Тепла хватит на всех – 4 - Сергей Котов
— Сколько не хватает при минус семнадцати внутри и минус сорока снаружи? — спросил я.
— Женя, пока ты идёшь, погода ещё поменяется. С востока идёт циклон, он должен принести потепление, и тогда…
— Сколько, Вася? — настаивал я.
— Сорок километров, — ответил тот.
— Это если придётся «давать кругаля» по дороге, — сказал я.
— Да, Женя.
— При минус четырнадцати посчитай, — попросил я.
— Тридцать километров, — ответил Вася.
Я вглядывался в экран, который Вася проецировал в моём поле зрения. Извилистая красная линия вела через белую пустыню. Едва заметный серый хвостик в её начале — то, что я уже прошёл за несколько часов.
— Что, если мой метаболизм разгонять? — спросил я.
— Женя, это слишком длительный период. На таких временных дистанциях система не тестировалась, и я бы не рекомендовал.
— Посчитай, пожалуйста, — попросил я.
— Запас энергогеля при разгоне метаболизма даст плюс пять километров, — ответил Вася. — Дальше организм начнёт жрать себя сам.
— Сколько у меня жира? — спросил я.
— Пятнадцать процентов сейчас, нижняя граница нормы. Получим ещё десять километров, если опустим до трёх.
— Итого пятнадцать останется, — резюмировал я.
— Да. Дальше организм начнёт жрать мышцы, — сказал Вася. — Вот график, отражающий твои возможности тащить скафандр и себя самого, скорость передвижения, способность сопротивляться холоду и расстояние.
Передо мной появились цветные линии. Они пересекались где-то в районе зелёной точки на оси расстояния.
— Теоретически можешь дойти, — сказал помощник. — Но малейший сбой — и ты свалишься, не добравшись чуть-чуть.
— Ясно, — ответил я. — Делаем, что можем — и будь, что будет.
Следующие двенадцать часов прошли в молчании. Понижение температуры пока что не было критичным — мышцы вырабатывали достаточно тепла, чтобы его компенсировать. Но было очень сложно психологически. Я представлял, что меня ждёт и был готов почти на всё, что угодно, чтобы избежать этой участи.
Всё решил случай.
Со временем я начал замечать, что снежная пустыня не такая уж и пуская. Пару раз я видел у горизонта цепочку волков, которые крались куда-то по своим волчьим делам. Ко мне они, к счастью, близко не подбирались. Наверно, чуяли запах скафандра и никак не соотносили его со съедобной добычей.
Ещё через пару десятков километров я вдруг начал ощущать на себе взгляд. Сначала я списал это на своё психологическое состояние — но потом появились другие признаки: едва слышный скрип, почти незаметная тень на склоне.
Меня выслеживали. Вскоре я перестал в этом сомневаться.
Немного подумав, я решил продолжать путь — но быть начеку. В конце концов, защиты «Совы» должно было хватить для того, чтобы справиться с зубами любого хищника.
Тем временем организм, благополучно переработав китайский энергогель, перешёл на внутренные резервы. Побочным эффектом этого стало то, что на меня напал дикий голод. Я был готов жрать снег, буквально, чтобы хоть как-то притупить это чувство.
«Могу заглушить, — предложил Вася, почуяв мои мучения. — Надо?»
«Нет, обойдусь», — ответил я. Голод придавал злость и решимость двигаться дальше.
Меня выслеживала здоровенная росомаха. Он (это был самец) решился напасть, когда я спускался по склону возле замёрзшего водопада. И, конечно, это была самая большая ошибка в его жизни.
Мне удалось со второго раза свернуть зверю шею, пока он своими длиннющими и острыми, но совершенно бесполезными когтями пытался вспороть «Сову».
Едва зверь затих, я почувствовал, как рот начал наполняться слюной.
«Женя, ты молодец! Это выход!» — радовался удачной охоте Вася.
Но я едва мог разобрать его слова. В моём мозгу проснулись древние, рептильные участки. В мире был только я, голод, и груда свежего мяса.
Дамп
Я не помню, как дошёл. После охоты на росомаху мой мозг перешёл в какой-то другой режим работы. Время не воспринималось как обычно — оно превратилось в сплошную снежную реку, где была лишь стрелка на виртуальной карте, запах далёкой волчьей стаи и равнодушно мерцающие звёзды где-то в бездонной вышине.
Даже Вася замолчал. Наверно, боялся сбить это состояние — единственное возможное, чтобы пережить переход через ледяную пустыню и не сойти с ума.
Несколько раз, где-то на самой периферии зрения мелькало что-то огненно-рыжее, обещающее тепло и нечто давно забытое. Я старательно не замечал это всё. Не потому, что мне не хотелось — как раз наоборот, в полузверином состоянии меня тянуло туда сильнее, чем когда-либо. Просто нутром чуял: сейчас — это не тогда, на поле боя; сейчас это может быть опасно. Я могу никогда не вернуться. Не захочу возвращаться.
А потом был стеклянный отблеск среди скального массива. Он отражал лунный свет. Погода была тихая, ясная, морозная.
Я вдруг понял, что дошёл. И нормальное сознание разом вернулось.
«Женька… ты сделал это!» — тут же появился Вася.
«Сделал, Вась, сделал, — ответил я. — Не так-то просто меня взять, а?»
«Вообще ни разу не просто! — сказал напарник, и тут же добавил деловым тоном: — понял, как заходить надо? Помнишь? Смотри, сверху замаскированная лифтовая площадка. Там бесконтактный замок, я могу взломать — только подойти надо будет поближе, чтобы мою сигнатуру не засекли».
«Сделаем», — кивнул я. И пошёл вперёд по крепкому насту, чтобы найти дорогу на другую сторону ущелья.
На виртуальном экране, кроме самой карты, Вася проецировал координаты, магнитный азимут, точное местное время, другую полезную информацию. Я мельком взглянул на часы. Половина третьего ночи. Очень кстати, меньше шансов нарваться на случайного сотрудника.
«Вась, надо бы план придумать, — мысленно произнёс я, когда напарник разблокировал доступ в кабину внешнего лифта. — Понятно, что нам надо бы первым делом до Владимира Петровича добраться. Но как именно? У тебя есть схема 'Севера»?
«Официально нет, — ответил Вася. — Но, конечно, есть. Но я бы начал со Светланы Юрьевны. Мне почему-то кажется, что она опаснее».
Немного подумав, я согласился с ним.
«У меня есть особый канал связи с основной личностью, — сказал Вася, когда лифт уже был на нижних горизонтах и начал торможение. — Так
