Алексей Верт - Штрих-кот
Выглядело так, словно вместе с сестрой Варя оставила все веселье. Или, быть может, окажись они тут вдвоем, то вели бы себя точно так же? Ему было непонятно, а потому он нервничал сверх обычного.
Впрочем, подобные наблюдения никак не помогали делу, потому Максим постарался их отбросить. Как и учили его в академии – нужно постараться не думать ни о чем, сосредоточиться только на действиях и движениях. Одни инстинкты, а анализ событий происходит где-то глубоко, не забивает голову и выдает лишь результаты.
Справедливости ради, животные никогда не руководствуются одними лишь инстинктами, кроме совсем уж банальных случаев. Мы всегда стараемся оценить ситуацию непредвзято и именно поэтому порой попадаем в капкан дважды или трижды, потому что думаем: уж в этот-то раз все абсолютно по-честному!
– Пойдем кругами, – сказал Макс. – После каждого витка будем увеличивать радиус.
– Хорошо.
Варя подмигнула, как раньше, но тут же вновь вернула на лицо сосредоточенность.
«Неужели переживает, что ничего не получится? – подумал Максим настороженно. – Да ерунда. Все будет хоккей! Пошли на первый виток…»
Однако ни первый, ни несколько последующих витков ничего интересного не принесли. Дно вокруг купола было максимально облагорожено строителями Триллиана. И даже те места, которые на первый взгляд казались естественными, на самом деле были выровнены и даже расчерчены на аккуратные квадраты. В общем, как и на поверхности, на дне морском территория вокруг города мало напоминала природное образование.
Макс видел несколько других лодок, круживших над куполом. Я уже про них знал благодаря приборам – это и были те специалисты, о которых упоминал Валерий Валерьевич. Те, которые пытались искать повреждения, грозящие Триллиану новыми разрушениями.
И они же отвлекали внимание от лодки с нашим ударным отрядом, которая постепенно удалялась все дальше.
* * *Возможно, Максу было бы проще понять, что же происходит с Варей, если бы он услышал, о чем мы с Никой беседовали в бунгало. Расположившись на полу и разложив перед собой несколько планшетов, мы внимательно их изучали. С каждого экрана на нас смотрели графики и показания приборов, которыми я снабдил Варю. Кроме того, подробно отображалась информация обо всех живых организмах, плавающих вокруг лодки, а то знаю я этого Максима, он о тритонах привык узнавать, когда они у него перед носом вылезают.
Ника сидела, поджав ноги и обхватив колени руками, а я, походив между планшетами, в итоге запрыгнул на кровать и свесился так, чтобы видеть все разом.
– А что ты чувствуешь, когда остаешься одна? – спросил я, когда окончательно понял, что в ближайшее время ничего интересного на экранах планшетов не произойдет.
– Я не остаюсь одна, – Ника чуть улыбнулась. – Мы всегда вместе. Я ведь могу пообщаться с сестрой мысленно.
– Но все равно, когда вы вместе, то вы такие веселые, энергичные… непредсказуемые! А сейчас ты какая-то очень уж спокойная. Или наоборот – напряженная.
– Ну, представь, что у тебя есть хвост… ой, а у тебя же он есть и без представлений. В общем, представь, что твой хвост куда-то делся. И вроде бы вполне можно жить без хвоста, но ведь ты привык, что он всегда рядом. Что им можно помахать, еще что-нибудь сделать… я, честно говоря, не очень представляю, зачем он тебе.
– Для равновесия! – я фыркнул и подумал, что в курс техномагии неплохо бы добавить хоть немного биологии, а то их там понятным вещам не учат даже. – Еще можно им укрываться. Еще гоняться за ним. Еще кого-нибудь дразнить. Много для чего.
– Ну вот. Теперь понимаешь?
Я помолчал немного, подергал хвостом, затем повернулся и внимательно посмотрел на него. Честно говоря, ничего особо не понимал. Ну, хвост и хвост. Есть и есть. Разве можно сравнивать хвост с живым человеком? Мне было не очень понятно, зачем сильно мудрить на этот счет. Можно же вести себя одинаково и рядом с сестрой, и без нее. Вот я же так и делал! Хотя и не очень-то скучал по отсутствию рядом многочисленной родни, на которую уже успел насмотреться на тысячу лет вперед. Тех же Вареников и Макса я уже считал куда роднее: они-то слушали меня и доверяли моим идеям. Не всегда, конечно, но кто в этом мире совершенен?
– Давай тогда пока я буду твоим хвостом? – сказал я, чтобы как-то успокоить Нику. Было непривычно, что она такая грустная. – Давай общаться, как вы обычно общаетесь.
– Как?
– Весело, энергично и непредсказуемо!
– И непредподлежаще!
– Эм… – я на секунду растерялся и чуть было не полез смотреть в справочник, что такое «непреподлежаще». – И непредглаголо!
– Глаголо? Яшка – балаболо!
– Ах ты!
Я разозлился, спрыгнул с дивана и цапнул Нику за палец ноги. Не сильно, а так, чтобы почувствовала. Однако она подхватила меня, прижала к себе и начала тереться лицом о спину, отчего шерсть наэлектризовалась.
Когда Ника наконец-то освободила меня, я выглядел как лохматый комочек. Нахмурившись, фыркнул пару раз и принялся вылизываться.
– Вот, – сказал я, отплевываясь от шерсти. – Ни за что не поверю, что ты так делаешь с сестрой!
– Нет, обычно это она так со мной делает, а тут подвернулся подходящий случай проверить, как оно.
Я поднял глаза на Нику, но, увидев, что та смеется, снова обиженно фыркнул, а затем не выдержал и тоже расхохотался.
Глава 9
Все дальше и дальше удалялась подводная лодка с Максом и Варей от Триллиана. С каждым разом они увеличивали радиус окружности, по которой был проложен курс, но через час «срезали» ее до полуокружности, потому что с севера они начинали приближаться к берегу, а там, разумеется, тритонов встретить трудно. Те предпочитают глубину и удаленность от людей.
Местность вокруг тоже постепенно изменялась: дно все больше и больше покрывали ил и водоросли. Повсюду встречались морские обитатели, которые старались держаться от лодки подальше и, едва завидев ее, бросались в стороны. Лишь полупрозрачные медузы с красноватыми и сиреневыми «юбочками» невозмутимо кочевали мимо, даже не пытаясь укрыться, словно им все было нипочем.
Однако вскоре и в этой картине дикого морского дна наметился пробел. А вернее – пустошь ядовито-зеленого цвета, с проплешинами белых пятен. Повсюду валялись емкости, наполовину занесенные песком, и ничего живого в округе не было. Если бы морское дно было живым, то можно было бы предположить, что у него лишай или же какая-то иная болезнь.
– Ты представляешь, что это такое? – спросил Макс. – По мне, так это какая-то свалка отходов.
– Да, – Варя, помедлив, кивнула. – Причем они уже давно тут лежат. Больше пары месяцев уж точно, иначе бы их так не занесло песком.
– Свяжись с нашими, нужно понять, что это такое. Яшка нам каких-то устройств надавал, быть может, что-нибудь и пригодится.
Естественно, что я это предусмотрел, и лишь врожденная людская неспособность запомнить, что у них под рукой, помешала нашему подводному отряду сразу вспомнить, что им надлежит сделать.
После короткого обмена мысленными сообщениями Варя принялась копаться в рюкзаке с гаджетами. Выудив небольшой плоский прибор, напоминавший хоккейную шайбу, на которую нацепили несколько индикаторов, она взвесила его в руке.
– Нужно приладить эту штуку к прибору для сбора грунта. Только Яшка сказал, что грунт лучше не брать. Мало ли какая там дрянь на самом деле. Просто выстрелить в дно и оставить там, а уж он информацию соберет, проанализирует и нам все расскажет.
– Хорошо, последи пока тут за приборами.
Варя перекинула «шайбу» Максиму, тот сунул ее в карман комбинезона и отправился в исследовательский отсек. Внутри располагались детекторы, счетчики, даже мини-лаборатория для химического анализа, но Макса все это оставило безучастным. Он не знал назначения и половины этих устройств и понадеялся, что то, которое ему нужно, отыщется легко.
Типичное для него поведение, к слову.
И все-таки ему повезло. Прибор для снятия проб грунта представлял собой нечто, похожее на гарпун. А может быть, его и в качестве гарпуна использовали. Кто его знает, чем капитан подлодки занимался в свободное время? Возможно, браконьерствовал или еще чего похуже.
Приладив к стреле «шайбу», Макс нажал рычаг, возле которого кто-то благоразумно подписал «вкл». Прибор зажужжал, защелкал, а затем повернулся вокруг своей оси, и, скользнув в открывшееся сбоку отверстие, стрела унеслась из отсека, а затем бесшумно пронзила воду. На маленьком экранчике, расположенном рядом с лебедкой, было видно, как сначала быстро, а затем все медленнее и медленнее стрела принялась опускаться на дно. Вот она воткнулась в грунт и застыла, в то время как трос безжизненно повис рядом.
