Василий Звягинцев - Билет на ладью Харона

— Капитан причаливает к пирсу, остальные на местах. Все контролируется. Любое резкое движение — огонь открываем без предупреждения.

До десятка ребят в черных светопоглощающих комбинезонах, с автоматами и какими-то еще специальными устройствами приняли швартовы и мгновенно рассыпались по палубам и отсекам парохода, стараясь при этом не слишком нервировать людей, честно заплативших за отдых.

— Семнадцатый, вы где? — опять вопрос из мегафона.

«Ох, надрать бы этим орлам задницу, кто и чему их учил?» — подумал Ляхов и отозвался, не выходя из тени дымовой трубы. А зачем ему рисоваться в этом спектакле?

Командир группы в шлеме с поднятым черным забралом слишком уж шумен и резок.

— Я рядом, подойди сюда…

Очевидно, инструкции были даны конкретные, поскольку офицер подошел без дополнительных вопросов.

А пока кто-то продолжал кричать в мегафон, покрывая шум возбужденно-перепуганной толпы:

— Господа, сохраняйте спокойствие. Московская полиция. Произведено задержание опасных преступников. Для честных граждан никаких проблем. Продолжайте отдыхать. Через три минуты все будет как было.

— Полковник Половцев, — раздраженным голосом назвал себя Вадим. — Чего вы этот цирк устроили? Теперь поднимай вертолет, бегом ищи на реке катер или моторку, должна где-то быть. А, все равно без толку, тут до берега сто метров. Ушли. На пирсе ждать надо было, втихую. Ладно, пошли, покажу, кого забирать надо.

Защелкнули наручники на Герасимове, извлекли из гальюна его спутниц. Одну в порядке, вторую по-прежнему без сознания.

И через три минуты вертолет действительно косо ушел с пирса, оставив в плавучем ресторане почти все как было.

Глава шестая

Соответствующие инструкции относительно обращения с полковником Половцевым и его спутницей, принимающие во внимание его чин и статус, у старшего опергруппы наверняка были, поскольку он с должным тактом осведомился, куда их доставить.

Вадим уточнил, кто именно десантников сюда направил, и, когда услышал, что в отсутствие полковника Неверова и капитана второго ранга Кедрова задание было получено от подполковника Стрельникова, успокоился окончательно.

— В таком случае отвезите нас в дачный поселок рядом со Сходней, задержанных же изолируйте положенным образом. До утра. Перед первым допросом я сообщу следователю необходимые обоснования.

— Будет исполнено, господин полковник. Тем более мне приказано вам передать: «Отдыхайте, сколько сочтете нужным. После чего соблаговолите подъехать по известному адресу. Если дорогу не помните, перезвоните. Машину пришлем».

Вертолет приземлился прямо на территории дачи Василия Кирилловича Бельского. Места там оказалось достаточно.

На Майю случившееся подействовало несколько сильнее, чем на Ляхова. Тот привык за время армейской службы и продолжительного общения с Тархановым и товарищами по Академии к острым коллизиям. Кроме того, когда работаешь плотно, с полной отдачей, рефлексировать некогда. А когда все закончилось, вроде и незачем.

У трапа Ляхов машинально поднес ладонь к пустой голове, кивнул офицеру, поддерживая Майю под локоть, пошел к крыльцу. На него уже вышел прокурор, разбуженный ревом мотора и вихрем от винтов, сгибающим деревья. От калитки бежал охранник со страхолюдного вида собакой на поводке.

Вертолет взлетел, унося в своем нутре троих арестованных и отделение «печенегов».

— Нет, все-таки Герой России, — философически заметил поручик, устроившись между креслами первого и второго пилотов и закуривая, чего не позволял себе с начала и до конца операции, — что тут скажешь: в одиночку попал в крутую переделку, всех сделал и усмехается, как будто так и надо. Я слышал, они с нашим Невером где-то на Востоке вместе воевали. Там и отличились.

— На вид и не подумаешь, — ответил первый пилот.

— Если б на вид можно было подумать, — многозначительно ответил поручик. — Но девица у него вообще полный отпад. Ножки — обратили внимание? А это… Мне б такую, и никаких крестов не надо.

Первый пилот был мужчина практического склада.

— Если б не кресты, и бабы такой, пожалуй, с ним бы не было…

— А то ж, — подвел итог второй пилот.

Несмотря на должность, жизненный опыт и отсутствие особых причин для переживаний, кроме несколько странного дочкиного звонка, прокурор встретил их в достаточно расстроенных чувствах.

«Стареет, наверное, — подумал Ляхов, — дочка единственная, общается бог знает с кем, а тут еще боевые вертолеты валятся прямо на голову».

— Пойдем, пойдем, папочка, все у нас хорошо, только двери вели запереть и дай нам чего-нибудь выпить, — несколько своеобразно успокоила отца Майя.

Ляхов уже здесь бывал, недавней зимой, но по-хорошему не успел осмотреться. И в этот отцовский кабинет Майя его не водила.

А здесь было уютно. В том смысле, что место идеально приспособлено для уединенной работы, научных размышлений и сопряженного с ними отдыха.

Сегодня, как Вадим заметил, Василий Кириллович, гадая, откуда и зачем звонила ему посланная на несложную вроде бы работу дочь, утешался длинной сигарой и виски «Джек Дэниэлс» без всякого льда и содовой.

Докуренная до половины и погасшая сигара лежала на краю хрустальной пепельницы, хотя запах драгоценного дыма еще витал в помещении, на треть опустошенная бутылка стояла рядом.

Что ж, есть повод продолжить.

— Садитесь, рассказывайте… — не слишком радушно предложил прокурор. Да и понятное дело. Только задремал — и разбудили. Многие такое плохо переносят. Был он, по ночному времени, причесан на скорую руку, из-под длинного вельветового халата выглядывали полосатые пижамные брюки и шлепанцы на босу ногу.

Ляхов сел, дисциплинированно дождался, пока прокурор ему нальет на три пальца в тяжелый, как артиллерийская гильза, стакан. Выпить в человеческой обстановке ему очень хотелось, ибо, как говорил персонаж одного из популярных в детстве романов, «он устал сражаться с убийцами».

Потягивая очень неплохое виски, плавно оттаивая душой, он предоставил Майе рассказывать обо всем, что случилось, в собственной интерпретации, справедливо полагая, что это было в куда большей степени их дело, нежели его.

Отец, посылая дочь в разведку, обязан предвидеть, во что это может вылиться.

Отдыхать в глубоком кресле было невероятно приятно, тем более что до сих пор он еще не пришел к убеждению, что все, вопреки первому впечатлению, закончилось вполне благополучно.

Он даже, кажется, ухитрился слегка задремать.