Майкл Гелприн - Хармонт. Наши дни
– Да? – придав лицу заинтересованное выражение, спросила Мелисса. – И в каких же случаях?
– Ну, например, если репортёр вызывает у меня личную симпатию, как близкий, так сказать, по духу человек, который способен понять, так сказать, разделить тяготы.
Чтоб тебе сдохнуть, гадина, обворожительно улыбаясь, твердила про себя Мелисса. Тяготы с тобой разделить, свинья? Она внезапно закашлялась, ей показалось, что её сейчас стошнит.
– Извините, – справившись, сказала она вслух. – Так что вы говорили о близких по духу людях?
– Завтра суббота, – вальяжно сообщил капитан. – Я, так сказать, на отдыхе. Мы могли бы поехать с вами, например, на природу. Скажем, на Чёрное озеро, у меня там есть небольшое бунгало неподалёку от берега. И познакомиться, так сказать, поближе.
Мелиссу передёрнуло, она едва сдерживалась, чтобы не запустить украшающую стол в капитанском кабинете бронзовую статую Немезиды в эту раздувшуюся самодовольную рожу. Надо соглашаться, твёрдо сказало её второе «я» – сросшийся, сроднившийся с нею служебный долг. Ты на работе, девочка. Это попросту часть твоей работы. Грязной, трудной, опасной, но кто-то должен её выполнять.
«Быть шлюхой?! – мысленно заорала на свою тайную сущность Мелисса. – Это ты называешь работой?! Ложиться под каждое дерьмо?! Эта полицейская жаба хуже героинщика, хуже мерзавца Карлика, хуже всех!»
Второе «я» замолчало. Мелисса судорожно вонзила накрашенные ногти в ладони, пытаясь телесной болью выдавить ту, которая в душе. Как же она иногда ненавидела свою работу, свою роль холодной шлюхи, свою внешность и манеры – нарочитые, гипертрофированные манеры доступной девки, притягивающие к ней весь этот сброд. Как угодно, но провести день с этим чудовищем в форме она не в силах, она умрёт от отвращения и гадливости.
– Завтра я занята, – выдавила из себя Мелисса. – Но…
Капитан, сцепив на брюхе волосатые жирные ручищи, ждал.
Антон был другим, отчаянно думала Мелисса. И Ежи не такой. И всё. Только эти двое во всём богом проклятом городе. Боже, как же ей осточертело, обрыдло похотливое, самоуверенное дерьмо!
– …твой кабинет запирается, капитан? – изнемогая от ненависти к самой себе и перейдя на «ты», спросила Мелисса.
– Да, разумеется.
– Ну так запри его.
Она поднялась и начала с ожесточением раздеваться.
А ведь это придётся проделывать часто, думала Мелисса минутой позже, опёршись руками о стол, задыхаясь от накатывающего из-за спины запаха пота и содрогаясь от толчков вторгающейся в неё плоти. Если я решу здесь остаться, то… Ладно, пускай не часто, но всякий раз, когда что-нибудь понадобится от этой жирной похотливой свиньи. Боже мой, скорее бы уже это кончилось.
Выбравшись из полицейского управления, Мелисса всё ещё чувствовала на себе нечистые волосатые лапы. Ей казалось, что испарения пота и мужской секреции окутали её грязно-серым смердящим облаком. Мелисса заозиралась и побежала через дорогу к нарядному, сияющему позолотой зданию «Метрополя».
– Номер на два часа, и как можно быстрее, – выпалила она в лицо портье. – Поторопитесь, я неимоверно спешу.
Забравшись под душ и с ожесточением смывая, соскабливая с себя похоть и грязь, Мелисса старалась думать о Ежи. О том, что завтра вечером у неё свидание с ним, что он будет нежен, заботлив и предупредителен, что она сможет расслабиться, затолкать своё второе «я» вовнутрь, забить его там, закупорить, всадить в рот ему кляп. И забыть на время о том, что Ежи тоже часть её грязной, трудной и опасной работы.
Какой же здесь особый, специфический запах, думала Мелисса, медленно взбираясь по лестнице на второй этаж юридической конторы «Корш, Корш и Сайкак». Отец что-то говорил об этом запахе, почему-то он думал, что это важно, но, почему именно, Мелисса не помнила. Она выбралась с лестничной клетки в тёмный, крытый прохудившимся ковром коридор. Символично, подумала она: дюжину лет назад отец шёл по этому самому ковру «на ковёр» к начальству. Теперь по нему ступала она.
В приёмной блондинистая секретарша самозабвенно стучала по клавишам. Интересно, это та же самая, думала Мелисса, всматриваясь в постное, бесцветное, лишённое признаков возраста рыбье лицо.
– У себя? – спросила Мелисса.
Секретарша, не отрываясь от клавиш, кивнула, и Мелисса прошла в кабинет. Господин Лемхен был у себя. Сколько же ему, сделав книксен, попыталась определить Мелисса. Наверняка за семьдесят и, видимо, ближе к восьмидесяти. Этот нас всех переживёт, говорил отец. Всех похоронит и спишет. Дело своё господин Лемхен, однако, знал. И людей, по всей видимости, знал, потому и держался ещё на должности, прикипел к начальственному креслу, приржавел к нему тощим служивым задом.
– Садитесь, – старчески прокряхтел господин Лемхен. – Располагайтесь.
Мелисса присела на край древнего, с кургузой обивкой казённого стула. Мрачные, плотно задёрнутые шторы, низкий потолок, куцая и ветхая доисторическая мебель делали кабинет господина Лемхена похожим на склеп. С вампиром, мысленно усмехнулась Мелисса, глядя на прямоугольное, морщинистое старческое лицо с дряблыми щеками и влажными собачьими глазами.
– Докладывайте, – велел господин Лемхен.
– С чего начать, сэр?
– С самого важного.
– Хорошо. Карлик Цмыг предложил мне должность секретарши. Я, разумеется, отказалась.
Господин Лемхен утёр слезящиеся старческие глаза носовым платком.
– Скажите, что вы думаете о нём?
– Я изложила свои соображения в последнем отчёте, сэр.
– Не надо называть меня сэром, – господин Лемхен недовольно поморщился. – Субординация Центрального разведывательного управления уместна в школе, а на работе мы привыкли обходиться без неё. Ваш отчёт я, разумеется, изучил. Но меня сейчас интересует, что вы думаете о Карлике Цмыге неофициально, как… – господин Лемхен на секунду замялся, – в какой-то степени близкий ему человек.
Ну и формулировочка, с отвращением подумала Мелисса. «В какой-то степени», надо же, как вывернулся, старый хрыч.
– Я считаю, что это страшный человек, – сказала она вслух. – Очень умный, расчётливый, решительный и умеющий ладить с людьми. Прекрасный организатор и прирождённый лидер, окружил себя исключительно преданным лично ему персоналом. Абсолютно беспринципный, если дело не касается его родственников или друзей, и достаточно принципиальный в противном случае. Целеустремлённый, изворотливый, циничный, жестокий. В то же время заботливый отец, верный друг и надёжный партнёр. Пожалуй, всё.
Господин Лемхен поаплодировал.
– Очень неплохо, – сказал он. – Скажите, если бы возникла необходимость устранить Карлика, как бы вы поступили?
– Вы имеете в виду… – на секунду растерялась Мелисса.
Господин Лемхен вздохнул.
– Физически, – сказал он жёстко. – В школе этому не учат, но иногда нам приходится идти на крайние меры, если интересы общества того требуют.
– Я шлёпнула бы его. Не задумываясь и без сожаления.
С полминуты Господин Лемхен молча смотрел визави в лицо. Потом сказал:
– Знаете, я был не очень высокого мнения о вашем отце, думаю, он вам говорил. Но в одном он явно преуспел: вырастил себе хорошую смену.
– Спасибо, – искренне поблагодарила Мелисса. – Последнюю фразу ему было бы приятно услышать.
Старый волчара прав, подумала она. Чувство долга и патриотизм отец вбил, вколотил в неё. А личные качества нет. Отцу мешала природная, врождённая, порядочность, в том смысле, в котором он её понимал. Для неё же порядочность, если речь идёт об интересах дела, – пустой звук.
– Хорошо, – сказал господин Лемхен. – Что по сталкерам?
– Я ведь ими особо не занималась, – придав голосу удивлённое выражение, ответила Мелисса. – Моим заданием был Карлик.
– Меня интересует Джекпот Квятковски.
– Ах, этот, – Мелисса прикусила губу. – Оправляется после травмы. Женился на Саже Цмыг, ну это вы наверняка знаете. На контакт со мной не пошёл.
– Ни на какой? – глядя в сторону, уточнил господин Лемхен.
Выражался бы уже прямо, старый ханжа, с брезгливостью подумала Мелисса.
– Джекпот от интимной связи со мной отказался, – бросила она. – Что-нибудь ещё?
– Ладно, – господин Лемхен поиграл над столом шариковой ручкой. – Давайте перейдём к основному вопросу. Что вы решили?
Мог бы с этого и начать, огорчённо подумала Мелисса. Через полтора месяца практика у неё заканчивается. Она может отсюда уехать и навсегда забыть этот богом проклятый город, этих людей, на каждом из которых стояла наложенная Зоной печать, это амплуа практичной, напористой и доступной девки.
– Я остаюсь, – сказала Мелисса бесстрастно. – Если, конечно, устраиваю вас как агент.
Господин Лемхен поднялся. Обогнул стол и протянул ей руку.
– Я надеялся на это, – признался он. – И буду хлопотать о присвоении вам офицерского знания досрочно. Фактически, в следующем году можете на него рассчитывать. Если я не доживу до следующего года, о вашем офицерстве позаботится мой преемник.
