Георгий Ханов - Бесценный подарок

Священник Георгий Ханов

Бесценный подарок

Матери солдата Любови Васильевне Родионовой, ПОСВЯЩАЕТСЯ

О чем душа в плену молилась,Куда кровавым следом шла?Когда глава с плечей скатилась,О чем подумала душа?..

Близился к концу месяц май. Яркая, сочная листва принарядила деревья. Буйно потянулась навстречу теплому солнышку зеленая травка. В воздухе перемешались запахи оживших после зимней стужи растений. Давно проснувшиеся горные ручьи стремительно несли талые воды в долины. Все живое, от маленькой букашечки до заботливо ухаживающих за своим потомством птиц и зверей, радовалось наступлению тепла и приближению летних деньков. Только не высыхали слезы на глазах матери солдата...

В светлый и радостный праздник Вознесения Господня трагически оборвались молодые жизни Евгения Родионова и его товарищей Саши, Андрея и Игоря...

В Чечне — маленькой республике на Северном Кавказе — шла жестокая война...

Рядовой пограничник Евгений Родионов завершал обучение в части спецподготовки погранвойск в г. Неман Калининградской области.

Как он гордился этим! В каждом письме домой писал:

―    Мама, я не просто солдат, я — пограничник!

В его записной солдатской книжке были строки:

 Налейте полные бокалы!Встать! Смирно! Русь, ты велика!Я пью за наши идеалы —За пограничные войска!!!

По окончании учебки Женю, как и других ребят, ждала пограничная застава. Однако из трехсот молодых воинов двести пятьдесят написали рапорта, желая служить в «горячих» точках. Они хотели проверить себя, послужить Родине там, где опаснее. Евгений был в числе желающих.

Перед отъездом к Жене приехала мама. Командир части, зная, что новобранцу предстоит служить на границе с неспокойной Чечней, дал ему 10 суток отпуска.

Угощая сына разными лакомствами, Любовь Васильевна тревожно заглядывала ему в лицо. Она знала, что ее Евгений всегда был твердым и верным слову. Он никогда не пытался хитрить.

―    Ведь кто-то должен служить и там... Зато я вернусь из армии на полгода раньше, обещаю тебе, — успокаивал юноша свою маму.

―    Женя, там идет война, ты просто не понимаешь, насколько это серьезно. Там уже есть пленные, есть погибшие... Если с тобой что случится, я этого Не переживу, — пробовала отговорить его Любовь Васильевна.

―    Мама, — ответил Евгений, — от судьбы еще никто не ушел... Я могу выйти на дорогу, и меня задавит машина. Разве от этого будет легче? А плен... Это уж как повезет...

Мать и сын все время были вместе. Однажды они забрели на городское кладбище, в молчании постояли у братской могилы воинов, погибших в годы Великой Отечественной войны. Там же сфотографировались на память. Эта фотография стала последней в жизни Евгения.

А вот еще одна фотография. Она тоже из последних: веселый юноша, слегка надвинув козырек фуражки на глаза, дерзко смотрит в объектив фотоаппарата. Плечо слегка опущено, словно для того, чтобы все видели буквы «ПВ» — пограничные войска, его гордость, а на груди просматривается веревочка с крестиком...

Зимой 1996 года рядовой пограничник Родионов начал нести службу на Ингушской заставе в составе погранотряда особого назначения. Военная специальность Евгения — гранатометчик.

Совсем рядом находилась граница с Чечней. Вместе с другими солдатами Женя нес службу на контрольном пункте, через который проезжали машины, проходили люди, следуя в Чечню и обратно. Блокпост был абсолютно не оборудован для проверки: ни света, ни связи, ни огневой поддержки...

Женя и его сослуживцы — Андрей, Саша и Игорь — досматривали машины, старались не допустить провоза оружия и боеприпасов для боевиков. Ежедневно через пункт проезжал «уазик», прозванный «таблеткой».

В ту ночь «уазик» остановился сам. Из него выскочили несколько хорошо вооруженных бандитов Руслана Хойхороева — завязалась борьба. Спустя некоторое время «уазик» уехал в сторону Чечни, увозя в плен молодых солдат. Лишь истоптанный снег и застывшие пятна крови молчаливо рассказывали о той недолгой, но упорной борьбе ребят с напавшими на них боевиками.

Так начался мученический путь Евгения и его товарищей. Сто дней и ночей проведут узники в чеченском плену в местечке Бамут.

Их ежедневно избивали, пытали, подвешивая на дыбе — палке, прикрепленной цепью к потолку холодного подвала. Все это время их почти не кормили. Стены сырого темного подвала, бетонный пол почернели от крови несчастных пленников.

Они мужественно терпели, до последнего надеясь и веря, что их спасут, не оставят в беде.

Женя и его друзья пытались освободиться через решетку в небольшом оконце над головой, но слишком толстыми были прутья решетки и мало сил у пленников. Ребята пробовали вырвать ее, погнули вовнутрь, но дом был построен прочно, на века...

Днем пленников заставляли носить воду, стирать, копать траншеи, таскать ящики с боеприпасами...

Боевики хотели, чтобы Женя и его товарищи написали своим родным письма и попросили выкуп. Ребята отказались. Женя сказал, что у мамы больное сердце и денег у них нет.

Их снова били, снова морили голодом... Не осталось пыток, которые не испробовали чеченские торговцы людьми на юных солдатах. Потом ребят заставляли отречься от православной веры и принять мусульманство, обещая отпустить пленников на свободу. Торг не удался. Избитые, голодные, измученные бесконечными издевательствами, они не предали Веру и Матерь-Церковь.

А в это время мама Евгения, не дождавшись от командиров помощи в поисках их бойца, ходила по селам и аулам, пытаясь хоть что-то узнать о пропавшем сыне. В нее кидали камнями, чеченские женщины и старики кричали на нее, угрожали ей смертью. И только простые российские солдаты с жалостью смотрели на нее, давали поесть, спрашивали, есть ли новости о сыне.

Самые страшные мучения обрушились на Евгения. Православный крестик на его груди был ненавистен врагам.

«Сними крест», — не раз слышал эти слова в свой адрес Женя за свою короткую жизнь.

Мать Евгения вспоминает: когда мальчику было одиннадцать лет, он вернулся от бабушки после школьных каникул с крестиком на шее.