Андрей Левицкий - Варвары Крыма
Лязгнула крышка, в проеме снова возникла голова Власа.
— Спрашивает: чё ты хочешь? — хмуро поинтересовался он. — Надо решать, куда ехать, говори быстро!
Я неторопливо выпрямился, присел пару раз, помахал руками, лязгая цепью.
— Во-первых, принесите сюда пару нормальных одеял для Ореста. И подушку. Брат мой роскошь любит, наверняка хоть одну подушку прихватил, так пусть отдает теперь. Во-вторых, лекаря вы с собой взяли?
— Ну, взяли. Вернее, сержант омеговский заместо лекаря у нас.
— Так тащи его сюда и пусть осмотрит, — я показал на неподвижное тело за решеткой.
— Да еще в Большом доме смотрели…
— Еще раз пусть осмотрят! В-третьих, я здесь сидеть не собираюсь. Хотите знать, куда вам ехать, — выводите меня наружу.
— Да ты ж сбежать сразу попробуешь.
— У тебя, я гляжу, ума много, Влас. На семерых хватит.
— Ты поговори! — огрызнулся он.
— Как я сбегу, если Орест у вас тут? Я только из-за него согласился ехать и дорогу показывать. Короче, вы наружу меня выводите и сажаете на мотоцикл. Вон холмы за окном — надо на один подняться и осмотреться с вершины. После этого и станет ясно, куда дальше.
***Только рассвело, по серому небу вслед за караваном ползла одинокая туча необычного желтоватого оттенка. Меня посадили в коляску. Марк из вездехода так и не показался, а недовольная Мира, когда караван встал, выбралась на крышу кабины и позвала сержанта. Тот вышел из сендера, захватив чемоданчик с бинтами и лекарствами, и скрылся в кузове. Влас приковал меня к поручню на чугунном щитке, уселся за спиной у водителя и, по-разбойничьи сунув два пальца в рот, пронзительно свистнул. Мира на кабине жестом скомандовала отправление. Зарычали моторы, и караван тронулся с места.
Влас постучал по шлему мотоциклиста, наша машина тоже поехала. Коляска закачалась, затряслась: дороги здесь не было, сплошные ухабы.
— Ну, куда? — спросил здоровяк, положив на колени карабин стволом ко мне. — Только ты помни: я тебе брюхо в случае чего прострелю, так что будь хорошим мутантиком. Куда едем?
— На тот холм. Там встанем, осмотримся.
— Слыхал? — спросил Влас у омеговца.
Тот кивнул и добавил газу, плавно выворачивая в указанном направлении. Шлема мне не дали, ветер трепал волосы, задувая сквозь прорезь в щитке. Мотоцикл качнулся, въехав на склон. Караван позади двигался очень медленно, дожидаясь нас.
Я откинулся назад, опустил скованные руки. Допустим, я смогу отомкнуть наручники — хотя это сомнительно, — но что дальше? Влас то и дело поглядывает на меня и карабин убирать не спешит. Даже если я каким-то образом справлюсь с ним и с омеговцем, захвачу машину… Орест все еще в отсеке вездехода. А я не настолько крутой боец, чтобы в одиночку на мотоцикле наскочить на караван, который охраняют двадцать тренированных наемников, под огнем освободить старика и скрыться.
Но я могу уехать без Ореста.
Нет, не могу. Ведь он действительно когда-то заменил мне отца. А раз так, придется пока что вести караван к цели, ну а дальше посмотрим. Одно я знал точно: я не хочу, чтобы древняя машина досталась мой сестре и брату. Или попала к гетманам. Или в Замок Омега. Никто на Крыме и вокруг него не должен заполучить ее.
— Тормози, — велел Влас, снова стукнув омеговца по шлему, и мотоцикл встал на пологой вершине. По другую сторону холма открылась каменистая равнина, уходящая во влажную утреннюю дымку. Я выпрямился в корзине, прикидывая: Херсон-Град где-то справа, но отъехали мы далеко, и его не увидеть. А впереди — что это там?
— Сожри меня некроз! — Влас поднял бинокль.
— Дай мне, — сказал я.
Он молча глядел вперед, двигая нижней челюстью.
— Дай! — повторил я. — Что там?
— Что-что… смерть! — Облокотившись на поперечную штангу, к которой крепился прожектор, здоровяк протянул мне бинокль. — Гляди — и валим отсюда, а то они нас заметят.
Я приник к окулярам, подкрутил слегка. Похожую картину мы видели с Чаком, только тогда, отряды гетманов двигались прямо на нас, а теперь ехали мимо. Грузовики с высокими бортами, трехколесники с пулеметами на платформах и велотелеги… Недаром Инкерман считается самым крупным, самым сильным кланом горы Крым. Никто больше не способен собрать такую армию. Ополчение Херсон-Града даже при поддержке омеговцев, даже под защитой городской стены не продержится против гетманов больше нескольких дней.
Я повернул бинокль правее. Передовые отряды, будто река, растекались двумя рукавами. Точно так же разделился отряд кочевников, догоняя «Каботажник», только гетманы никого не догоняли — они заранее готовились окружить Херсон-Град. Такого количества людей и техники должно хватить, чтобы взять город в плотную осаду.
— Хватит тут торчать. — Влас отобрал у меня бинокль. — Какой-нибудь умник гетманский тоже в бинокль или в трубу глянет…
— Ну и что? Не станут же они останавливать армию из-за мотоцикла, — возразил я.
— Не станут, но отряд послать могут запросто. Всё, валим. Мутант, ты скумекал, куда дальше ехать?
Я кивнул, повернувшись в сторону, противоположную той, куда двигались гетманы, показал рукой на далекий горизонт:
— Вон туда. Прямо, там будет дорога старая, эстакада или автострада, не помню, как Орест их называл.
— Такая, на сваях… Ну, полого так изгибается, а наверху сломана?
— Да.
— Знаю то место, — кивнул Влас. — Это за Кладбищем, где скалы как могилы. Там еще рядом шакалы шныряют.
— Правильно. Нам надо проехать по южному краю Кладбища, миновать эстакаду. К вечеру мы там будем, а дальше я снова направление скажу. Всё, едем.
— А ты не обманываешь, мутант? — подозрительно спросил он. — Гляди, если крутишь что-то… И тебе и старику конец. Тебя я самолично резать буду — медленно, на кусочки.
Я молча уселся в коляске, и Влас приказал омеговцу:
— Едем.
Глава 14
Давно перевалило за полдень, когда одинокая туча нагнала караван, и на землю вокруг упали первые капли.
Меня завели в кузов вездехода, но в этот раз не приковали к цепи — когда омеговец попытался это сделать, я так вмазал ему наручниками по железному шлему, что тот загудел, будто колокол, и солдат свалился на пол. Стоящий у ворот Влас с рычанием занес карабин и бросился ко мне, чтобы навернуть прикладом, но тут снаружи донеслось:
— Это ядовитая туча! Глядите, желтая!
И тут же раздался требовательный крик Миры:
— Влас!
Забыв обо мне, здоровяк подхватил омеговца и поспешил наружу. Створки ворот сдвинулись, лязгнул засов. Я шагнул к окну.
Караван поехал быстрее. Тяжелому вездеходу кочки и прочие мелкие препятствия были нипочем, он просто давил их гусеницами, оставляя позади широкую колею, но мотоциклы с сендерами раскачивались и подпрыгивали, дребезжа броней. Когда машины выкатили на пустырь, далеко впереди открылись руины древней эстакады, с которой я и Чак наблюдали за армией гетманов.
Приникнув к решетке, я глянул вверх. Клубящийся край большой тяжелой тучи необычного лилово-желтого цвета накрыл нас.
Качнувшись, вездеход встал. Раздался трубный рев Власа:
— До эстакады не успеваем! Прячьтесь! Все по кабинам!
Другие машины стали останавливаться. Рыкнув двигателем, круто повернул и стал мотоцикл, водитель полез из седла, пулеметчик остался в коляске. Когда смолк двигатель вездехода, ушей достиг тихий шелест. Выглядывая, я слишком близко придвинулся к решетке, и брызги одной из капель, ударившейся о прут, попали на подбородок.
Я отпрянул. Кожу словно кипятком обожгло. Машинально вскинув руку, чтобы стереть брызги, я лишь в последний момент сдержался и поспешил к кувшину с водой, стоящему на другом конце отсека. Кожу все еще пекло — не то чтобы очень сильно, но ощутимо. Откинув крышку на пружинке, я плеснул воды на ладонь и помыл подбородок.
Жжение прошло. Переведя дух, я вытер лицо рукавом, поставил кувшин и вернулся к окну, из-за которого доносились крики и ругань. Желто-лиловая туча наползала на нас, стрелки с мотоциклистами перебежали в сендеры, дверцы захлопнулись.
Внезапно дождь усилился — тугие струи ударили в землю и в машины. Стало темнее и холоднее. Запахнув рубаху, я на коленях отодвинулся подальше от окна. Земля превратилась в коричневое месиво, куцая трава уже исчезла, растворившись в кислотном растворе, который падал с неба. Хорошо, что жгучие тучи. возникающие где-то далеко на юге, в таинственных землях за Донной пустыней, редко проплывают над горой Крым.
Ржавчина, смытая с кузовов машин вместе с грязью, растекалась рыжими полосами, металл становился ярким, блестящим, как хорошо начищенное серебро. Сендеры и мотоциклы окружала дымка разлетающихся брызг, вокруг колес пузырилась земля. Интересно, долго протянут шины? Пока что грубая крепкая резина не растворялась, но если дождь закончится не скоро… Сколько запасок в караване? На всех точно не хватит.
