Дело Чести (Третья жизнь Архимага) - Иван Николаевич Щукин
— Я своих предков знаю, — спокойно ответил я, поднимаясь на ноги. — Но тебе про них рассказывать не буду. И под руку твою не пойду. Ибо служить можно лишь достойному. А иначе станешь таким, как твой Писарев.
— Что ты сказал? — кажется, даже протрезвел князь. — Ты, безродный, заявляешь, что служить Стародубским недостойно⁈
— Не Стародубским, — покачал я головой. — Тебе! И за свои слова я готов ответить. Как протрезвеешь, князь, можешь бросить мне вызов. А сейчас пойду. Некогда мне…
— Стоять! — прорычал окончательно взбешённый князь. — Я тебя не отпускал! Ты теперь вообще вряд ли отсюда уйдешь…
В этот момент в зал забежал один из воинов, что дежурил на воротах. Причём вид у него был настолько перепуганный, что все снова замолчали.
— Княже! — выпалил стражник. — Усадьба окружена неизвестными! Не меньше сотни воинов. А над домом висит атакующая техника ранга Богатыря.
— Что⁈ — взревел Стародубский. — Кто посмел⁈
— Это мои люди за мной пришли, княже, — скромно улыбнулся я. — Так что договорим в другой раз. Но я бы не советовал…
— Ты! Мне! — продолжил лютовать Артём. А его бояре при этом поддакивали и хватались за мечи. Но внезапно князь успокоился и, покачав головой, заговорил нормальным тоном. — Ты делаешь большую ошибку, боярин. Я такого не прощаю. Ты уже мёртв, Северский. Хоть пока и дышишь…
— Это мы выясним в другой раз, — пожал я плечами, понимая, что воевать сегодня не будем. Князь всё же не дурак. Да и пьяным, похоже, лишь прикидывался. — Так что…
Но договорить мне не дали.
Внезапно прямо у меня из груди, в области сердца, выросло лезвие меча. Секунду я непонимающе на него смотрел. А затем пришла дикая боль. Которая, к счастью, почти сразу сменилась забвением.
Уже проваливаясь в беспамятство, я услышал взбешённый рык Стародубского:
— Писарев! Что ты наделал⁈
Интерлюдия 3
У князей Стародубских была довольно сложная судьба. Не у всех, конечно. Но у большинства. Ближайшие родичи Великого князя, потенциальные Владыки, они практически полностью зависели от воли Государя.
Чуть попроще было тем, кто совсем недавно вышел из рода Рюриковичей. К ним было больше доверия и, соответственно, у них было больше благ.
Ещё процветали Стародубские, чьи земли находились вдали от столицы. Там они могли жить по своему усмотрению и не оглядываться на правящего родича.
Но участь некоторых была довольно печальна. Как, например, у Артёма Фёдоровича.
Когда ему было двенадцать лет, его отца уличили в измене. Причём уличили Стародубские из другой ветви. И сразу же радостно побежали докладывать Великому князю. К счастью, Государь всё же решил разобраться в том деле. Провёл полноценное расследование с привлечением менталистов и выяснил, что сын изменника не виноват. И только поэтому Артёму было дозволено остаться в Москве. А вот отца сослали в глушь, предварительно конфисковав почти всё имущество.
Спустя четыре года отец скончался. Как и почему — до сих пор оставалось загадкой. Человек в самом рассвете сил, Владыка четырёх стихий, вдруг взял и умер. Было бы печально, если бы Артём к тому времени испытывал к отцу какие-нибудь тёплые чувства. Но княжич не испытывал. Напротив, он его искренне ненавидел за то, что лишился благополучного детства. Да и других людей он тоже не особо любил. Терпел — да. Но тёплых чувств ни к кому не питал.
После смерти отца Артём Федорович стал князем. Нищим князем с говорящей фамилией, небольшой усадьбой в столице и клочком бесполезных земель за Уралом.
Земли Артём почти сразу же продал. Чтобы они приносили доход, нужно было самому там жить. А молодой князь уже решил, что станет влиятельным человеком именно в столице. Вызвав оттуда нескольких сохранивших верность бояр, он избавился от земель и стал плести свою паутину в столице.
Начал он с того, что его люди, прикрываясь именем рода Стародубских, стали оказывать покровительство мелким купчишкам. За малую долю. Со временем, набрав в дружину крепких воинов, доля князя стала больше. А его люди предлагали покровительство уже не только мелким купцам, но и слабым боярским родам.
Благосостояние Артёма росло. Соответственно, увеличивалась и дружина. Некоторые бояре с радостью шли под руку к князю.
Огорчало только то, что другие Стародубские, зная о делах родича, не желали с ним иметь ничего общего. Хотя, огорчало — не то слово. Скорее — раздражало. Ведь используя связи родичей, можно было бы добиться большего.
Но Артём Фёдорович верил, что однажды, когда он станет очень весомой фигурой в столице, родичи сами придут к нему на поклон. И всячески к этому стремился.
Где-то с год назад, с помощью огромных взяток, ему удалось получить должность тысячника городской стражи. И возможности сразу увеличились. Правда, помимо взяток, пришлось взять в жёны третью дочь князя Мамлеева. Но по сравнению с должностью — это мелочь.
Деньги потекли рекой, и Артём задумался о собственных землях. Долгие поиски, переговоры и взятки помогли и в этот раз. А так же прибавилась ещё одна жена — четвёртая дочь князя Козловского.
Жён князь не любил, а они отвечали ему взаимностью. Но родство с их фамилиями открывало новые возможности, и потому приходилось терпеть.
Зато теперь у Артёма был изрядный кусок земель, с которых можно было иметь хороший доход. По слухам, там находили золото. Но для стабильного дохода требовалось взять под свою руку обитающие там племена. Сам князь отправиться туда не мог. Боялся, что стоит только покинуть столицу, как жадные родичи раздёргают все нажитые им богатства. Потому отправил своих бояр. И как позже выяснилось, это было не совсем удачным решением.
Писарев! Он из-за своей похоти и жадности настроил всех местных жителей против себя. И, соответственно, против князя Стародубского. В итоге дошло до того, что старейшины некоторых родов ушли на поклон к соседнему князю Засекину и попросились под его руку. И тот князь с радостью бы их забрал. Мешало то, что законного повода не было. А связываться с представителем могущественного рода Засекину не хотелось. Правда, был вариант, провернуть всё через Государя. Но для этого нужны видоки. И этих самых видоков, двух девчонок близняшек, Писарев упустил.
Долгое время
