Джон Миллер - Кеноби
— Поздно уже. Выкладывай.
Девушка постаралась, как могла, рассказать матери все, что запомнила. Итак, Бен Кеноби был разочарован поездкой в Надел и тем, что все время попадал в какие-то переделки. Он был обеспокоен тем, что увидел в теснине, — ну еще бы, подумала Эннилин — и ни капли не восхищен тем, как Оррин проводил там облаву. При последних словах Джейб закатил глаза. Наконец Бен заговорил о «неустрашимой Эннилин».
— А дальше что?
— А дальше все, — развела руками Келли. — Он услышал что-то — меня, наверное. И я побежала обратно за холм, где оставила фургон.
Джейб фыркнул:
— А он припустил вслед за тобой, размахивая здоровенным гаморреанским топором?
— Нет, — пожала плечами Келли. — А даже если и так, мне некогда было оглядываться. — Она закусила губу. — Я сейчас припоминаю, что чуть раньше увидела кое-что…
— И что же? — Эннилин едва хватило смелости задать этот вопрос.
— В общем, он сидел ко мне спиной, как я и сказала. Перед тем сундуком. И я решила, что он держит что-то — что-то особенное. Он говорил, что хочет убрать это на место, — в общем, он так и сделал.
Джейб не сводил глаз с сестры:
— И что это было?
— Если б я знала, сразу бы и сказала, — огрызнулась та. — У ронто и то мозгов больше, чем у тебя.
Эннилин откинулась на спинку стула, словно в полусне:
— «И еще, когда я вспоминаю ее, приходится признать…» — Она подняла взгляд и пробормотала: — Что, во имя великого провала Каркун, все это означает?.. Ты абсолютно уверена, что он не сказал больше ни слова?
— Ни слова о тебе, хочешь сказать?
— Келли!
— Не-а. — Она со скучающим видом оперлась локтем о стол. — И он вообще ни слова не сказал обо мне.
Джейб усмехнулся:
— Какая неблагодарность! И это после того, как ты столь великодушно позволила себя спасти…
— Да! — проворчала в ответ сестра.
Мать все еще пыталась осмыслить услышанное.
— И ты говоришь, там больше никого не было.
— Думаю, да — но откуда мне знать наверняка?
Эннилин погрузилась в размышления. Он мог говорить с кем-то по комлинку — хотя в районе Джандлендских пустошей сигнал всегда оставлял желать лучшего. Или мог делать запись.
А еще у Бена могла действительно оказаться тайная семья, о которой он вскользь упомянул. Может, предмет в его руках — это напоминание о близких, которых ему пришлось оставить? Вполне подходящее объяснение для той грусти, что овладевала им время от времени.
Джейб предложил свой вариант:
— Да он точно с головой не дружит. — Мальчик встал из-за стола, взяв тарелки. — Чокнутый придурок. Торчит посреди пустыни, болтает сам с собой…
— Придержи язык, — цыкнула на него мать. — Если ты забыл, этот чокнутый придурок помог нас всех спасти. И только благодаря ему я смогла проследить твой путь до каньона.
— Где мне вообще ничего не угрожало, если ты забыла, — заявил мальчишка, вытирая руки. — А вот тебе бы стоило подумать о безопасности — когда вы были с ним наедине.
Эннилин потупила взор:
— Не совсем уж и наедине. Слишком скоро нагрянули тускены…
— А все прочее время? — не унимался Джейб. — Что ты вообще знаешь про этого мужика?
— Маловато, если признаться. — Она взяла паузу, чтобы поразмыслить, а затем вдруг усмехнулась. — Разве ты не поняла, Келли? Он услышал твои шаги. Он отлично знал, что ты там, снаружи. Вот и устроил тебе целый спектакль.
Келли поднялась из-за стола:
— Думай что хочешь, мама. Но мне кажется, ты крепко запала ему в душу. — И она снисходительно похлопала мать по спине, проходя мимо.
Та закрыла лицо руками:
— Просто не верится… Я вырастила садиста и вуайеристку. Вы что, оба не в своем уме?..
Джейб, уже стоявший рядом с сестрой в дверном проеме, бросил:
— Не знаю, мам, это ведь ты пустилась в погоню за тускенами, да еще и в компании психа.
Дети ушли работать, а Эннилин так и осталась за столом, словно пристыла к месту.
— И вовсе он не псих, — пробормотала она хмуро. — Просто… говорит сам с собой.
Отодвинув кружку, она решила, что дело стоит тщательно обдумать… и сама не заметила, как вновь погрузилась в сон — прямо не поднимаясь со стула.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ТРЕТЬЯ
— Король Джандленда!
В ответ на окрик Оррин лишь кивнул и помахал семейству в лендспидере, которые славили его на прощание, покидая оазис. Что ж, скромность нынче не к месту. Накануне добровольцы одержали историческую победу, и слухи уже разлетелись по окрестностям. А уж Оррин позаботится, чтобы они достигли ушей деваронцев в Мос-Айсли. Если те узнают, что Голт без промедления отомстил за их коллегу, появится надежда спасти гостиничный контракт.
Даже после ночной гулянки Оррин поднялся ни свет ни заря, чтобы удачный день начался как можно раньше. Утро и так уже превзошло его надежды. Все вокруг знали, что в этот день недели он работает в конторе, и многие не преминули к нему наведаться. Ах, конечно, поздравления соседей — это здорово. Но важнее, что землевладельцы, которых он намеревался посетить в этот день, сами приезжали, чтобы подписаться на предлагаемые фондом услуги.
Успех подстегивает продажи.
Он никому не позволит испортить себе праздник. Даже Ульбреку, который притащился в Надел после завтрака с полными мешками историй — донимать посетителей, куда ж без этого. Ну ничего, Оррин дождется, когда старик выдохнется, а потом снова попробует заманить его в «Клич поселенцев».
Дорогостоящее свидание с механиком Глоумером тоже не особенно беспокоило Голта. Забавно вышло — почти все, что разрушили тускены, уже было восстановлено, а наибольший урон Наделу нанесла его избалованная дочурка, учинив аварию, после которой лендспидер Эннилин протаранил каменную стену. Теперь ремонт Х-31 займет не одну неделю, и Оррин с превеликим удовольствием одолжит Колуэллам любую машину из своего внушительного парка. Что касается Вики, чей «спортстер» пострадал еще сильнее, — пускай поищет себе извозчиков. Может, жизнь в замедленном темпе пойдет ей на пользу.
Нет, единственное, что омрачало его настроение в этот день, — Старина Первый. Техники Оррина подтвердили то, о чем он и так уже подозревал. Влагоуловитель уцелел — хатт раздери, как же прочны эти «Претормины», — но бесценные Даннаровы настройки, естественно, были утрачены. Жидкость в первой пробной мензурке оказалась самой что ни на есть заурядной смесью из двух частей водорода и одной части кислорода. На второй, на третий, на десятый раз агрегат выдавал то же самое. И сердцем Оррина постепенно овладевало отчаяние.
Но и об этом чувстве можно пока забыть. Каждый посетитель приходил сегодня не с пустыми руками: кто-то с предложением о сделке, кто-то с поздравлениями, а один даже принес сладкий пирог. И когда Оррин завидел силуэт очередного гостя, который приближался пешком со стороны юго-запада, то задумался, какие еще добрые вести сейчас услышит.
Он прищурился, подумав: «Да неужели?..», поднялся и помахал новоприбывшему:
— Эй, Кеноби! Бен Кеноби!
На миг ему показалось, что человек в капюшоне сейчас скроется обратно за бархан. Но когда Оррин вскочил с места и побежал навстречу, то оказалось, что Бен просто наклонился поправить обувь.
— Я так и знал, что это ты.
Пришелец выпрямился и, пока Оррин тряс его руку в энергичном рукопожатии, ответил:
— Извините, мне показалось, что вы сказали…
— Бен Кеноби — это ведь твое имя?
Бен огляделся по сторонам и вновь посмотрел на фермера:
— Да, но…
— Что «но»? — улыбнулся в ответ Голт.
— Просто любопытно, где вы его услышали.
— А-а, вон в чем дело! — расхохотался землевладелец, от души хлопнув Бена по спине. — Поймешь, когда зайдешь внутрь. — Он повернулся к магазину, увлекая гостя за собой.
— Как-нибудь в другой раз. — Бен указал в сторону от постройки. — Внутрь мне не нужно, я только хочу забрать эопи…
— Бен! — вдруг раздался девчачий визг откуда-то из Надела.
Повернув головы, мужчины увидели в дверном проеме Келли, которая махала рукой как безумная. Позади стояла слегка смущенная Эннилин.
— Не-е, ты лучше зайди, дружище. — Оррин положил руку на плечо Бена. — Кеноби. Был тут один Кеноби, в Арнтауте, продавал обмотки-гасители для репульсорного привода. Вы, часом, не родственники?
— Все может быть, — едва приоткрыв стиснутые зубы, улыбнулся Бен. Фермер подтолкнул его ко входу.
Келли вышла навстречу, чтобы поприветствовать своего доброго знакомого.
— Рух тебя уже ждет, Бен.
Вслед за ней подошла Эннилин, ухватила дочь за плечи и развернула лицом к себе.
— Ты. Исчезни. Сейчас же.
