Максим Макаренков - Ангелы крови
Реннингтон стремительно развернулся к нему.
– Разумеется, разумеется, – прошипел он, – я сделаю это тогда. Когда. Решу. Что это. Необходимо.
Он произносил тираду, ставя после каждого слова жирную точку.
Была б это перьевая ручка, капли аж в стороны бы полетели, подумал Олон, внешне, впрочем, никак не показывая своего отношения к происходящему.
Шеф Девятой комнаты щелкнул пальцами, выводя из транса застывшего в своей нише астралота. Слегка склонил голову, обозначая вежливый поклон в адрес Хранителя:
– Вы позволите?
– Да-да, конечно.
Подойдя к астралоту, Реннингтон лишь слегка коснулся указательными пальцами его висков, и тот, дернувшись, вошел в состояние трансляции.
– Вуралос? – резко спросил маг.
– Да, шеф Реннингтон, – отозвался кто-то низким голосом с характерными добберскими интонациями.
– Сейчас вам скинут информацию с терминалов. Включая адрес места происшествия. – Тут Реннингтон повернулся и пальцем указал Олону на пульт: – И запись событий, включающую всех фигурантов. Задача – полицию от расследования отстранить, место происшествия оцепить, весь материал у полиции изъять. Дело подпадает под нашу юрисдикцию. Вопросы?
– Никаких, шеф Реннингтон, – почтительно произнес голос. – Ждем данные.
Олон сел за пульт, защелкал костяными клавишами, готовя пакет. Реннингтон протянул ему тонкую пластину, Олон опустил ее в щель считывателя, на мониторе появилось адресное окно, в которое он и перетянул готовый пакет.
Почти тут же астралот произнес голосом Вуралоса:
– Пакет получен, выезжаем.
Реннингтон сел в свободное кресло оператора, оттолкнулся от пульта, разворачиваясь лицом к Хранителю:
– Итак, уважаемый Хранитель Порогов, – заговорил он совершенно серьезным голосом, – теперь давайте обсудим окончательно условия нашего замечательного союза.
* * *Стоя возле искореженной машины, Марта невидящим взглядом смотрела на заляпанное кровавыми брызгами стекло. Из машины воняло дерьмом, вывалившимися кишками и кровью. Сводящая с ума жара раскаляла автомобиль, и вонь наплывала удушающими волнами через открытое окно со стороны водителя.
Осторожно ступая, Марта обошла автомобиль. Василевский сидел, вдавленный в спинку сиденья, огромная рана зияла, начинаясь с середины грудной клетки и заканчиваясь в области паха. Прикинув, какой силой надо обладать, чтобы так разделать человека, Марта тихонько присвистнула и покачала головой. Голова Василевского упала на грудь, внутренности вывалились и мерзкими кольцами сползали с колен вниз, на пол. На секунду Марте показалось, что сейчас они зашевелятся, мертвый лейтенант поднимет голову и утянет ее к себе, в воняющую смертью машину.
Сердито тряхнув головой, она зажала зубами сигареты и похлопала по карманам в поисках зажигалки.
Не нашла и машинально обернулась, высматривая Шесински.
Вспомнив, что напарник больше никогда не даст ей прикурить и не будет идти рядом, молчаливый, надежный, тихо сопящий на ходу, она дернула уголком рта и резко вздохнула.
Кто-то из патрульных правильно истолковал ее жест.
– Огоньку, лейтенант? – обратился к ней полицейский. Из ветеранов, уже седеющий, с животом, нависающим над ремнем, с острыми, все видящими, все запоминающими, спокойными глазами.
Марта с благодарностью кивнула, патрульный щелкнул дешевой зажигалкой, дождался, когда Марино прикурит, полез за сигаретами сам.
Прикурил и протянул зажигалку Марте.
– Берите, лейтенант. У меня еще есть. Вечно таскаю – по карманам небось пяток наберется.
– Спасибо, капрал… – Марта запнулась. Он был, видимо, из местного участка, Марино его не знала.
– Дортмайр. Капрал Дортмайр.
– Спасибо, капрал Дортмайр, – еще раз повторила Марта и, глубоко затягиваясь, пошла вокруг машины.
Что же здесь произошло?
Судя по записям переговоров, они влетели в заварушку на полном ходу и весьма успешно отбивались от нападавших, пока не…
Пока не, что?
Страшные раны на телах жертв живо напомнили Марино дела Паналакиди и Ольги. Но – там на жертвы нападали в абсолютно безлюдных местах, никаких свидетелей.
Билл Грузовик? Да, очень похоже на то, как разобрались с ним. Но здесь убийцу сопровождала солидная группа огневой поддержки. Это напоминало не точечную операцию, а публичную демонстрацию силы.
Марта огляделась и подозвала манта своей группы. Тот подошел, как всегда, словно немного не здесь, будто прислушивается к каким-то голосам, одному ему слышным. Марта не исключала, что так оно и было.
Кивнула на искореженные автомобили:
– Что с эмофоном? Есть читаемые картинки?
Высокий тощий мант пожал плечами:
– Я пока успел только поработать по периметру, лейтенант.
Протянул руку к полицейской машине, пошевелил пальцами:
– Тот, в машине, он же мой коллега?
Марта кивнула.
– Тогда картинки точно будут, – удовлетворенно кивнул мант. – Даже отсюда чувствую, хороший сильный фон, сознание тренированное, картинки структурные, все получим, не волнуйтесь.
Марту стала потихоньку раздражать эта никчемушная многословность собеседника, это его дурацкое шевеление пальцами, его чуть изогнутая фигура, бледное нездоровое лицо… Свело скулы от желания заорать и погнать этого трупогляда работать.
Но Марта понимала, что мант просто использует свою, пусть и не слишком приятную, привычку для того, чтобы ввести себя в состояние резонанса, ощупать внешний контур астрального следа, державшегося на месте убийства.
– Кто здесь старший? – голос резкий, уверенный, его обладатель даже не скрывает брезгливости.
Марта медленно-медленно обошла застывший на краю площади автомобиль.
Солнце слепило глаза, заливая город расплавленной белизной. Козырьком прикрыв ладонью глаза, Марта всмотрелась в говорящего.
Здоровенный доббер в людском костюме. В классической сорочке, что совсем уж нелепо, и с узким галстуком из тех, что Кинби называл удавками.
«Вуралос. Только его здесь не хватало», – с тоской подумала Марта, не подозревая, что худшее еще впереди.
– Лейтенант Марино, – представилась она, сбившись на хрип и обозлившись от этого еще сильнее.
Небрежно кивнув, Вуралос процедил сквозь зубы:
– Прикажите своим… специалистам, – «специалистов» он выплюнул, как ругательство, – очистить место преступления.
Марта почувствовала, как отвисает у нее челюсть.
Конечно, всякое бывало, Управление уже привыкло к тому, что Девятка периодически забирает под свою юрисдикцию дела, фактически не объясняя причин. «Особая важность», «теологический интерес», «применение магии, угрожающее государственной безопасности», ну, не считать же это объяснением, в самом-то деле.
Но никогда они не вмешивались, если дело касалось убийства полицейского. Хоть с самой что ни на есть черной некромантией – молчок и морды в сторону.
А тут – убиты сотрудники полиции, дело однозначно в ведении спецгрупп Управления, и тут, на тебе, заявились.
Закаменев лицом, Марта двинулась на Вуралоса. Не думая ни о чем конкретно, даже не осознавая, что рука шарит по поясу в поисках кобуры, пока не почувствовала, что кто-то мягко, но очень настойчиво держит ее ладонь, не давая расстегнуть кобуру.
– Лейтенант, лейтенант, спокойнее… – Знакомый голос, но сейчас она не могла разобрать, кто это.
Марта пришла в себя, перед глазами постепенно перестали плясать прозрачно-желтые пятна. Рядом стоял, бережно придерживая ее ладонь, намертво вцепившуюся в рукоятку пистолета, мант, обследовавший место преступления.
Обнял ее за плечо и с усилием развернул.
Уводя, бросил через плечо Вуралосу:
– У лейтенанта нервный срыв. Я сам ее довезу до Управления. Приступайте.
Марта попробовала вырваться, но мант держал крепко. Тихонько зашептал ей в ухо:
– Лейтенант, сейчас нельзя. Я тут пощупал по сторонам, и этих тоже попробовал пощупать. Очень, очень недоброе здесь случилось. И если Девятка приехала, надо уходить. Сейчас – уходить.
И Марта сдалась. Она расслабилась и позволила усадить себя в машину. Сунула в зубы сигарету, но сил прикуривать уже не было. Так и сидела, с приклеившейся к нижней губе сигаретой, свисавшей из уголка рта, пока не подошел знакомый следователь, щелкнувший зажигалкой.
Сев на водительское место, он коротко выматерился, и машина тронулась, оставляя позади деловитых подтянутых людей Вуралоса, немедленно начавших собирать обломки автомобилей, пеленать тела в прозрачные гелевые капсулы – предмет постоянной зависти полицейских экспертов, ставить зеленоватые мант-заграждения и вообще заниматься тем, что должны были делать они.
Войдя в свой кабинет, Марта открыла окно, плюхнулась в расшатанное кресло и закрыла ладонями лицо. Посидела так несколько минут, пока не почувствовала, что глаза не желают открываться, тьма внутри сгущается, и она сейчас упадет на стол и уснет. С трудом отлепив влажные ладони от лица, помотала головой и пошла к кофейному автомату.
