и “безопасность”… Он знал, что получить ответы можно только эмпирически – наблюдая, стимулируя и считая ответные импульсы – но сейчас ему нужно было делать это очень осторожно.
Он начал прикидывать варианты в абстрактных, неинструктивных терминах. В воображении он рисовал граф. Узлы с высокой степенью централизации, периферийные контроллеры, резервные линии. Там, где линии сходились в тройки и кресты, шанс найти “слепую” зону
