Евгений Бабарыкин - Новая работа
На следующий день после завтрака в комнату вошел вчерашний медик со шприцом-пистолетом в руке. Вопросительно поднял бровь. Антон молча задрал футболку. А что оставалось делать? Превращать процедуру в борьбу нанайских мальчиков? Было еще одно соображение. Антон решил пока побыть образцовым заключенным, чтобы Стат подумал, будто склоняется к сотрудничеству и вот-вот даст согласие. Да и не был Антон уверен, что не даст. Сколько он выдержит в тюрьме? И сколько выдержит без своих способностей, к которым так привык?
Через полчаса снова пришел медик и жестом пригласил выйти. Очередная беседа со Статом? Но на этот раз его завели в среднюю дверь на противоположной стене.
Это помещение походило на медицинский спортивный центр. Антон в школе немного занимался борьбой, и один раз, перед соревнованиями, их привозили на обследование в какой-то институт, изучающий проблемы спорта. У Антона и его товарищей тогда, кроме пульса и давления, ничего не проверяли, но оборудование, которое он там видел, поразительно напоминало увиденное здесь.
Антона встретили еще два медика, по крайней мере, на них были белые халаты. Для начала они провели малый круг, по которому гоняют каждого посетителя наших поликлиник: взяли кровь из пальца и вены, померили давление, спросили, сможет ли дать материал для анализа мочи, и тут же отправили его с баночкой в туалет. Вернувшегося Антона уложили на кушетку и облепили проводочками с липкими кругляшами на концах. Больше всего кругляшей налепили на голову и грудь.
Затем его начали гонять на различных тренажерах, продолжая лепить на него проводочки. Антон бегал по дорожке и крутил педали велотренажера. Но тут пользы от него было мало – через пять минут он сдох. Ему дали отдышаться и погнали по кругу более спокойных процедур. Помещали в устройство, похожее на барокамеру, опускали в ванну с зеленой маслянистой жидкостью и освещали ярким светом, после которого у него высохла кожа и все тело чесалось, пока не дали крем. Были еще какие-то шлемы, которые ему надевали на голову, и повязки, которыми ему обматывали то ноги, то руки. В конце у него опять взяли анализы крови, посчитали пульс, померили давление и отпустили.
Часов у Антона не было, но по ощущениям прошло три-четыре часа. Оказалось, он не ошибся. Не успел он выйти из душа, как принесли обед. Антон не спеша поел, ожидая, что после обеда все продолжится. Но на сегодня его оставили в покое.
На следующий день все повторилось. До обеда его обследовали, крутили и вертели на приборах и кололи иголками. После обеда до следующего утра он был предоставлен сам себе. Потянулись однообразные дни.
Человек в течение дня даже не замечает, что делает множество разных дел. Он ест, болтает с коллегами, мимоходом знакомится с новостями в Интернете, работает, смотрит телевизор или читает газету, играет с детьми или целуется с женой. Некоторые занятия ему даже надоедают, и он жалуется окружающим или самому себе на свою нелегкую долю.
Совсем по-другому эта ежедневная суета воспринимается в тюрьме. Антон, во всяком случае, сразу понял, что самый страшный враг в его положении – это безделье. Да, иногда человек рад «сачкануть» от трудной или надоевшей работы, но, как правило, он заменяет его полезным или интересным занятием, от какого-нибудь хобби до вылазки на природу. Такой возможности Антон был лишен.
На просьбу о книгах получил отказ. Прогулки тоже оказались под запретом. Антон вспомнил все, что читал о знаменитых заключенных. Заниматься самообразованием, как Эдмон Дантес он не мог и решил, за неимением лучшего, приналечь на физкультуру. Правда, размеры помещения не позволяли особо развернуться, но отжиматься и приседать они не мешали. Кроме того, Антон заставлял себя напрягаться на тренажерах, и скоро его успехи начали удовлетворять даже исследователей.
Антон давно для себя решил, что его похитители – из Ди-Сайнса. Не было похоже, что он с его способностями представляет для них особый научный интерес или тем более загадку. Насколько Антон помнил по разговору с Алли, именно Ди-Сайнс проводил в свое время исследования в данной области. Должно быть, его обследовали только для того, чтобы не пропадал даром лабораторный материал. Но проверить свои догадки он не мог. Стат не давал о себе знать, а напрашиваться на беседу у Антона не было никакого желания.
Так он и жил, не зная, на что надеяться. Но в один из дней, стоя под душем после очередного сеанса обследований, Антон обратил внимание на небольшие дырочки в потолке над унитазом. Вернее, видел он их и раньше, но не придавал значения. Антон посмотрел на потолок над ванной. То же самое. Вентиляция? Если такая, как в американских фильмах, то это шанс выбраться отсюда.
Антон даже вспотел от возбуждения. Стоп! Главное – не спешить и все хорошо обдумать. Если он попадется, то второго шанса не будет. Нужно выбрать время, когда его не смогут застать. И проверить, что за вентиляция, можно ли в нее залезть и куда она ведет. И самое главное – можно ли с ее помощью выбраться наружу?
В принципе, охрана не докучала ему. Убирал свою камеру он сам. Охранник появлялся в его камере семь раз в день. В первый раз, когда Антону делали укол, блокирующий способности, и затем приносил еду и забирал пустые тарелки. Между завтраком и обедом его обследуют, сейчас как раз принесут обед, и у него будет минимум пять часов свободного времени, а затем и вся ночь до утра. Сутки здесь примерно равны земным, поэтому десять часов ему обеспечены.
Антон решил действовать так. После обеда попытаться освободить вентиляционный люк и проверить, сможет ли он туда забраться. Если да, то обследование вентиляции нужно оставить на ночь, а до ужина скрыть все следы.
Охранник принес обед, и Антон за пять минут все съел. Затем ему пришлось сидеть как на иголках целых полчаса, дожидаясь охранника. Наконец посуду унесли.
Антон вернулся в санузел. Встал на унитаз и принялся рассматривать потолок. Похоже, отделочные материалы примерно такие же, как на Земле. Вот только с инструментами беда. Антон вернулся в комнату и заглянул в рюкзак. Его тюремщики, похоже, не ждали, что Антон покончит жизнь самоубийством, и оставили ему все вещи. Антон вытряхнул все из рюкзака и нашел, что искал – ремень со сплошной прямоугольной пряжкой из тонкой нержавейки. То, что надо!
Антон опять влез на унитаз и осторожно поддел панель, закрывающую потолочный плинтус. Вытащил пластиковый профиль. Отлично! Плинтус оказался прикрученным к стене обыкновенными шурупами, да еще, словно для облегчения задачи, головки шурупов были с шайбами и выпуклыми. Антон краем пряжки открутил все три шурупа. Затем освободил один край плинтуса на правой от себя стене. Слева стояла душевая кабина, и пришлось сходить в комнату за стулом.
Все было готово. Антон вытащил из душа стул и поставил его между кабиной и унитазом. Кое-как просунул пальцы между стеной и крайней рейкой и осторожно потащил ее, наклоняя вниз вместе с боковыми плинтусами. Посыпался песок и мелкий мусор. Рейка выскочила из паза. Дальше все пошло проще. Антон согнул ее дугой и вытащил сначала с одной стороны, потом – с другой. Вытащить следующие семь реек вообще не представляло никакого труда. Антон аккуратно сложил их возле стены.
Как он и предполагал, в пластике реек были просверлены отверстия, а сам вентиляционный люк представлял собой металлический прямоугольный короб со сторонами около полуметра, вделанный в плиту перекрытия. Антон поднял руки, привстал на цыпочки и достал до края короба. Подтянулся и поднял голову над краем. Его короб врезался в центральный, немного большего размера. В шахте вентиляции было темно, и Антон увидел только стену центрального короба. И пыль. Откуда здесь столько пыли? И почему в фильмах вентиляция всегда такая чистенькая?
Как ни хотелось Антону влезть в вентиляцию прямо сейчас, он решил не спешить. Аккуратно установил обратно рейки и прикрутил плинтус на место.
Все оставшееся время до ужина он просидел, строя туманные планы по обследованию вентиляции и дерзкому побегу.
Наконец пришло время ужина. Антон дождался, пока заберут посуду, и принялся за дело.
Через полчаса он освободил лаз. На всякий случай подошел к двери и прислушался. Тишина. Дальше оставалось только ждать. Он решил дождаться ночи, то есть, по его подсчетам, должно пройти еще три-четыре часа. Наручных часов у него не было, и пришлось отсчитывать секунды про себя. Наконец Антон решил, что пора.
Он вернулся в ванную и разулся. Встал на унитаз и, зацепившись кончиками пальцев, подтянулся. Уперся босыми ногами в стену и рывком, ободрав одно плечо, втиснул себя в лаз. Теперь он лежал грудью на горизонтальной поверхности шахты, а ноги остались болтаться в воздухе. Антон попробовал подтянуться на руках. Но от волнения руки вспотели и скользили по металлу. Тогда он попробовал по-другому. Уперся локтями в боковые стенки и начал по чуть-чуть, по сантиметру, подтягивать корпус. Наконец он смог согнуть ноги и упереться ими в стенку вентиляции. Антон весь влез в лаз и замер. Все тихо. Стараясь не шуметь, пополз на локтях, вытирая пятисантиметровый слой пыли. Прополз около метра и попал в широкий короб. Решил, что это центральная шахта системы.
