Познавший правила (СИ) - Сухов Лео
Глава 17
Конечно же, выспаться мне не дали. Настойчивый стук в дверь комнаты раздался под утро, когда хмель ещё не успел выветриться из головы. И на пробуждение она ответила ужасающей болью. Я доплёлся до двери и скинул засов. В следующую секунду меня оттолкнули от прохода — и внутрь буквально втекло трое моранков, один из которых приставил к моему горлу нож.
— Не дёргайся! — прошептали мне на ухо. — И всё обойдётся…
Я хотел прошипеть, что между моей шеей и лезвием ножа уже есть щит, который с первого раза пробить не выйдет. Но вовремя опомнился, что лучше помолчать.
— Ханко, отпусти ааори! Мы — его гости, — раздался хриплый голос от двери.
Внутрь комнаты вошёл ещё один моранк, на этот раз старый и седой. Его слова нежданные гости восприняли серьёзно — меня немедленно отпустили. Старый моранк тем временем огляделся, принюхался, поморщился и приказал:
— И откройте ставни. Дышать нечем.
За его спиной я увидел своего давешнего собутыльника — Кнаско. Тот стоял пришибленный и, кажется, чувствовал себя виноватым.
— Это правда? — спросил старик, усевшись на единственный стул и глядя на меня. — Конечно, я не ожидаю, что в молодые хмельные головы придёт умная мысль не врать… Но что из рассказанного тобой Кнаско — правда?
Стоять было тяжело. Думать — ещё тяжелее. Поэтому я просто сел на кровать.
— Раз уж вы мои гости, то с кем я имею честь беседовать? — поинтересовался я, пытаясь собраться с мыслями.
Старик засмеялся, а за ним и другие моранки. Если бы у меня не раскалывалась голова, я бы, наверно, удивился, что такого смешного в моём вопросе. Однако сначала требовалось избавиться от последствий пьянки.
— Что тебе скажет моё имя? — спросил старый моранк, растягивая слова. — Но раз уж охламон Кнаско записал тебя на пьяную голову в моранки, то можешь называть Батей. Меня все так называют.
— Батя… — я покатал в голове слово. — Хорошо. Если позволите, дайте мне три минуты…
— Дам пять. Но потом хочу услышать ответ, — кивнул старик.
Я закрыл глаза и погрузился в ощущения своего тела. Убрать боль в голове, разогнать кровь и вывести алкоголь. Лучше через пот — на горшок мне гости сходить не дадут. Тело немедленно вспотело, но в голове прояснилось, боль ушла, и я смог нормально думать. Я все ещё не понимал, кто меня посетил в этот ранний час, но человек это был явно непростой.
И первое, что я сделал — поднялся с кровати.
— Уважаемый Батя!.. Надеюсь, я не нарушил никаких ваших традиций и правил, присев на кровать, — наконец произнёс я, с трудом ворочая языком. Во рту было сухо, как пустыне. — К сожалению, выпито было много, и ноги ещё не держали.
— Стало быть, теперь держат? — поинтересовался старик, впившись в меня взглядом.
— Теперь держат, — кивнул я.
— Без моего разрешения у нас не принято садиться, — заметил Батя. — Среди своих. А раз ты свой, то к тебе это тоже относится… Но моё разрешение у тебя. Присаживайся.
Я снова сел, но на этот раз уже аккуратно — на самый край.
— Этот шебутной алкоголик рассказал мне про тебя, — Батя кивнул на Кнаско. — Так что из рассказанного правда?
— Вопрос только в том, что именно он рассказывал? Мы сидели весь вечер, — заметил я. — И рассказывал я про Большую Богиню.
— Так она вернулась. Это правда? — спросил Батя.
— Правда, — я кивнул. — И ску дорого заплатили за её возвращение. Насколько я знаю, собирали по всему своему острову, обирая даже вождей.
— Плохо, что они нашли свою богиню, — старик покачал головой и улыбнулся. — Но хорошо, что дорого заплатили за её возвращение. А контрабанда? Это правда?
— Купец, которого мы охраняли, и впрямь забрал на Втором острове контрабанду и привёз сюда. Капитан Ка-ра поставил следить за разгрузкой каравана людей, которые запомнили, как выглядели ящики с ней.
— Я бы подумал, что ты пьян, Шрам, — заметил старик, впервые назвав меня по имени. — Но вижу, что ты уже трезв. И говоришь мне о привезённой в мой город контрабанде… Это звучит не очень хорошо.
Я уже начал понимать по оговоркам, что столкнулся с какой-то иной стороной жизни местных. И если я о ней и знал, то так мало, что пока сложно было уловить, во что я снова вляпался. Выкручиваться я решил на ходу.
— Я всего лишь сопровождающий каравана, Батя, — скромно заметил я. — И даже не знаю всех законов Таффтона. Даже писаных, что уж говорить о неписаных. А что там возит заказчик — не моё дело… Хотя вот в чиновниках Таффтона я не так уверен.
Последнее я признал, с содроганием вспомнив позорный суд.
— Что же… Это разумно, — покивал старик. — В этом что-то есть… Нам надо пообщаться, Шрам. Но не здесь. Сегодня в полдень. В «Чёрной Фифе» на окраине порта. Скажешь служащему: «Хочу кабинет с красным диваном». Запомнил?
— «Хочу кабинет с красным диваном». Спросить у служащего в «Чёрной Фифе». Сегодня в полдень.
— Хорошо, — кивнул Батя, поднимаясь со стула. — Буду ждать, Шрам!
Почему-то в его последних словах мне явственно послышалось: «Не смей уезжать». Возможно, это были лишь мои полусонные домыслы. Конечно, можно было бы не только избавиться от похмелья, но и взбодриться — но это было бы уже слишком подозрительно. Батя и так смотрел на меня с нехорошим интересом. А если бы я ещё стал свежим и бодрым — со мной вообще могли начать общаться по-другому. Одно дело — выбить информацию из полусонного и застигнутого врасплох бойца, и совсем другое — пытаться его продавить, когда он в любой момент может шарахнуть мудростью. Да и уснуть мне было бы тяжело после такого, а так, как только гости покинули комнату, я пристроился на кровать и провалился в сон.
Проснулся уже при свете, свежим и бодрым — ночное самолечение помогло, но я опять вспотел и хотел в туалет. После отправления естественных надобностей пришёл голод — и я спустился в гостиницу позавтракать. Внизу нашлись мои бойцы, всё такие же хмурые и старавшиеся не подавать виду — при моём появлении они сразу же расцвели натянутыми улыбками. Заодно я узнал, что Ка-ра пока ещё не выходил. Заказав еды, я пошёл проведать капитана. Когда он открыл дверь, вид у него был помятый.
— Шрам, вот зачем меня будить так рано? — спросил он со стоном.
— Затем, что есть вещи, которые не стоит обсуждать при посторонних! — покорил я его.
— А что я обсуждал? — не понял Ка-ра, — Ничего не помню о конце попойки…
— Ты при моранке упомянул контрабанду, — тихо укорил я его.
Реакция Ка-ра была удивительной. Он мгновенно проснулся и стал метаться по комнате, собирая свои вещи и постоянно повторяя под нос: «Надо бежать!».
— Поздно, — сообщил я ему. — Они уже приходили. Ко мне. Прямо перед рассветом.
— А почему ты живой? — с подозрением поинтересовался Ка-ра.
— Потому что я — хороший моранк, да и вообще обаятельный парень, — похвастался я. — Кто такой Батя?
— Тсссс! — Ка-ра выпучил глаза, отстранил меня от двери и выглянул в коридор, убеждаясь, что рядом никого не было. — Заходи и рассказывай…
«Батя» был титулом. Ну я так для себя понял, что это именно титул. Пусть неофициальный, но вполне себе реальный. Таких Бать у моранков семнадцать штук. Как огромные пауки, сидели они в городах Империи, раскидывая свою паутину. И там, где был Батя, моранки, и без того тесно связанные между собой, становились страшной силой — с которой приходилось считаться даже правителям вольных городов, герцогам и графам Империи. И даже князьям.
— И чем они на жизнь зарабатывают? — поинтересовался я.
— Крышуют, — коротко объяснил Ка-ра.
— Так этим же стража занимается! — удивился я, вспомнив, как Скаэн рассказывал про богов, когда я еще был безымянным.
— Стража этим плохо занимается. Семьи моранков лучше, — ответил Ка-ра. — И предупреждая твой вопрос — нет. Либо они крышуют, либо стража.
— Что-то мне подсказывает, что стража этим недовольна, — заметил я.
— Стража много чем недовольна, — в тон мне отозвался капитан. — Но «…моранк убьёт». Проверять будешь?
