Эпоха мертвых - Михаил Ежов
Мелисса, закутавшись в белую шаль, сидела возле пылающего камина и, протянув к огню бледные, тонкие, словно выточенные из слоновой кости пальцы, смотрела, как на драгоценностях пляшут оранжевые отсветы. Камни искрились подобно кубикам льда, переливаясь всеми цветами радуги, и бросали на стены крошечные блики.
— Оракул не разрешил моих сомнений, — заговорил Вейдэль, кладя ладонь на прохладное, чуть запотевшее стекло. — А Валентин занял место полководца. Теперь он командует армией Бальгона.
— Воины верны только тебе, ты же знаешь, — отозвалась Мелисса, тихо вздохнув. — Они никогда не пойдут против законного правителя Города Мёртвых. Так же, как и Валентин. Это страшное преступление, и никто не поддержит его. Ты избран!
— И всё же меня мучают нехорошие предчувствия, — сказал Вейдэль, отходя от окна и вставая за спинкой кресла, на котором сидела Мелисса. — Я чувствую приближение беды.
— Что-то случилось? — спросила Мелисса, прижимаясь щекой к его руке, лежащей у неё на плече. — Кажется, всё идёт не так уж плохо. Ты ведь не думаешь, что мы проиграем? Когда бы наша армия ни встретилась с рыцарями Малдонии, они не смогут устоять. Только не в этот раз. Тогда мы не были готовы, но теперь совсем другое дело! Ты же сам отбирал воинов, которые должны будут сокрушить нового предводителя людей, этого чужеземца.
— Ты права, — согласился Вейдэль, прикрыв глаза. — Всё будет прекрасно. Людям никогда не одолеть слуг Великого Молоха. Он подошёл к столу, взялканделябр на три свечи и сказал:
— Мне нужно сходить в Северную Башню.
— Думаешь, стеклянный шар скажет тебе больше, чем Оракул? — спросила Мелисса с сомнением.
— Я попробую поговорить с ним, — ответил Вейдэль, подходя к двери. — Кто знает, что он видит.
— Хочешь, я пойду с тобой?
— Нет, не нужно.
— Хорошо, я буду ждать тебя здесь, — Мелисса поправила шаль.
Вейдэль вышел в коридор и отправился по коридорам замка в ближайшую башню, прилегавшую к княжеским покоям. Он часто наведывался в неё, но редко пользовался хранящимся там волшебным сокровищем — большим прозрачным шаром, сделанным из чистейшего хрусталя, внутри которого пульсировал красноватый, едва различимый огонёк, похожий на крохотное рубиновое сердце.
Вампир остановился перед железной дверью, по обе стороны которой неподвижно стояли два закованных в сплошные доспехи рыцаря. Они держали руки на эфесах обнажённых двуручных мечей, концы которых упирались в пол. Лица стражников скрывали глухие забрала, только за крестообразными прорезями угадывалась леденящая душу пустота. Доспехи, сделанные из чернёных пластин, отливали красным, а по рукам и ногам сбегал причудливый рисунок, состоявший из букв и слов колдовского языка. Стражники были големами, недавно купленными у магов Шасайета.
Вынув из нагрудного кармана ключ, Вейдэль вставил его в замочную скважину и дважды повернул. Раздался резкий щелчок, и дверь бесшумно отворилась внутрь. Подняв канделябр над головой, Вейдэль вошёл в Северную Башню. Прямо перед ним виднелись крутые ступени уходящей вверх винтовой лестницы. Закрыв за собой дверь, Вейдэль начал подниматься на верхнюю площадку, где хранился Варзагер, о происхождении которого не было известно никому в Бальгоне, даже Грингфельду-Прародителю. Знали только, что его оставил в городе Мёртвых сам Великий Молох, создатель вампиров.
Ступени тихо скрипели под торопливыми шагами Вейдэльа, вокруг клубилась потревоженная им пыль. На стенах плясали резкие тени, очертания которых напоминали фантастических существ.
Наконец, Вейдэль достиг последней площадки и, откинув люк, оказался в круглой комнате с низким сводчатым потолком, уставленной столами с лежащими на них аккуратно перевязанными разноцветными ленточками свитками, а также книгами — Северная Башня служила ему одновременно и рабочим кабинетом.
Поставив канделябр на пол, Вейдэль с трепетом приблизился к покрытому чёрным бархатом покатому возвышению, под которым был скрыт Варзагер, и, протянув руку, взялся за край расшитого серебряной нитью покрывала. Лёгкая дрожь пробежала по вампиру, когда он сдёрнул его, и хрустальный шар вспыхнул оранжевыми отсветами. Внутри него клубилась чернильная темнота, в центре которой сверкал красный огонёк.
— Заклинаю тебя именем Молоха, — заговорил Вейдэль, кладя ладони на гладкую прохладную поверхность. — Ответь мне, Варзагер!
Шар словно ожил: его поверхность подёрнулась лёгкой дымкой, затем тьма, заполнявшая его, рассеялась, а рубиновое сердце разделилось, превратившись в два огненных глаза.
— Что ты хочешь знать? — зазвучал в голове Вейдэльа далёкий приглушённый голос.
— Кто такой герцог Эл, новый предводитель армии Малдонии? — задал Вейдэль мысленный вопрос.
Глава 40
Некоторое время с шаром ничего не происходило, а затем внутри него начали появляться и сменять друг друга различные картины: вот знакомый Вейдэлю человек в коричневом плаще сражается с полчищем порождений Звезды. Он во главе воинства, закованного в странные доспехи. В руках у солдат удивительное оружие, изрыгающее пламя. А вот герцог поднимает павших воинов, и они бросаются в бой против оборотней. А вот чужеземец едет на шестилапом серебристом мутанте, и на голове у него конусообразная шляпа. А вот пылает какой-то город, и десятки баньш несутся на воина. Начинается кровавый бой, и тот, кого зовут Железным Герцогом, сражается в самой гуще, разя врагов направо и налево, и кажется, что нет противника, способного победить его.
Картинки сменяли друг друга, и чем больше видел их Вейдэль, тем мрачнее становился, понимая, какой противник достался роду вампиров.
Затем видения исчезли, и снова зажглись в глубине шара красные тревожные глаза.
— Опасен ли он для Бальгона? — задал Вейдэль следующий вопрос.
В ответ Варзагер показал собравшееся на смотр воинство, насчитывающее тысячи рыцарей, мечников, пикинёров и лучников. Над шлемами реяли малдонские знамёна, и сверкали на солнце шлемы. Эл на драконе гарцевал перед строем, выкрикивая гневные слова.
— Где он сейчас? — спросил Вейдэль.
Волшебный шар помедлил, а затем в его глубине возникла панорама Ялгаада, столицы Малдонии. Вейдэль подождал несколько секунд и на всякий случай повторил свой вопрос, но ничего не изменилось. Тогда он со вздохом отошёл от Варзагера, сожалея о том, что тот не может предсказывать будущее — несколько предыдущих попыток увенчались неудачей. Он поднял бархатное покрывало и уже хотел накинуть его на хрустальный шар, как вдруг с удивлением заметил, что из его глубины на него смотрит лицо белокурого мальчика лет двенадцати, чьи детские черты странно не соответствовали властному и жестокому выражению больших небесно-голубых глаз. Вейдэль вглядывался в изображение, которое делалось всё чётче, пока не стало казаться, будто голова мальчика заключена в полый внутри стеклянный шар. Тогда неожиданный
