Майкл Гелприн - Хармонт. Наши дни
Ян усмехнулся.
– Это потому, что у них не было старших и опытных братьев, – сказал он. – Ты прав, гипотезу надо проверить. Но в Зону пойду я. Чтобы не откладывать, прямо завтра, на сутки. И не вздумай возражать. «Глаз» я у тебя одалживаю, послезавтра его верну. Не волнуйся, не потеряю, в крайнем случае можешь сказать, что я его украл, – Ян хохотнул, – после убийства это сущие пустяки.
– Нам необходимо нанять прислугу, милый, – сказала вечером Мелисса, подавая Ежи нехитрый ужин. – По части домашнего хозяйства тебе крайне не повезло с женой.
– Я привык обходиться своими силами, – возразил Ежи. – Но если ты считаешь, что необходимо, так мы и поступим. И не смей кокетничать, – заулыбался он, – не повезло мне, видите ли.
Мелисса уселась за кухонным столом напротив мужа.
– Я собираюсь сменить работу, милый, – сказала она. – Не всю жизнь же мне быть журналисткой. Я получила небезынтересное предложение.
– Да? – с набитым ртом осведомился Ежи. – Какое же?
– Ты наверняка слыхал о финансисте Карле Цмыге. Он собирается баллотироваться на пост мэра Рексополиса. Скоро начнётся очередная предвыборная кампания. Я получила приглашение возглавить пресс-службу.
Ежи присвистнул и отодвинул тарелку.
– И что? Ты согласилась? Слухи об этом человеке ходили всякие. Говорили, что годичной давности бойню учинил именно он. И в газетах об этом писали, ты наверняка в курсе.
Мелисса пожала плечами.
– О власть имущих чего только не говорят, – небрежно бросила она. – И чего только не пишут. Для меня это предложение – шанс, милый. К тому же я вовсе не собираюсь развязывать бойни. Правда, работа будет требовать моего присутствия в Рексополисе. Три с лишним часа ежедневной езды туда-обратно совсем не то, о чём я мечтаю.
Ежи поскрёб подбородок.
– И что же теперь? – растерянно спросил он.
– Я думаю, хватит тебе прозябать в отдалённой лаборатории, – улыбнулась Мелисса. – Уверена, что место в Институте для тебя найдётся. Мне будут неплохо платить, мы сможем снять в Рексополисе что-нибудь приличное, нанять служанку или двух. Ты…
– Постой-постой, – прервал Ежи. – Но я вовсе не хочу уходить на теоретическую работу. Тем более – сейчас. Если завтра Ян подтвердит одну мою гипотезу, это может оказаться шагом вперёд, понимаешь? Даже не шагом, а огромным скачком.
– Да? – удивилась Мелисса. – А при чём здесь, извини, твой брат?
Ежи принялся азартно рассказывать. Жена впервые спрашивала его о связанных с работой вещах. Слушала она внимательно, не перебивая и лишь одобрительно кивая время от времени.
– Это замечательно, милый, – сказала Мелисса, когда Ежи закончил. – Ты прав, давай на время разговор о переезде отложим.
Ян Квятковски, 33 года, без определённых занятий
Осторожно, через каждые пять шагов останавливаясь и оглядываясь, Ян двигался по переулкам Первого Слепого квартала. «Рачий глаз» надёжно умостился в ладони, он, казалось, прилип, прикипел к ней.
Мешок с хабаром Ян нёс на плече. Он давно уже перестал складывать в мешок «браслеты», «чёрные брызги», «булавки», «белые вертячки» – всё то, чем изобиловал Первый Слепой, откуда со времён посещения не выбрался живым ни один сталкер. Вот оно как, думал Ян, разглядывая облупившиеся фасады домов, украшенные «мочалом» ограждения балконов, вьющийся из пустых оконных проёмов «жгучий пух». В пяти шагах прямо по ходу разверзлась во всю ширину переулка «комариная плешь». Ян убедился уже, что «плеши» ему не страшны, так же как и прочие пакости, на которые была горазда Зона. Впитавшийся в него инстинкт сталкера, однако, заставлял осторожничать.
Медленно, превозмогая опаску, Ян двинулся вперёд и ступил на «плешь». Ничего не произошло. Он пересёк её, уродливую, хвостатую, по диагонали, приблизился к распахнутой настежь входной двери в трехэтажный, на дюжину квартир кирпичный дом. Переступил через порог, постоял, пока глаза не привыкли к полутьме, приткнул мешок с хабаром к стене и медленно, останавливаясь на каждой ступеньке, стал спускаться в подвал. Достиг запертой подвальной двери, толкнул её плечом и минут пять стоял, рассматривая голубоватыми языками лижущий стены «ведьмин студень». Присел на корточки, протянул руку. На ощупь «студень» оказался подобен желе и вызывал лёгкое чувство брезгливости, словно дохлая медуза. Ян выпрямился, подождал, пока «студень» стечёт по пальцам с ладони, вернулся на лестничную клетку первого этажа, перевёл дух и стал подниматься на второй.
«Смерть-лампа» лежала на боку в прихожей квартиры второго этажа. Ян увидел её и опознал по фотографиям в институтских «докладах», едва распахнул дверь. Была «лампа» похожа на старый гриб с пластинчатой шляпкой, выдранный с корнем и брошенный притязательным грибником.
Несколько секунд Ян раздумывал. За «лампу» можно было выручить столько, что хватило бы на безбедную жизнь лет эдак на десять. А можно было огрести срок. Если он с ней попадётся, срок навесят наверняка. Ян шагнул вперёд, осторожно поднял «смерть-лампу» с пола, тщательно осмотрел. Решившись, прикрыл за собой квартирную дверь и спустился на первый этаж. Помедлил, затем вытряхнул из мешка хабар. Уложил лампу, затянул тесьму и перекинул отощавший мешок через плечо.
К вечеру хождение по мрачным, извилистым переулкам Яну наскучило. Первый Слепой квартал был похож на склад с нерадивым кладовщиком, уставшим от обилия наваленного где попало хабара и потому ушедшим в запой, махнув рукой на творящийся на складе бедлам. Когда начало смеркаться, Ян перебрался во Второй Слепой, принципиальной разницы между ним и Первым не заметил и двинулся в обратный путь.
Солнце зашло, когда он достиг окраины кладбища. Ходячие мертвецы давно уже перестали восставать из могил, видно, у Зоны закончился материал, из которого они были сделаны. Ян уселся на косо торчащую из земли могильную плиту, наскоро перекусил и стал дожидаться, когда окончательно стемнеет.
Из Зоны он выбрался за четверть часа до полуночи. Потрёпанная, с облупившейся краской «хонда» была припрятана в чахлой осиновой роще в получасе ходьбы. Ян добрался до неё полем, разбросал ветки и упрятал мешок со «смерть-лампой» в обустроенный под задним сиденьем тайник. Медленно, не зажигая фар, вывел «хонду» на просёлок и на малой скорости поехал в город.
Добрался до дома он ещё затемно. В окнах горел свет – Сажа не спала в ожидании мужа. Ян улыбнулся, отворил ворота и по подъездной аллее повёл машину к дому. Сажа выскочила на крыльцо, едва он затормозил. Ян выбрался из «хонды» наружу и шагнул к жене.
– Яник! – Сажа метнулась навстречу. – Немедленно уезжай! У меня дурное предчувствие, такое же, как было в тот день, когда увидела тебя в первый раз. Не спрашивай ни о чём, просто уезжай прямо сейчас, потом из города позвонишь.
Ян молча кивнул, прыгнул на водительское сиденье, в три приёма развернулся и погнал к воротам. Две полицейские машины с визгом затормозили перед капотом, стоило «хонде» вымахнуть из них на улицу. Мгновение спустя Ян ослеп от бьющих в лицо фонарных лучей.
– Не двигаться! – гаркнул в мегафон голос из темноты.
Через минуту два дюжих копа вытащили Яна из машины, на запястьях защёлкнулись наручники.
– Капитан Уильямс, – отрекомендовался жирный, с двойным подбородком и внушительным «пивным» брюшком полицейский. – Вы арестованы, Квятковски. Обыщите машину, – бросил он в темноту. – Этого – в управление!
Последним, что Ян увидел перед тем, как его втолкнули на заднее сиденье полицейского автомобиля, было искажённое отчаянием и залитое слезами лицо застывшей в воротах Сажи.
Часть 3. 2015
Доктор Ежи Пильман, 39 лет,
ведущий научный сотрудник хармонтского филиала
Международного Института Внеземных Культур
На работе Ежи засиделся допоздна. На следующей неделе конференция, на неё прибудут коллеги из российского филиала, Ежи предстоит делать доклад. Над текстом этого доклада он сейчас и работал, выверяя формулировки и оттачивая выводы. Впрочем, засиживаться допоздна Ежи привык независимо от конференций, семинаров и прочих институтских мероприятий. Детей у них с Мелиссой не было: врачи поставили жене диагноз «бесплодие», а усыновить чужого ребёнка она отказалась наотрез. Так что дома, по сути, не ждал никто – Ежи не помнил, когда жена в последний раз возвращалась домой до полуночи. Мэр Рексополиса Карл Цмыг собирается баллотироваться на должность губернатора штата. Ожидается жестокая предвыборная борьба, и помощнице мэра по организационным вопросам не до семейных забот.
Ежи отправил, наконец, финальную версию доклада на принтер, поднялся и подошёл к окну. С восьмидесятого, последнего, этажа главного корпуса Института ночной Рексополис смотрелся огромной и нарядной, переливающейся огнями ёлочной гирляндой. За последний десяток лет город разросся, чему немало способствовала деятельность нынешнего мэра, Институт тоже разросся и, в основном, вверх – свечи новых корпусов крышами царапали небо. И тоже во многом благодаря пожертвованиям горожан в ходе организованной мэром благотворительной кампании. В том числе благодаря пожертвованиям от него лично.
