Александр Быченин - Сафари. Огонь на поражение
— Располагайтесь! — в очередной раз пригласил нас Литке и первый занял кресло, подавая остальным пример. — Сразу поедем в тридцать седьмой, это примерно десять минут.
Отделение во главе с Черенковым привычно набилось в капсулу, машинально постаравшись занять козырные места. Коробка, слава богу, оказалась рассчитана на перевозку тридцати человек, так что тесниться не пришлось. Равно как и сгонять рядовой состав с облюбованных кресел. Шелест с Зубовым привычно отсели немного в сторону и продолжили прерванный разговор, мы же с Игнатом устроились рядом с мичманом. Дверь закрылась и капсула плавно, как давешний лифт, тронулась с места, с каждой секундой разгоняясь. Через считанные мгновения броневое покрытие тоннеля сменилось прозрачными листами сверхпрочного стеклопластика, или что тут вместо него. Глубины здесь были небольшими, от тридцати до пятидесяти метров, поэтому света сквозь толщу воды пробивалось достаточно. Правда, она служила этаким оптическим фильтром, окрашивая все вокруг в неестественные тона и превращая людей в утопленников с зелеными лицами. Что, впрочем, совершенно не мешало любоваться окружающим пейзажем. А посмотреть было на что. Вокруг на сколько хватало зрения были разбросаны десятки куполов разных размеров, тут и там торчали толстые колонны опор причальных платформ, сновали сотни подводных аппаратов, от крошечных двухместных "скатов" до достаточно больших аппаратов класса "нарвал", водоизмещением в десятки тысяч тонн. Прямо на наших глазах от одного из куполов буквально метрах в трехстах отчалила здоровенная субмарина, напоминавшая кита, и я, не удержавшись, ткнул в нее пальцем:
— Иоганн Карлыч, а это что за чудо?
— Это "Тунец", — мечтательно закатил глаза тот. — Флагман нашего подводного флота. Боевой крейсер, сейчас приспособлен для длительных действий в автономном режиме. В поход отправляется, в Срединный океан. Институт Морской Биологии экспедицию организовал, хотят провести мониторинг фауны. На предмет мутаций и прочих неприятностей.
— В детстве, помню, мечтал стать астронавтом или подводником, — поделился я с окружающими воспоминаниями. — Самые, блин, романтичные профессии. А как вырос, выучился на банального инженера. Правда, потом романтики с избытком нажрался, во Флоте. Космическом. А ты, Карлыч, как в безопасники попал?
— Отец заставил Училище закончить, — признался тот. — Я сам в Институт собирался поступать, но батя характер проявил. А потом втянулся, понял, что и при нынешней профессии романтики через край. Аж блевать периодически тянет.
Игнат смерил мичмана уважительным взглядом, но комментировать эту тираду не стал. Хотя по лицу было видно, что он готов подписаться под каждым словом.
Капсула между тем стремительно миновала остекленный отрезок туннеля и нырнула в очередной шлюз, но не останавилась, просквозив мимо так и не распахнувшихся ворот. Буквально через пару мгновений она вновь вырвалась на свободу, предоставив нам возможность рассмотреть прилегающее дно, густо заросшее в этом месте напоминающими веревки водорослями, тянущимися к поверхности. На миг мне даже показалось, что мы попали в фантасмагорический лес из книжки старинного математика с больной фантазией, настолько ирреальным смотрелся окружающий мир, но заросли вскоре начали редеть и уступили место зеленоватой толще кристаллического купола, под которым теснились постройки непонятного назначения. Все они, включая крошечные будки, похожие на силовые подстанции, были построены с учетом местной специфики, то есть поражали основательностью и толщиной оконных стекол, а также герметичными стыками дверей и швов обшивки. Оно и понятно — в таких местах любой домишко в случае чего должен превращаться в безопасное убежище с автономной системой жизнеобеспечения. Купол куполом, но с водой шутки плохи.
— Купола по какой технологии строили? — тронул я за плечо задумавшегося о чем-то мичмана.
— Кристаллические они, — отозвался тот. — Выращивали стандартным способом. Да и сейчас периодически слой внутренний обновляем, по плану. Два-три купола в год, как правило.
Что ж, примерно так я и предполагал. В безвоздушном пространстве и в атмосфере, неважно какого состава, купола обычно выдувают из полимерной болванки, примерно как пластиковые бутылки для газировки. Соответственно, сколько сырья вбухаешь, такой объем и получишь. Или меньший, но с толстыми стенками. А вот под водой такой номер не проходит, приходится порядочно извращаться. Чаще всего берут заранее заготовленный мешок из армированной пленки, расстилают на дне в нужном месте, заякоривают и заполняют водичкой из окружающей среды. Мешок, понятное дело, расправляется и принимает форму купола. Его герметизируют и насыщают воду внутри сырьем и катализаторами. В результате с внутренней стороны полученного пузыря на пленке начинает кристаллизовываться стеклопластиковое покрытие. Собственно, длительностью процесса и концентрацией сырья и варьируется толщина полученных в итоге стенок. Обычно для таких глубин время выращивания купола колеблется от двух месяцев до полугода, от диаметра еще сильно зависит. Еще один весомый плюс такого подхода — это стеклопластиковое днище пузыря. Получается совершенно герметичная конструкция, знай сверли проходы да шлюзы монтируй. Правда, если требуется в грунт заглубиться, приходится опять же покрытие разрушать и герметизировать стык туннеля с днищем. Когда купол уже готов, воду из него выкачивают и заполняют воздухом. Нехитрая, в общем-то, технология, однако гораздо более трудоемкая, чем выдувание полимерной болванки в атмосфере. Там с толщиной стенок так заморачиваться не нужно, соответственно, и "пол" можно запросто отделить от стен и порезать на лоскуты. При малых давлениях герметизировать стык купола с почвой труда обычно не составляет.
— А чего новые не выращиваете? — продолжил я донимать мичмана.
— Смысла нет, — пожал тот плечами. — Уже имеющихся хватает. Проблема перенаселения сейчас не стоит, много народу в анклав на берегу перебралось. Плюс под каждым куполом в грунте как минимум пять уровней прорыто. Ну и с сырьем проблемы. Репликаторы не вечные, ресурс уже дорабатывают. Один вообще сейчас только запчасти клепает, ни дня еще не простаивал. Еще лет двадцать, и придется совсем на поверхность перебираться.
— Думаю, до этого не дойдет, — обнадежил я собеседника. — Если все сложится хорошо, вас в скором времени ждут большие перемены. В лучшую, что характерно, сторону.
— Я в курсе, — улыбнулся Литке. — Командование меня в суть операции посвятило.
— Слушай, Иоганн, все хотел тебя спросить, а почему ты в кураторы попал? Почему не какой-нибудь полкан с большими заслугами? Мы тебя вообще по дороге с кораблика выцепили. Нелогично как-то, тебе не кажется?
— Не кажется, — посерьезнел мичман. — Все предельно логично. Я в Службе Внутренней Безопасности в отделе обеспечения перевозок работаю, мотаюсь по всему побережью, периодически на Южной гряде бываю. Большой опыт полевой работы имею. Остальные наши больше кабинетные работники, вот меня и выбрали. Как владеющего наиболее полной информацией по интересующим вас вопросам. Координировать взаимодействие с другими отделами через меня будете, товарищ капитан-лейтенант. На уровне большого начальства, как я понял, уже все согласовано, дальнейшая работа на наши с вами плечи ложится. Я полагаю, сегодня с вами встретится кто-то из руководства, чисто для галочки, официально, так сказать, контакт установит. А уж дальше сами.
В принципе, вполне понятное решение. В масштабах такого крупного специализированного поселения наша операция почти не заметна, хоть и иметь будет далеко идущие последствия. У местного начальства о своих проблемах голова болит, хорошо хоть не послали открытым текстом, а обеспечили базой и с информацией помочь не отказались. Оно и к лучшему, не люблю, когда каждый чих согласовывать с большими чинами приходится. Какая-то свобода действий должна быть. Как показывает опыт, она прямо-таки необходима для выполнения задач такого плана, что предстояла нам.
— Тридцать седьмой, — оживился мичман, обращая внимание присутствующих на стремительно выросший из зеленоватого полумрака купол. — Прибыли, можно сказать.
В подтверждение его слов капсула нырнула в шлюз и застыла на месте. Герметичные переборки отсекли часть тоннеля, страхуя пассажиров монорельса от возможных неприятностей, и дверца капсулы с шипением распахнулась, выпустив нас на свободу. В отработанном порядке преодолев стандартный шлюз, мы оказались в достаточно просторном помещении, отделенном от остального пространства приемной станции прозрачной перегородкой. В проходе, оборудованном рамкой сканера, нас ждал приземистый мужичок ярко выраженной татарской внешности, одетый в стандартный для здешних мест синий комбез. На самой его маковке задорно торчала нахлобученная на манер традиционной тюбетейки пилотка. Лет мужичку было чуть за сорок, а широкое лицо, похожее на полную луну, прямо-таки лучилось приветливостью с изрядной примесью хитрости.
