Посланники Нибиру - Евгения Витальевна Кретова
– Как оно вообще там оказалось?!
Сейчас креонидянину нужно забраться в комнату, вскрыть тайник и забрать яйцо. Вполне выполнимая задача для профессионального вора, верно? Собственно, для этого Тоби Ларк и взял его в дело.
Влад пристально вглядывался в маячок, обозначавший Хаско Болла на карте, ожидая, что он двинется в направлении обнаруженного артефакта.
Но вместо этого тот дернулся куда-то в противоположное крыло, при этом то теряясь на мониторе, то появляясь вновь.
Влад Чайка начал нервничать.
– И куда ты направился?
Огонек креонидянина замер, вернулся чуть назад и застыл. По всему выходило, что молодой вор заблудился.
– Черт возьми. И что с тобой теперь делать?
Влад открыл карту гаремного дворца, сделал поднятие координат – увеличил нужную область, чтобы прикинуть, что делать дальше – он теперь знал, где находится яйцо, а напарник вместо того, чтобы его забрать, очевидно, решил попутешествовать по дворцу.
«Или попался стражникам», – предположил с тревогой и снова посмотрел на камеру, вмонтированную в клипсу напарника – экран по-прежнему оставался черным, камера отключилась.
Жители Нунбы отличались варварскими законами, многие из которых были жестоки по отношению к чужестранцам. Землянин вздохнул с тоской: если креонидянина поймали, то задание можно считать проваленным – вряд ли на допросе молодой вор сможет сохранить в тайне причину своего проникновения в гаремный дворец. Даже напротив, скорее всего поторопится рассказать, что не претендовал на честь жен и наложниц вельможного Сарнака Ат-Атарнака. «Значит, заговорит наш дорогой Хаско Болл весьма скоро».
И первое, что будут делать стражники – это проверять наличие нефритового яйца.
Надо было торопиться.
* * *
«Она точно сумасшедшая», – Хаско Болл торопился за Вакхой и едва поспевал за старушкой, в который раз убеждаясь, что ходить в женском платье – искусство особое и не всем доступное. Управляющая шла уверенно, высоко подняв голову, напрямую через помещения дворца.
– Ох, как это все нехорошо выглядит, – бормотал креонидянин, низко опустив голову и загораживаясь белоснежными волосами от любопытных глаз.
Старая женщина процедила, не оборачиваясь:
– Это выглядит так, что управляющая ведет новую прислужницу в покои будущей госпожи, – И так резко остановилась, что Хаско едва не врезался в нее. – Или ты хочешь ползти, как мышь по отравленным переходам?
У Хаско округлились глаза:
– Отравленным?
Старуха, обернувшись, прищурилась, посмотрела с издевкой:
– Что, этого тоже не было в бумагах архитектурного бюро?!
Молодой вор сник. Кажется, его вид удовлетворил старуху. Она приободрилась:
– Вот то-то же. И не спорь, раз обратился за помощью!
«Это я обратился?». Но спорить не стал: иногда надо вовремя промолчать – правило, усвоенное еще в детстве.
Они миновали центральную залу, в которой уже собрались почти все гостьи, допущенные в этом месяце во дворец. Многие таращились на белокожую «сиротку», семенившую за почтенной управительницей, остальные, и их было большинство, смотрели с завистью – еще бы, девушке выпала честь стать подручной самой Вакхи Снарк!
Перед пожилой нунбийкой распахнулись массивные двери, пропуская ее со спутницей в другое крыло, в покои Эммах. Креонидянин позволил себе выдохнуть с облегчением – коридор оказался безлюдным. И тут его сердце оборвалось…
– Вот ты где! – им преградил дорогу уже немолодой и начинающий полнеть, белозубый нунбиец в халате из золотой парчи. Его пальцы были унизаны перстнями, а гладко выбритое лицо сияло от любопытства.
Хаско Болл растерялся. Зато Вакха рухнула к ногам незнакомца, схватила полу его халата и поднесла уголок к губам:
– Свет очей наших, ясноглазый баасх, величественный господин, властитель душ и вельможный благодетель, – чем больше титулов называла пожилая управляющая, тем сильнее оседал оторопевший Хаско Болл. – Веду новенькую, гостью твоего дворца в этом месяце в покои дражайшей Эммах, в помощь Фаридэ́ – присмотреть за принцем Ат-Макешем, да подарят боги ему вечную мудрость…
«Скварр меня разреди и выплюни», – Хаско съежился: перед ним стоял сам диктатор Ат-Акак. Хуже сценария уже и быть не могло. Креонидянин рухнул ниц.
Сарнак величественным жестом остановил Вакху и, обойдя, приблизился к Хаско Боллу. Золотые, расшитые изумрудами домашние туфли диктатора застыли перед глазами коленопреклоненной «сиротки».
– Как зовут тебя, дитя?
Хаско Болл понял, что успел забыть свое придуманное имя. Икнул и подавился нечленораздельным звуком. На помощь пришла Вакха. Она поднялась с колен, почтительно склонила голову, показав господину лысеющую макушку:
– Хата Лис, дочь промышленника Саара Лиса. Я знала когда-то ее батюшку, потому и взяла на себя смелость пригласить ее. И выяснила, что девушка имеет большой опыт общения с детьми, прекрасно воспитана и аккуратна. Она бы могла стать прекрасной помощницей Фаридэ́…
Сарнак дотронулся до головы «девушки», проговорил приторно-ласково:
– Встань, дитя мое, позволь рассмотреть тебя.
Хаско, не смея поднять взгляд, осторожно поднялся. Он схватил полы своего платья, надеясь, что из-под них не видны его форменные брюки.
Нунбиец положил руки на плечи молодого креонидянина и приподнял его голову за подбородок, заставил взглянуть себе в глаза. Мечтательно вздохнул:
– Мбао Шарх не обманул меня, ты прекрасна, как полуденный зной.
«Почему не может быть хуже, – у креонидянина пот лился градом. – Очень даже может».
И, словно в подтверждение его подозрений, старый нунбиец склонился к «гостье», так близко, будто собирался поцеловать в губы. Хаско Болл вскрикнул и отшатнулся, невежливо сбросив с плеч ладони хозяина дворца. Тот удивленно покосился на Вакху, ожидая объяснений. Старая управляющая нахмурилась. Привстав на цыпочки, шепнула что-то на ухо своему господину. Что-то, от чего у того округлились и зажглись с нездоровым блеском глаза, а сам он изменился в лице:
– В самом деле? Невинна? – прошептал и снова обратил взор на «сиротку». – Ты – подлинное сокровище, Хата Лис… Воистину, судьба преподнесла мне подарок, приведя тебя в эту ночь в мой дворец.
Хаско Болл бросил настороженный взгляд на старуху, та стояла с каменным лицом и улыбалась. Сарнак отступил, жестом разрешив управляющей продолжить свой путь в покои старшей супруги.
– Что ж, ступай, дитя… Этим вечером я буду думать о твоей судьбе.
Вакха, подобрав подол тоги, пятилась до поворота и, едва свернув за него, быстро засеменила по коридору. Хаско торопился за ней.
– Что он имел ввиду, когда сказал, что будет думать о моей судьбе этим вечером?
Вакха бросила на него короткий, но мрачный и красноречивый взгляд.
– Не важно, – пробормотала, – но если ты не хочешь, чтобы твой обман раскрылся, и тебя к утру терзали в подвале палачи, то тебе лучше убраться из дворца до завершения ужина.
Креонидянин прекрасно понял, что хотела сказать
