Александр Соловьёв - Нашествие хронокеров
Последнюю мысль я сформулировал не совсем четко, но исправляться не стал.
Солдаты переглянулись.
– О каких еще мерах? – спросил второй.
– Я не буду излагать эти сведения дважды, – сказал я, давая понять, что дело в дефиците времени, а вовсе не в том, что у солдата звание не позволяет слышать важную информацию.
– Ладно, – сказал первый часовой. – Только от машины отойдите на пару шагов.
Он вытащил из подсумка рацию и, поднеся ее к губам, сказал:
– Товарищ майор! Тут физик какой-то приехал. Хочет поговорить об… об ликвидации. Прием.
– Какой на хрен физик?.. – затрещала рация.
– Не знаю… – сказал солдат. – Мужик какой-то. Гражданский.
Рация долго молчала и, наконец, выдала:
– Ладно. Проведите его.
– Есть, товарищ майор! – сказал солдат и хотел положить рацию на место, но потом, внезапно опомнившись, спросил: – А куда вести, товарищ майор?
– Ко мне, придурок! – гаркнула рация.
Солдат обиженно ухмыльнулся и запихнул рацию в подсумок.
– Давай, Толий, – бросил он напарнику.
Тот хотел было поспорить, но передумал.
– Идемте, – сказал он.
Мы вошли на территорию части, обогнули здание КПП и двинулись к штабному корпусу.
Я взглянул в сторону казармы, служившей мне последние недели пристанищем. Было странно видеть клумбы, утыканные фонарями, перенесшимися в этот временной пласт вместе со мной, и одновременно понимать, что на этой территории я нахожусь впервые.
Когда до штабного корпуса оставалось метров пятнадцать, дверь открылась, и на крыльцо вышел коренастый амбал. Он скрестил руки на груди и уставился на меня из-под мохнатых бровей.
– Товарищ майор!.. – начал было сопровождавший меня солдат, но амбал коротко рыкнул:
– Свободен!
Солдат развернулся и зашагал обратно.
Майор подождал, когда я подойду ближе, и затем спросил:
– Ну?
Я назвал свою фамилию и должность, которая была в институте.
– Дежурный по части майор Копылов, – сказал амбал. – Дальше что?
– Я хочу поговорить с командиром части или исполняющим обязанности.
– Зачем?
– У меня есть план, как вывести страну из сложившейся ситуации. В смысле, план освобождения.
– От кого? – ухмыляясь, спросил майор. – От кретинов, которые ходят по городу?
– От противника, оккупировавшего центр столицы.
Майор насквозь пробуравил меня выпученными глазами. Он молчал так долго, что я не выдержал и, прокашлявшись, спросил:
– Так вы меня сведете с командиром или мне в другую часть обратиться? – Я сделал безразличное выражение и посмотрел на здание хозяйственного корпуса.
– Что вы мне за абракадабру тут втираете? – прогремел майор. – Какому идиоту сейчас центр может понадобиться? Его химики разрушили. Нет там сейчас никого.
– Как хотите. – Я пожал плечами. – Где тут ближайшая воинская часть?
Майор Копылов опять надолго задумался.
– Ну, ладно, – наконец сказал он. – Говорить – не мешки ворочать. Пройдемте.
Он повернулся ко мне спиной и шагнул в здание.
Я здесь бывал уже и раньше, но ничего ценного для себя не находил.
Майор не спеша поднимался на второй этаж, а я шел следом, глядя на его камуфлированную поясницу. Я думал, мы идем к полковнику или генералу, но, поднявшись, мы миновали холл и вошли в маленький кабинет со стеллажами, заставленными папками и макетами бэтээров и танков.
К тяжелому письменному столу был приставлен легкий, почти кухонный, столик, засыпанный крошками и табачным пеплом.
На тумбочке стояла знакомая уже газовая печка (а может, это была та же самая?), рядом пачка чая и коробка сахара-рафинада.
Майор кивнул головой на кресло.
– Чаю? – спросил он.
– Да, спасибо, – сказал я и поискал глазами посуду, но ничего, кроме металлической кружки на столе не увидел.
Копылов подошел к шкафу и, открыв дверцу, достал небольшой круглый поднос с фиолетовыми китайскими чашками и чайничком.
– Керамика, – сказал майор. – Исинская глина.
Он зажег огонь и поставил греться воду в обычном стеклянном кофейнике.
Затем передо мной появилась открытая металлическая коробка, внутри которой лежало четыре одинаковые упаковки.
– Чай «Пуэр», – сказал Копылов. – Один из самых дорогих сортов в Москве.
Я посмотрел на этикетку. И впрямь «Пуэр». Стало быть, и майора затронул бум. Впрочем, что в этом плохого? Через полгода или год чай все равно потеряет свойства. Стоит ли пить дешевый «Липтон»?
Майор вытащил пачку чая. На руке его блеснули золотые часы. Я успел разглядеть надпись «Ролекс».
– Конечно, не «Дахунпао», – сказал Копылов. – Но тоже ничего.
– Простите, что?
– «Дахунпао», – повторил майор. – Это самый дорогой чай в мире. Растет в Китае высоко в горах на пяти кустах, и тем кустам около четырехсот лет. За двадцать гребаных граммов этого чая дают двадцать пять тысяч бакинских. А сейчас-то Китай безлюден. Границ между государствами нет. Можно полететь на самолете, найти в горах эти кусты и… – Майор резко рубанул рукой воздух. – Выкопать на хрен с корнями. Знаешь, зачем?
– Зачем?
– Можно привезти эти кусты сюда, в Москву, и посадить в части.
– Климат не тот, – сказал я, стараясь быть осторожным в словах, чувствуя, что этого человека легко оскорбить.
Рука Копылова замерла на несколько секунд. Затем он сказал:
– У нас тут оранжерея есть.
– Ну, разве что… – согласился я.
Чай был действительно ароматным и вкусным. Когда майор наполнил чашки, я спросил:
– Стало быть, вы за командира, я правильно понял? Остальные исчезли?
– Есть полковник Спицын, – сказал майор, отпивая. – Но он заметно сдал в последнее время. Пришлось брать командование на себя.
– А другие офицеры?
Майор поднял на меня взгляд.
– Тебя какая-то банда подослала, – каким-то уверенно-простодушным тоном сказал он. – Видишь, я еще даже не выслушивал твоей версии насчет того, на хрена ты сюда приперся, а уже все о тебе знаю. Ну, так я тебе вот что скажу, разведчик: ты отсюда никакой информации не вынесешь. Здесь, брат, и похороним.
– Я не разведчик, – сказал я.
– А кто ж ты?
– Физик. Вам же передали часовые.
– Ну, и хрена мне с того, что ты физик? Я что, поцеловать тебя должен?
Передо мной был военный до мозга костей. И говорить с ним надо было по-военному.
– Я прибыл к вам по делу, – сказал я. – Мне нужны вооруженные и достаточно подготовленные силы для того, чтобы принять меры против… нападающей стороны. Я знаю, кто противник и где скрывается. Путь к нему не прост, но добраться можно. Я буду вашим проводником, а вы поведете людей. Главное, придумать, как не растеряться по дороге. Оружие не обязательно будет все время тащить в руках. Нужно только всегда быть готовыми к атаке.
– Ха! Вооруженные, подготовленные силы?.. И я должен во всю эту байду верить? А больше тебе ничего не надо? Атомную бомбу не хош?
– Нет. Бомба как раз не нужна. Требуются люди, пулеметы, автоматы…
– Не знаю, кто ты, – сухо перебил Копылов, – но разборок в городе не будет.
– Они скоро и без вас начнутся, – сказал я. – Думаете, оружие только в военных частях? По улицам хулиганы бродят. Скоро в банды объединятся. Я на этом уровне всего около часа, а уже понимаю, что городу скоро крышка.
– Так ты, значит, перебежчик, – понимающе кивнул майор. – Вон оно что… Не с большой земли случайно?
– Нет. Вы теперь вряд ли встретите человека, прибывшего из реальной Москвы, которую вы справедливо называете большой землей.
– Почему?
– Шансы проникнуть сюда мизерны.
– Откуда знаешь?
– Переход с одного пласта в другой представляет собой слепой прыжок. Он происходит в особых местах, на развалинах. Вероятно, вы об этом слыхали. Но сейчас в реальной Москве на руины просто так не попадешь. Все, что внутри Садового, под охраной. В столице чрезвычайное положение. Однако при этом никто ничего не делает. Только охраняют. Сперва другие страны помощь предлагали. Потом, видимо, власти пришли к тому, что надо создать резервацию. И создали. Но они не смогут при помощи заборчиков остановить процесс.
– Так! – Майор строго насупил брови. – А откуда тебе известно о большой земле?
– Я сам там был.
Майор хлопнул ладонью по столу.
– Ты ж, сукин сын, только что говорил, что туда проникнуть нельзя!
– Если действовать целенаправленно, то можно. Методом тыка. И вы тоже при большом желании сможете. Только толку от этого никакого. Разве что близких повидать, друзей… Если разрешат, конечно. В лучшем случае вас запрут в какой-нибудь спецлечебнице. Но, даже проникнув в реальную Москву, то бишь на большую землю, вы не спасетесь. Зона разрушений с каждым днем расширяется. Это происходит на всех уровнях одновременно. Поэтому, майор, надо действовать по-другому. Понимаете? – И, перейдя на шепот, я сказал: – Я был в том измерении, где находится причина всего этого… бардака.
Мне показалось, что «бардак» – наиболее подходящее слово для того, чтобы убедить военного.
