Владимир Васильев - Тысяча замков
Снова закружили перед щитами двое, выставив мечи.
Выпад – пустота… Выпад – пустота…
Неожиданно Яр сделал ложный замах, Вишена качнулся, и понял, что в него метают кинжал. Отбить стальное жало он успел, но меч загудел от столкновения, а руки заныли, онемев совершенно. Яр был уже рядом, занося Зимний Вихрь для смертельного удара. И Вишена решился: отбросил меч, подсек Яру ноги, а когда тот опрокинулся на спину, локтем въехал под дых. Яр разинул рот, уже не помышляя ни о чем, кроме одного – вдохнуть. В следующую секунду Вишена ногой выбил у него меч. А мгновение спустя яров меч, едва коснувшийся песка, подхватил Тарус.
Вишена тяжело поднялся.
– Вот так-то, парень, – сказал он устало. – Это называется Спас. Ты должен помнить…
Яр беспомощно, но без ненависти поглядел на Пожарского и потерял сознание.
Зрители одобрительно загудели. Бой завершился, гномьи предводители и десятники всадников выкрикивали команды, подбирали убитых, строили своих солдат…
– Молодец, Вишена! – хлопнул его по плечу Тарус. Вишена поморщился:
– Полегче, друже, не то рассыплюсь тут же…
– У него браслет был, ты видел?
– Видел. Силу, кажись, увеличивает. Как я летал, а?
Тарус руками показал как.
– Наши-то все целы?
– Болеслава зарубили, Огриса-дата и двоих песиголовцев. И раненые есть, но легко.
Вишена понурил голову. Он всегда тяжело переживал смерть товарищей.
– Ладно, Пожарский, не серчай. Зато полдела в кармане: ключ у нас. А что до смерти близкой – мы все воины, а не пастухи. Пора и привыкнуть.
– Не могу, – сказал Вишена тихо. – Как к такому привыкнуть? Только вчера вместе у костра грелись…
Тарус помнил еще по Северному Походу эту черту Вишены.
– Пойдем, Вишена. Сегодня ночью нам кое-что предстоит.
Погибших хоронили вечером, чуть не дойдя до южного перевала, у самой Драконьей Башни. Яра Тарус напоил отваром сон-травы, и тот отключился.
– Дня два спать будет, – сказал чародей. – Надеюсь, к тому моменту когда он проснется уже все закончится.
Вишена ждал, что ночью Тарус станет накачивать второй сапфировый меч, но ничуть не бывало: когда отряд, перехватив перед сном вяленого мяса, улегся у костров, чародей позвал только четверых: Вишену, Боромира, Йэльма и Хокана.
– Готовьтесь, други. Сейчас по мирам прыгать станем.
– А меч? – спросил Вишена. – Меч Яра? Ворожить не будем, как в лесу?
– Нет времени, – сказал Тарус. – Да и леса далеко. Недосуг.
– Расскажи, что задумал, чародей, – попросил Боромир.
Появился Боград и молча стал рядом.
– Нам нужно, чтобы мечи Вишены, Боромира и Йэльма посветлели. Тогда мы сможем уйти в свой мир без сапфировых. Кто знает, позволят ли старые кондотьеры забрать их с собой? Может быть и нет. А если наши мечи в любой момент смогут послужить ключом – мы застрахованы от неожиданностей. Возьмем Книги – и домой. Светлеют мечи после перехода из Мира в Мир. Поэтому сначала мы прыгнем при помощи Ледяного Жала и Зимнего Вихря. Все равно куда. Потом с помощью трех изумрудных, снова все равно куда. И последний раз, снова при помощи сапфировых, сюда, в Иллурию.
– Но, – сказал Хокан, – сапфировые мечи станут черными когда мы вернемся.
– Ну и что? – пожал плечами Тарус. – Пусть. Если их велят оставить – оставим. А уйдем при помощи своих.
– Но тогда в родном мире у нас снова будут черные мечи, – тихо заметил Вишена.
– Это будет в родном Мире, – с улыбкой молвил чародей. – Может статься, что больше никогда в жизни нам не придется покидать родной Мир. Хорошо бы. И кроме того, в Книгах наверняка есть ответ как управляться с клинками-ключами, не прыгая из мира в мир. Или как путешествовать по мирам без помощи клинков.
– Понятно, – вздохнул Вишена. – Что нужно делать?
– Вам – пока ничего. – Пока только мы с Хоканом. Обнажай меч.
Два сапфировых клинка блеснули в полумраке, отражая свет костров. И скрестились. Тарус что-то едва слышно прошептал. Стало совсем темно, но впереди появилось неясное светлое пятно. Оттуда лился приглушенный свет, а на каменистую почву легли неверные зыбкие тени.
– Туда! – сказал Тарус, указывая на пятно. Пожарский тотчас шагнул в неизвестность, как взлетел.
Переход опять показался Вишене мгновенной смертью. А потом по глазам ударил свет, в ноги толкнулась земля; Вишена потерял равновесие и завалился набок. Рука сама рванула меч из ножен.
Вишена встал на колени, потом совсем поднялся, неотрывно глядя на свое оружие. Меч вновь стал сверкающим, светлым, а на гарде сиял волшебный изумруд. Вишена успел порядком подзабыть как он выглядит на самом деле.
Невесть откуда налетел порыв холодного ветра, что-то сверкнуло, и рядом возникли Тарус с Хоканом. Их вбросило на каменистую площадку, где стоял Пожарский, боком, и они тоже не устояли. Их мечи стали черными, совсем как вишенин в Иллурии. Наверное, и руны на гарде возникли, только гореть они стали бы, скорее всего, синим. Тарус с Хоканом бормотали ругательства, потому что валиться с размаху на камни было не очень приятно.
Вскоре появились и Боромир с Йэльмом. Им помогли встать.
– Гляди, Тарус! Они посветлели! – сказал Вишена со значением. Значит, Тарус не ошибался. Хотя, когда он ошибался? По-крупному – ни разу…
– Какие посветлели, а какие наоборот, – проворчал чародей.
Вишена оглянулся. Что за Мир окружал их на этот раз? Рядом высилась громадная серая скала, у нее росли чахлые сосенки, с другой стороны, вроде бы, был обрыв. Боромир подошел к самому краю.
– Ого! В горы нас занесло, чародей. Гляди, высота какая…
Тарус глянул – горы были действительно высокие. Внизу расстилалась плоская, как тарелка, равнина, полускрытая белесой дымкой. Впрочем, разглядывать окрестности особо не было времени. Он убрал меч в ножны и кивнул молодому дату:
– Можешь прятать, Хокан. Он пока не понадобится.
Хокан, убирая клинок, усмехнулся Пожарскому.
– Вишена! А ведь это удобно: если меч сменил цвет, сразу понятно, что тебя занесло в другой мир. А?
Вишена усмехнулся в ответ. Действительно!
– Ладно, поехали дальше, – нетерпеливо пробасил Йэльм. – Выспаться нужно перед завтрашним.
Чародей оглянулся и предложил:
– Вот что други, давайте-ка подвинемся от края. На всякий случай…
Они перешли поближе к сосенкам у скалы, и тут из гущи игластых веток показался среднего роста белокожий парень в ладной кожаной куртке и потертых штанах со множеством карманов. Он был невооружен, но в лесочке мог прятаться кто угодно, и все пятеро кондотьеров невольно потянулись к мечам.
– Эй! – неожиданно весело сказал незнакомец. – Я не собираюсь на вас нападать.
«Елки-палки, – подумал Вишена как обычно совершенно не к месту. – У нас остались кондотьерские плащи!»
Где-то в глубине души Пожарский был уверен, что в иной мир они попадут без плащей. Получалось не так.
– Меня зовут Матвей! Я из Шандалара, – представился парень.
Выждав осторожную паузу, ответил ему Тарус:
– Здоров будь, Матвей из Шандалара. Здесь есть еще кто-нибудь?
– Есть, – так же весело отозвался Матвей и указал рукой за спину. – Мои молодцы вот-вот подоспеют. Человек полтораста. А что?
Была в его голосе некая развязность, присущая разбойникам на дорогах. И встречаться с его молодцами Вишене сразу же расхотелось.
– Уходить надобно, – недовольно пробурчал Боромир. – Дальше. Куда угодно. Чего ждать?
– Точно, – оживился Йэльм. – Нас ждут у Драконьей Башни.
Он вытянул меч с изумрудом на гарде перед собой.
– Ждут, – еле слышно хихикнул Хокан. – Спят все без задних ног…
И тут Вишену будто шибануло: услышав чужие, хотя и понятные из-за чар Таруса слова датов, он сообразил, что Матвей говорит на том же языке, что и жители Лойды, Тялшина, Рыдог – языке родичей Вишены! Выговор, правда, чуть другой, но язык тот же!
Рука его тем временем скрестила меч с йэльмовым. Секунду спустя поверх лег меч Боромира. Изумруды родили слабый отсвет где-то в глубине и рядом возникло еле заметное днем пятно хода. Тарус повернулся к незнакомцу.
– Прощай, Матвей. Не ломай голову – кто мы и откуда мы. Мы – из другого Мира. И уходим дальше, в следующий мир. Для тебя нас нет и никогда не было. Удачи тебе!
Матвей топтался на месте.
– Давай! – позвал Вишена Хокана.
Тот послушно нырнул в отверзнутый ход. Теперь мечи можно было разнимать: ход закроется только после того, как мечи окажутся по ту сторону, да и то не сразу. Из Иллурии Тарус и Хокан ушли раньше Йэльма и Боромира, это Вишена заметил.
Вторым в ход окунулся Тарус. Исчезновение каждого сопровождался порывом ветра.
– Йэльм!
Вожак датов шагнул и пропал; снова порыв ветра.
– Боромир!
Непоседа подмигнул Вишене и исчез.
«Что-то я раскомандовался», – удивился себе Вишена. И повернулся к Матвею.
