Александр Быченин - Сафари. Огонь на поражение
— Здравия желаю, товарищ мичман! — с едва уловимым акцентом поприветствовал он Литке и стрельнул прищуренными глазками на нас: — И вам здравствуйте!
— Привет, бабай! — мичман пожал протянутую руку и поспешил представить нас квартирмейстеру: — Вот, Ильяс Рифкатович, принимай постояльцев. Спецгруппа из Чернореченска, будут работать с нами. Главный — капитан-лейтенант Тарасов. Это майор Волчара, его напарник. Отделение капитан тебе сам представит. Майор Зубов, майор Шелест. Им больше с аналитиками общаться придется, но жить будут здесь. А это старшина Фахрутдинов, он размещением гостей заведует. Помещения готовы?
— А как же! — улыбнулся старшина, сверкнув редкими, но отменно белыми зубами. — Все готово, ждем давно. Кушать тоже готово.
— Вот и славно! — заключил Литке. — Давай тогда поскорее размещать народ, есть хочется.
Старшина Фахрутдинов мелко покивал и принялся вызывать какого-то Семенова, активировав передатчик-горошину в ухе. На зов не замедлил явиться второй мужичок, немногим моложе Ильяса Рифкатовича, а телосложением почти ему аналогичный. Квартирмейстер тут же сбагрил ему Черенкова с бойцами, и те плотной кучкой последовали за сопровождающим, не забыв навьючиться баулами со снаряжением. Старшина же занялся нами:
— Пойдемте, товарищи офицеры! Будем вас размещать. Каюты-люкс не обещаю, но Аллах свидетель, не самые плохие кубрики вам достались.
Идти пришлось относительно недалеко. Шлюз располагался в небольшом строении, до боли напоминавшем крохотную станцию монорельса где-нибудь во Внутренних Системах, а буквально в сотне шагов от него высилась ведомственная гостиница, если слово "высилась" можно применить к типовому трехэтажному жилому корпусу. Выше строить в данном конкретном месте не позволял купол. Ближе к центру, если меня зрение не обманывает, торчали свечки семиэтажек, при этом плоские крыши их почти что упирались в стеклопластик защитного пузыря. Нда, в таких условиях особо не размахнешься со строительством.
Гостиница выглядела очень даже симпатично, с учетом, само собой, местной специфики. Аккуратное зданьице о трех подъездах, вернее, шлюзах, с достаточно большими окнами, оборудованными герметичными ставнями, с небольшой парковкой перед ним, производило достаточно благоприятное впечатление. На парковке этой тесной кучкой стояли кургузые шестиместные электрокары, весьма смахивавшие на машинки, типичные для гольф-клубов. Разве что окраску они имели нежно-голубого оттенка, в соответствии с общим дизайном подводного рая. Шлюз перед старшиной открылся автоматически, видать, мерами безопасности в стандартном режиме постояльцам докучать тут не принято было. Мы гуськом проследовали за Фахрутдиновым, под его присмотром расписались в поданном дежурным журнале учета постояльцев, и, наконец, поднялись по крутой лестнице на второй этаж. Внутреннее убранство заведения оригинальностью не отличалось — стены приятного глазу голубоватого оттенка, аккуратные гермодвери номеров с нашлепками кодовых замков, ковролиновые дорожки на полу. Прошествовав за старшиной в дальний конец коридора, мы остановились и побросали поклажу под ноги.
— Товарищи офицеры, ваши номера! — объявил квартирмейстер. — Двухместные, совершенно одинаковые. Вот ключи. Куда заселяться выбирайте сами. Все необходимое в них имеется. Столовая на первом этаже, завтрак через двадцать минут. Иван Карлыч, идем, и тебя накормлю заодно. Аллах свидетель, нельзя быть таким тощим. Как тебя только девушки любят!
— Рано мне еще пузом обзаводиться, — отбрехался мичман, ткнув пальцем в соответствующее место старшину. — Меня ноги кормят, а с таким комком нервов я быстро с работы вылечу.
— Ай, шайтан! — неодобрительно покачал головой старшина. — Никакого уважения к старшим! Пошли уже, завтрак стынет.
Фахрутдинов чуть ли не силком увлек мичмана к лестнице и через пару мгновений они скрылись из вида. Еще некоторое время до нас доносился характерный старшинский говор, но потом и он стих, оставив нас наедине с запертыми дверями, мигающими диодами замков.
Мы с Игнатом переглянулись и дружно уставились на дверь с цифрой девять. Потом в унисон хохотнули, и майор обратился к переминавшимся с ноги на ногу оперативникам:
— Товарищи офицеры, вам явно сюда.
Шелест удивленно вздернул бровь, а Зубов махнул рукой и выдернул у меня из руки ключ-карту от номера, буркнув напарнику: "Заходи, потом объясню". Мы с Волчарой подхватили баулы и завалились в апартаменты напротив. По иронии судьбы наш номер выходил окнами на купол, и из него открывалась шикарная панорама поселения. Я даже пару минут поторчал у ближайшего "иллюминатора" в задумчивом созерцании окружающих красот. Игнату же на экзотику было наплевать, его волновали более приземленные вещи, например, скорый завтрак, на который мы рисковали опоздать. Поэтому долго зависать у окна он мне не позволил, развив бурную деятельность, направленную в первую очередь на избавление от излишков снаряжения. В номере весьма кстати обнаружился стандартный оружейный сейф с программируемым замком, в него мы и сгрузили личное оружие и боеприпасы, оставшись при пистолетах. Я еще и из бронекостюма вылез, переодевшись в стандартную полевую форму. Пилотка пришлась весьма кстати, хоть и несколько демаскировала меня на фоне Игнатова кепи. С другой стороны, не в шлеме же по гостинице рассекать? А к флотской форме именно пилотка положена.
Покончив с подготовительным процессом, мы спустились на первый этаж и легко нашли столовую — главным образом, по запаху, но и стрелки указателей помогли, конечно. Все отделение во главе с сержантом Черенковым, включая приблудных пилотов штурмовика, уже восседало за длинным столом у дальней стены и активно работало ложками, уничтожая уху из свежей рыбы, если мне нюх не изменяет. Немного в стороне за более скромным столиком устроились мичман Литке с гостеприимным старшиной. Фахрутдинов заметил нас, едва мы переступили порог, и призывно махнул рукой. Свободных стульев имелось в достатке, поэтому мы без раздумий составили компанию квартирмейстеру с куратором. Уселись напротив хозяев, как раз лицом ко входу, как я люблю, и тут же перед нами возник самый натуральный стюард в белой рубашке, с бабочкой на шее и белым полотенцем через левую руку.
— Товарищи офицеры, ознакомитесь с меню?
— Я, пожалуй, воздержусь, — вальяжно развалившись на стуле, ответствовал Игнат. Быстро в роль вжился, каналья! — Вы нам подскажите-ка лучше сами.
— Весьма рекомендую суп из свежих морепродуктов, — с достоинством поддержал беседу стюард. — И стейк из семги. Могу предложить к рыбе неплохое белое вино, недавней поставки.
— Несите, — не стал спорить Волчара. — Только без вина.
Стюард вопросительно глянул на меня, и я поспешил отбрехаться:
— Мне аналогично.
— Минаев, шайтан! — встрял старшина. — Чего людей пугаешь? Тащи дежурные блюда, да кувшин сока яблочного не забудь. На шестерых накрывай, сейчас еще товарищи майоры подойдут.
— И рюмки принесите, — попридержал за рукав стюарда Игнат.
— Рюмок нет! — отрезал тот. — Самая маленькая посуда — стаканы.
— Ну, хоть стаканы тащи, туда-сюда, — огорчился майор. — И огурчиков не забудь прихватить.
Стюард на это возражать не стал, но взгляд его был красноречивее любых слов — в нем так и читался немой вопрос, типа, что за мажоров принесло? Тем не менее, заказ он записал добросовестно и неторопливо удалился к раздаточной стойке, откуда и вернулся через некоторое время с подносом. Расставил перед нами объемистые тарелки с супом, разложил приборы и убыл за остатками снеди. К тому времени, когда в столовой появились несколько припозднившиеся Шелест с Зубовым, стол уже украшал полный комплект посуды. В центре его громоздился трехлитровый кувшин с соком, а рядом красовались наиклассические граненые стаканы из мутноватого стекла.
— Чем кормят? — поинтересовался Шелест, пристраиваясь на стул рядом со мной. — Забыл предупредить, у меня на устриц аллергия.
— У нас такой зверь не водится, — удивленно воззрился на него старшина. — Что за шайтан? Осьминога знаю, кальмара знаю, а эту вот эээ… штуку не видел ни разу.
— Не обращайте внимания, старшина, коллега шутит, — разрядил обстановку Зубов. — Настоящий суп из свежих морепродуктов! У нас в Чернореченске такого при всем желании не отведаешь. Только из замороженных. И за бешеные деньги.
Он придвинул тарелку и втянул в себя воздух, прищурившись от удовольствия. Мне тут же вспомнился Виталиков кот Кузьмич — у того морда такой же становилась, когда ему вкусности с нашего стола перепадали. Еще чуть-чуть, и заурчит.
— А с хлебом у вас напряженка, гляжу, — задумчиво изрек он через некоторое время, окинув взглядом плетеную посудинку с несколькими начавшими черстветь краюхами.
