Остров. Проект «Робинзон» - Евгений Родионов
— Теперь слышишь меня?
— Да. Похоже, здесь какой-то акустический барьер…
Вопрос только, зачем? Ну, то есть, нахрена?
…
В очередной раз подивившись местным чудесам, мы привязали мостик обратно, чтобы потом затащить его на скалу наверх — как известно, в хозяйстве всё сгниёт, в крайнем случае — разберу на материалы. Оценив трофеи, сошлись на том, что рассматривать их лучше в лагере, и двинулись в обратный путь. С одной стороны, дорога была уже более-менее известна, что упрощало переход, с другой — у нас здорово прибавилось груза, что переход усложняло. Как известно, своя ноша не тянет, только пока она лёгкая…
Тем не менее, до лагеря добрались без приключений, и даже раньше полудня. Даша тут же осмотрела свои гончарные изделия и постановила, что нужно немедленно начинать обжиг, поскольку процедура долгая. Мы переместили будущую посуду в нашу страшненькую «печь» и разожгли в ней, поначалу, небольшой огонь. Теперь нужно будет постепенно увеличивать температуру, подкладывая всё больше дров, но медленно. Главное — не забыть об этом за разбором находок. Поэтому на КПК была поставлена куча будильников через каждые двадцать минут, авось не провороним.
— Ну что, какие ваши предположения по поводу нелепости сегодняшнего поступления? — поинтересовался я у коллектива.
— Дай подумать. Видится мне, это будет набор для игры в «Русское лото», бюст Ленина и две бутылки ацетона. Достаточно нелепо? — выдала Даша.
— Думаю, вполне. Бегемот? — но хвостатая часть коллектива предпочла воздержаться.
Чёрный Мешок в этот раз был сильно скромнее вчерашнего — совсем нетяжёлый и не особо большой. При вскрытии оного, предложенного Дашей набора мы, к счастью, не обнаружили. Зато на свет были извлечены: каравай чёрного хлеба, пакет пастеризованного молока «Пискарёвское», флакон шампуня для волос, две пары болотных сапог — бахил, тонких и лёгких, зато высоких. Последним предметом оказалась пачка папирос «Беломор». Мы с Дашей воззрились на неё, я с иронией, она — с яростью.
— Аааааа! — от вопля девушки, казалось, сейчас листва осыплется. — Уроды! Сложно было пачку «Винстона» положить, да?
— Сдаётся мне, они над нами откровенно угорают. Нехорошо это. Неэтично…
Продолжая ругаться, как боцман, Даша, тем не менее, дрожащими руками вскрыла пачку и достала папиросу. Я, как истинный джентльмен, преподнёс огонь в виде горящей головни из костра. Девушка затянулась, закашлялась.
— Да, кхе-кхе… Ни разу не «Парламент».
— Скажи спасибо, что пачку махорки 1960-го года не положили, с этих станется. Или семена табака. Интересно, успели бы они взойти?
— Пожалуй, я воздержусь от экспериментального табаководства в экстремальных условиях. — Даша снова затянулась, на этот раз не закашлявшись. Удивлённо посмотрела на папиросу в руках. — Никогда не понимала тех, кто это курит. А сейчас тем более не понимаю.
— Сильно подозреваю, что им твоё понимание — до лампочки. Да и Ктулху с ними. А вот «болотники» нам здорово пригодятся, когда в болото полезем.
— А зачем нам лезть в болото? — с подозрением поинтересовалась подруга.
— Я так мыслю, что повод нам придумают. И не уверен, что нам он понравится.
Бегемот, меж тем, полностью проигнорировал и папиросы, и хлеб, и сапоги — что, в общем-то, логично. А вот к молоку проявил явный интерес — а как иначе прикажете трактовать то, что он на него умильно смотрит и гладит лапой?
— Братан, может, молоко Даше отдадим? С её желудком ей нужнее… Вон, сапоги возьми. — Бегемот с явным усилием оторвал взгляд от пакета, разочарованно-обиженно посмотрел на меня, на Дашу, на меня. Издал долгий грустный мяв, в котором сквозила вся боль еврейского народа.
— Да, сапоги тебе точно подойдут. — Дарья засмеялась. — Кота-В-Сапогах из «Шрека» ты отлично играешь. — она присела возле обиженного кота, обняла, погладила. — Поделюсь я с тобой молоком, поделюсь. Ты его тут, наверное, сто лет не видел. А я его ещё на прошлой неделе пила. А вот Василий обойдётся!
— Молоко — пойло для лохов. — процитировал я древнюю шутку. — Кефир есть?
— Нет, Васенька, кефира нет. Будешь кушать хлебушек с рыбой. Кстати, не пора ли обедать?
— Вариант, конечно, похуже, но тоже сгодится. Обед, конечно, хорошо. Но может, сначала, вещи распакуем? — я посмотрел на чемодан.
— Точно, как я могла забыть! Бегемот, да отойди ты уже от молока, я всё равно ещё не придумала, куда тебе его налить! В кружку у тебя морда не влезет, а тарелки ещё в процессе производства, обжигаются. Да, Вась, дров подкинь.
Проконтролировав процесс обжига, мы вернулись к чемодану. При внимательном осмотре он оказался ещё более старым и ветхим, чем казалось на первый взгляд. Ручка была выдрана вместе с «мясом», замки заметно поела ржавчина, дно было протёрто почти насквозь, как будто чемодан долго возили «на пузе». Замки оказались — какая неожиданность — закрытыми. Ключа же — ещё большая неожиданность — и след простыл. Я ковырнул петлю ножом, она заскрипела и нехотя начала выгибаться.
— Даша, отойди пожалуйста. Не нравится мне этот предмет старины. Бег, не чуешь здесь никакого подвоха? Гранаты-растяжки там, или взрыв-пакета?
— Я знаю, для защиты от воров ещё используют распылители яркой, трудносмываемой краски. Даже если убежишь, хрен отмоешься. — подруга поспешно спряталась за шалаш. — Мальчики, а давайте вы этот антиквариат где-нибудь в другом месте разминируете?
Бегемот, меж тем, подошёл к чемодану и принялся его внимательно исследовать. Обнюхал со всех сторон, потрогал лапой сверху, сбоку. А потом аккуратно подцепил когтем петлю, неуловимое движение лапой — и вот замок открыт! И второй тоже… лёгкий щелчок — чуть приподнялась крышка чемодана, видимо, содержимое было очень плотно набито. Видя, что кот абсолютно спокоен — а значит, опасности нет — я решительно откинул крышку. Заглянул внутрь. Присвистнул.
— Так, и что тут у нас? — Даша оперативно выбралась из-за укрытия и уже нависла над содержимым чемодана. — Вась, да тут же натуральный бандитский клад!
Было действительно похоже. Чемодан оказался разделён на две неравные части. Из меньшей я последовательно достал: обрез двуствольного ружья, коробку патронов (картечь, если надпись не врёт), набор по уходу за оружием (дико кустарный, судя по всему, — я в этом мало разбираюсь), небольшой бинокль
