Олег Верещагин - Горны Империи
…но вместо этого вдруг рассмеялся.
Во-первых, бранилась женщина. Значит – существо, не склонное думать над сказанным. Во-вторых, в брани не было ни слова правды. Значит, она оскорбляла сказавшего, а не того, кому сказали. Мужчину за такие слова стоило проучить, и, если кто получит за сказанное вот так – говорят, что «тебя отхлестал твой же язык». А женщину…
Покачивая головой, Денис вернулся к дому и, сунув ноги в сандалеты, натянул безрукавку.
Надо было идти искать шест.
…Кроме длинного пластикового шеста Денис купил велосипед.
Местный, незнакомой марки «Ветерок». У Дениса раньше был «Суоми», но уже год как мальчишка им не пользовался, так уж вышло. А незадолго перед отъездом отдал какому-то мальчишке с Юго-Востока, когда услышал через третий рот, что тот ищет велик. А тут – почему нет? «Харлей», как у Славки, все равно не светит… Велосипед оказался красивым, изящным и дешевым, даже странно. Правда, очень крикливо раскрашенным – Денис решил, что дома выкрасит его «правильно». В смысле – в темно-синий цвет Петрограда с «имперскими» полосками на раме. А пока и так сойдет.
Домой Денис торопился. Он подзабыл, что должна прийти женщина, с которой уговорился отец. И недовольно думал – ну вот, будет чужой человек в доме. Готовил бы он сам, что он, не делал этого никогда? Какая еще попадется… Он слабо представлял себе, как это – жить в доме с прислугой. И не очень этого хотел. Но отец сказал…
Потому мальчишка удивился, даже изумился, услышав – еще за оградой! – как в доме орет Валерия Вадимовна.
– Вон отсюда! – Голос мамы был не просто резким – он был гневным и яростным.
Денис хлопнулся с велосипеда, чего с ним уже года три не бывало, и, сидя на земле, удивленно, даже не испуганно уставился на распахнувшуюся дверь дома. Мелькнувшая было надежда, что это мама разгоняет с ходу не пришедшуюся ко двору кухарку, растаяла почти тут же. Из двери, оглядываясь и спотыкаясь, вылетел невысокий кривоногий человечек в сером костюме, на ходу теряя какие-то бумаги из папки, зажатой под мышкой. Следом появилась мама – она тоже спешила и держала в руке туфлю. Денис разинул рот. Человечек, достигнув калитки, заблеял:
– Но, госпожа Третьякова… мы с вами друг друга, очевидно, неправильно по-по-поняли-и-и…
– Я вас отлично поняла!!!
Туфля треснула человечка в лоб, он ойкнул, подскочил и устремился по улице со скоростью катящегося шарика ртути. На одной ноге достигнув калитки, Валерия Вадимовна не закричала – а заорала вслед голосом базарной хабалки:
– И если вы еще раз! Вы или кто другой из вашей конторы! На пушечный выстрел! К дому или ко мне! С такими предложениями! Убью, негодяй, гнида лобковая!!!
Она всадила ногу в туфлю, валявшуюся на дорожке, движением человека, который бьет лежащего врага по ребрам. Огляделась и, увидев Дениса, страшно смутилась. А тот, не вставая, покачал головой:
– Ого.
– Ты чего расселся?! – напустилась на него Валерия Вадимовна.
– Ого, – повторил Денис, встал и поднял велосипед с привязанным к нему шестом. Он обратил внимание, что в соседних дворах появились признаки активности. – Я никогда не хотел стать врачом, сама знаешь, ма, но глядя на такое… Тебя уже выгнали с рабочего места? Ты перенесла кабинет домой? Но тогда, наверное, ты сама будешь готовить? – с надеждой уточнил Денис.
Валерия Вадимовна гневно фыркнула и, оглядевшись – на улице и в соседних дворах уже торчали человек десять, – рявкнула:
– Извините за скандал! – После чего за пять секунд из всех зевак остался только утренний знакомый, мелкий мальчишка – он торчал на своем прежнем месте в щели между коваными прутьями, замаскировавшись хмелем, и с восторгом наблюдал за Денисовой мамой. – Я на работу! – отрезала Валерия Вадимовна. – За бумагами зашла.
– Угу, и где они? – поинтересовался Денис, затаскивая шест во двор.
Валерия Вадимовна посмотрела на свои руки, некрасиво выразилась и убежала в дом. Денис не успел и велосипед-то завести во двор, а она уже пролетела мимо, и вопрос Дениса: «Не замечаешь никаких новых вещей?!» – упал в сырую жаркую пустоту улицы.
– Ясно, – кивнул Денис и подмигнул маленькому соседу. Тот подмигнул в ответ и остался наблюдать.
Ну что ж, Денис ничего не имел против. Он скинул рубашку, сбросил сандалеты и занялся делами – оснастил шест роликами, натянул крапивный шероховатый трос, вкопал шест, подсыпая щебень из кучи, найденной за углом дома, пошатал и остался доволен. Потом сходил в дом, сделал себе бутерброд с сырой говяжьей вырезкой, солью и перцем и, присев на крыльце, начал жевать. Младший продолжал наблюдать, и Денис окликнул его:
– Эй, как тебя?
Сосед мгновенно исчез. Денис пожал плечами, дожевал свой зверский полдник и занялся велосипедом – краску он купил вместе с великом.
Вскоре «Ветерок» приобрел идеологически верный вид, и, воодушевившись, Денис украсил заднее крыло надписью: «Обгон – верный путь на кладбище!!!», а переднее – пионерской эмблемой. Потом поставил велик сушиться, а сам обнаружил, что здорово изгваздался – ну как без этого? Пришлось идти в дом мыться – и, уже выходя снова во двор, мальчишка от неожиданности шарахнулся обратно:
– Ой!!!
Женщина, как раз протянувшая руку к двери, испугалась не меньше – с тем же самым восклицанием отшатнулась и чуть не упала с крыльца.
– Извините, сударь, – сказала она, восстановив равновесие.
Денис пожал плечами. За что? Это же он чуть не стукнул ее дверью… Женщине было лет 30… значит, наверное, меньше. В простом синем платье с черным пояском, в белых туфельках, в легком головном платке, синеглазая… С маленькой потертой сумочкой на правом плече. И смотрела выжидающе. Видя, что Денис молчит, она как-то робко улыбнулась и негромко пояснила:
– Это ведь тут живут теперь Третьяковы? Борис Игоревич предложил мне работу.
– А! – оживился Денис. – Вы простите… как вас зовут?
– Ольга, – она слегка поклонилась.
– Ну… – Денис поморгал. – Ну как Ольга?.. Ольга с чем?
Женщина вдруг немного покраснела и добавила:
– Ивановна… Ольга Ивановна.
– Так заходите, Ольга Ивановна, – Денис показал рукой. – Отца нет…
– Нет? – потускнела женщина. – Извините…
– Да куда вы?! – Денис вышел на крыльцо и под локоть буквально ввел женщину в дом. – Отец просил вас встретить и поговорить о работе.
– Вас? – женщина огляделась. – Но ведь…
– А что тут такого сложного? – Денис целеустремленно вел женщину на кухню. Она мальчишке понравилась, и все утренние еще сомнения в нужности кухарки отпали – Денису вдруг захотелось, чтобы эта тихая женщина осталась. – Вот наша кухня.
– Хорошая, богатый дом, – кивнула Ольга Ивановна. Спохватилась: – Да, вот же, у меня есть рекомендации… – она полезла в сумочку.
– А я читать не умею, – «признался» Денис.
Женщина вздохнула… и вдруг тихо засмеялась:
– Шутишь, да? А ты знаешь, что у тебя ухо в краске?
– Плохо помылся, – беспечно отозвался Денис. – Ну вот уже и правильно, вы меня на «ты» называете.
– Ой, – женщина стушевалась. – Простите…
– Все нормально. Именно на «ты» и надо. Не прощу, если еще так будете, – Денис вздохнул. Отец не говорил о сумме, но мальчишка вспомнил разговор в поезде и спросил:
– Вас устроит жалованье в два миллиона рублей?
Лицо женщины стало испуганным и недоверчивым.
– Так много?! Я могу быть кухаркой и уборщицей… и не больше того… извините… но я…
– А больше ничего не требуется, – удивленно сказал Денис. – Отец даже рассчитывал на вас только как на кухарку, но мы и не против уборщицы… Убирать можно два раза в неделю…
– Убирать нужно каждый день, – слегка успокоилась Ольга Ивановна. Но продолжала смотреть на мальчишку с легким недоверием. – Ваш отец действительно предложил такое жалованье, сударь?
– Да, – кивнул Денис. – Можете не сомневаться. Он вам подробно объяснит насчет уборки, а по мне, так и вообще ее не делайте. Лишь бы готовили хорошо.
– Ты голодный? – деловито спросила Ольга Ивановна. – Правда, я одета парадно, – она оглядела себя, – но…
– Нет-нет, начнете завтра, – отмахнулся Денис. – И будьте уверены, что вы приняты именно с таким жалованьем и безо всяких рекомендаций.
Ольга Ивановна вздохнула и призналась:
– Так неожиданно… Я уже три месяца без работы, прежнего хозяина посадили. Я даже боялась идти, когда узнала, что семья из Империи…
– Неужели мы такие страшные? – тихо спросил Денис, отходя к окну.
– Нет, – улыбнулась женщина. – Но я раньше никогда не видела имперца. Даже ребе… молодого.
– Любуйтесь! – Денис подбоченился и отставил одну ногу.
Женщина засмеялась – неожиданно легко и весело. Кивнула:
– А что ж, есть чем… Я пойду, а завтра, значит, к шести приду… так приходить? – снова потускнел ее голос.
