Око за око - Дмитрий Ромов

— Сергей Сергеевич, — чистосердечно улыбнулся я, — не откажите в дружеской беседе вашему древнему поклоннику.

— Для древнего ты неплохо сохранился, сынок, — поморщился он. — Нет у меня времени. Не обессудь.

— Рядом с вашим домом есть шикарная гостиница, а в гостинице имеется прекрасный ресторан. А в нём, возможно, и бар найдётся. В любом случае, мы могли бы пропустить по стаканчику и провести несколько минут в лёгкой, ни к чему не обязывающей беседе. В дружеской и уважительной атмосфере. Ужин в этом ресторане, боюсь, мне не по карману, а вот пара-тройка коктейлей…

— Я пью только чистые напитки, — помотал головой Сергеев, и это, кажется, был один из тех случаев, когда отрицательный жест означал безоговорочное согласие.

— Как скажете, — снова улыбнулся я.

— Дожились, — помотал он головой, — уже с курьерами водку жру. Так скоро и до социально близких дойдём.

— С трудом верю, — пожал я плечами, — что за всю жизнь вы ни разу не оказывались с этими социально близкими элементами за одним столом.

— Не умничай, курьер. Для тебя довольно и того, что дошёл до последней буквы латинского алфавита. Остановись на этом и не перегружай мозги.

Я засмеялся.

— Узнаю брата Колю, — сквозь смех сказал я.

— Вот только не нужно меня запугивать дыханием прошлого, пожалуйста. Это я про брата Колю. На всякий случай, чтобы ты не пытался обратиться во что-нибудь злое и потустороннее. В дух минувшего и ушедшего, например. Не надо портить вечер, раз уж ему суждено было наметиться. Выпьем, закусим и разойдёмся. Я не против и даже согласен. Желательно молча, или, хотя бы не слишком многословно.

— Ладно, — согласно кивнул я. — Договор.

Мы вышли из подъезда и двинули к соседнему зданию.

— Эй! — окликнул меня ограбленный курьер.

— Ах, да, минуточку. Мне тут нужно вернуть кое-что.

Я подошёл к курьеру и вручил его пожитки.

— Всё нормально, не парься, не съели мы твою пиццу. Вручил по адресу. Вот, держи, ещё и чаевых отсыпали.

Всё это время чувак сидел у Кукуши в тачке, чтобы не замёрзнуть и теперь с облегчением принимал назад свои вещи.

— А ты, — покачал головой Сергей Сергеич, — ещё и курьер фальшивый. Ну пи**ец. Куда мир катится.

Кукуша смотрел на дяденьку с явным удивлением. Может, смутно угадывал в нём бывшую информационную звезду и местного Доренко регионального разлива.

— Сергеев Сергей Сергеевич, не узнаёшь? — кивнул я. — Я вот сразу узнал. Пошли, посидим тут в рестике недолго.

— Вот только не нужно привлекать ко мне внимание в заведении, хорошо? — нахмурился Сергеев. — Я не настроен сегодня на лучи славы и возгласы обожания, хорошо?

— Как скажете.

— Фальшивый курьер и каторжанин, — покачала головой угасшая звезда. — До чего я дошёл, как низко пал, мама дорогая. Ну, давайте, ведите меня уже. Этот мир невозможно наблюдать без определённой оптики. Спасибо творческому гению незабвенных Левенгука и Менделеева. Каждому — за своё.

Мы зашли в гостиницу «Верхотомье». В мои годы здесь селились командировочные и рыночные с самыми низкими бюджетами, готовые мириться с удобствами на этаже. Сейчас гостиница была уже совсем не та. Пять звёзд, заоблачные цены и приветливо-снисходительные лица персонала.

Мы прошли в ресторан «Навигатор» и уселись в самом конце зала за столик у большого окна с видом на реку. Кукуша захотел сесть именно сюда.

— Вид красивый, — кротко улыбнулся он.

— Вид, — передёрнул плечами Сергеев. — Вид не съешь и не выпьешь. У меня этот вид двадцать четыре часа в сутки из окна доступен. И что? А ничто. И вот тебе добрый человек… Как звать тебя?

— Слава, — кивнул Кукуша.

— Прекрасно! Восхитительное имя. Вот почему я не Слава? Ну, ладно, Слава, не желаешь ли ты приобрести мою прекрасную четырёхкомнатную квартиру с огромными панорамными окнами и видом на набережную, реку и тот берег с волшебной надписью на холме? Ты видишь, там написано «Верхотомск»? Голливуд отдыхает и нервно курит в сторонке. Это я про надпись.

— А чё продаёшь? — кивнул с любопытством Кукуша.

— Жизнь жестока и требует постоянно забрасывать в свои топки пачки денежных знаков. Вот и весь сказ. Поэтому и продаю. Сосед напротив не шумит бывает редко, девок не водит. А… нет, не знаю. Да и пусть водит, если здоровье позволяет. Он ещё и шишка невообразимо серьёзная. Будешь жить и радоваться. Возьмёшь?

— Не, — усмехнулся Кукуша. — Боюсь, не заработал ещё на такие хоромы. Но за предложение благодарю. И я вот тут поинтересоваться хочу, это родители твои по жизни такие прикольщики или тут где-то разгадка имеется? Ну что за фантазия назвать ребёнка Сергеевым Сергеем Сергеевичем?

Подошёл официант. Мальчишка, чуть старше нынешнего меня.

— Добрый вечер, выбрали что-нибудь? —поприветствовал нас он, но, увидев, что меню мы даже не открывали ещё, сдал назад. — Или к вам чуть позже подойти?

— Не надо позже, — твёрдо ответил Сергеев. — Значит, «Сибирский Ортодокс»… Или «Финляндия» появилась?

— Нет, у нас нет, — покачал головой мальчик-официант.

— Ну, вот, тогда, как я и сказал, «Сибирский Ортодокс», двести пятьдесят, холодненькую, но не ледяную, понятно? И «Бородинского» порежь нам, а на отдельную тарелочку — сало, соломкой, как картошка фри, знаешь? И… гулять, так гулять! Грузди солёные с зелёным лучком и со сметанкой.

— Грузди все будут?

— Ты в стол неси, а тут мы уж сами разберёмся.

Мальчишка убежал, а Сергеич развеселился, предвкушая встречу с прекрасным.

— Эх! — потёр он руки. — Забыл! Томатный сок забыл. Ну ладно скажем ещё. Некоторые глупые и неумелые люди пьют водку замороженной до отрицательных температур. Это неверно. В корне. Так можно и тормозуху шарахнуть и не понять.

Он посмотрел вопросительно на Кукушу и тот сипло засмеялся:

— Я не знаю, Сергеич. Тормозуху не пробовал.

Он взял со стола салфетку и вытер лоб, а потом расстегнул свой «адик» строгач.

— У водки есть аромат и вкус, — продолжил прерванную мысль Сергей Сергеевич и минут пять, пока нам не принесли заказ, рассказывал о нюансах вкуса различных отечественных и заграничных водок.

Подошёл официант и принёс графинчик. Сергей Сергеич взял его в руку и укоризненно посмотрел на парнишку. Посмотрел, но говорить ничего не стал. Разлил