Владимир Васильев - Тысяча замков

Владимир Васильев

Тысяча замков

Все права защищены. Никакая часть электронной версии этой книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме и какими бы то ни было средствами, включая размещение в сети Интернет и в корпоративных сетях, для частного и публичного использования без письменного разрешения владельца авторских прав.

© Электронная версия книги подготовлена компанией ЛитРес ( www.litres.ru)

В момент входа в зону локации корреспондента Тарус/Т засечена мощная энергетическая волна-стейтор биологического происхождения. Определить координаты корреспондента не удается.

Конец отчета.

1. Кондотьер

Переход был похож на мгновенную смерть. Хотя, что мог сказать Вишена о смерти, ни разу не умерев? Но он почему-то верил, что смерть именно такова – мутнеет в глазах, пустота в груди, и – тьма…

Он очнулся в густой пахучей траве. Где-то вдалеке противно каркали вороны, словно насмехаясь над его слабостью.

Вишена приподнялся на руках и сел, машинально проверяя, при нем ли меч. Меч был на поясе, как обычно. Тогда он встал на затекшие непослушные ноги.

Солнце, красное не в меру, клонилось к далекому лесу, едва различимому на горизонте. Цепочка холмов перечеркивала равнину, похожую на мохнатый стол – трава буйно росла везде, куда ни глянь.

Повернувшись к солнцу спиной Вишена увидел замок. Белый, с высокими островерхими башнями, ясно различимый на фоне вечернего неба.

Силы быстро возвращались; это Вишену обрадовало. Он с удивлением оглядел себя – плечи покрывал чей-то белоснежный плащ.

– Ишь, ты!

Вишена впервые видел такой. Материя незнакомая, тонкая…

Стоп!

Он вспомнил, как пробовал наощупь плащ Яра, упавший тому на плечи у входа в дулебские пещеры. Та же тончайшая ткань, но не аспидно-черная, а ослепительно-белая. На мальчишке плащ казался длинным, Вишене же он пришелся как раз впору. Застежка с затейливым гербом была прохладной и шероховатой, словно резьба на ножнах богатого меча.

Вся остальная одежда была старой и привычной и давно стала для Вишены второй кожей.

Но где же спутники? Где Тарус-чародей, где Боромир, где Славута? Где даты и песиголовцы? Ведь было их почти шесть десятков перед уходом из родного Мира.

«Надо же, – подумал Вишена, – так мыслю, словно до этого только и делал, что по разным Мирам шастал. Чудно…»

Он стоял посреди чужой степи в полном одиночестве.

«Может, нечисть чего наворотила?»

На этот случай у Вишены имелся верный и не раз испытанный способ – волшебный изумруд на гарде меча, вспыхивающий, если вблизи оказывался кто-нибудь из нечистых – леший ли, полевик, черт ли какой – все равно.

Он медленно взялся за рукоять, опуская взгляд.

И остолбенел.

Некогда сверкающий клинок стал черным, как вороненые мечи песиголовцев. А на месте волшебного изумруда – руны, искусно отлитые в металле.

Сначала Вишена подумал, что меч подменили. Но подержав его в руках понял, что ошибается. Та же привычная рукоять, знакомая не первый год балансировка… Даже клеймо древнего мастера сохранилось, часть знака хозяина Ко. Но меч стал абсолютно черным и что это означало Вишена не мог знать. Эх-ма, где Тарус-чародей, побратим-всезнайка? Хотя, и он, поди, не ответил бы. В эту весну Вишена понял, что и тарусовы знания не безграничны. Миров-то, оказывается, много.

Вздохнув, Вишена неспешно побрел к замку. Шагов через десять он наткнулся на ничком лежащего человека. Руки его с короткими пальцами были раскинуты, затылок покрывали не человечьи волосы, а скорее пушистый черный мех, а на макушке торчком стояли остроконечные треуглые уши.

«Песиголовец…»

Вишена осторожно перевернул его на спину. На морде, и впрямь очень похожей на собачью, застыло выражение не то удивления, не то муки. Впрочем, Вишена не был уверен, что истолковал все правильно. Поймут ли люди песиголовцев настолько, чтобы разбираться в их мимике?

Откинув полу плаща Вишена извлек из дорожной сумки кожаную флягу, наполненную еще в родном Мире. Вода из печенежской реки струйкой стекла по плотному меху; песиголовец высунул длинный розовый язык и слизнул несколько крупных капель. Еще через мгновение веки его дрогнули. Вишена на всякий случай отодвинулся.

Песиголовец открыл глаза и сел, глядя на Вишену. Взор его был тяжкий, словно свинцовый, глаза темны и колючи. Но Вишену он, видимо, узнал.

– Вода? – спросил он. Речь напоминала ворчание какого-нибудь Полкана с хутора в Тялшине или Лойде. Чудное создание…

Вишена протянул флягу песиголовцу. Пил тот истинно по-собачьи: налил воды в ладонь и мгновенно вылакал. Тому, что речь чужака понятна, Вишена не удивился: привыкаешь даже к волшебству. А здесь вся округа волшебством пропахла.

Песиголовец вернул флягу, напившись; не успел Вишена водворить ее обратно в сумку, в стороне зашуршала трава.

Обернулись: еще один песиголовец подходил, тряся головой.

«Ага, – подумал Вишена. – Небось, все наши в траве валяются, в себя приходят.»

Он вскочил и принялся за поиски. Песиголовцы тем временем ворчали о чем-то промеж собой.

Однако напрасно Вишена бродил, раздвигая высокое разнотравье – никого не отыскал. Лишь в одном месте задержался, где трава была подозрительно примята, но вскоре понял, что это он сам тут очнулся, потревожив тугие зеленые стебли пастушьей сумки.

– Эй, плосколицый, – окликнул его один из песиголовцев. – Коли своих ищешь, то зря: нет здесь никого. Не труди ноги.

Вишена вопросительно уставился на них; взгляд сам собой задержался на влажных черных носах.

«Ну да, – рассеянно подумал он. – Эти, поди, учуяли бы…»

– Меня зовут Вишена, – сказал он вслух. Прозвище «плосколицый», хоть и отражало в некотором смысле людскую наружность, вряд ли бы пришлось кому по нраву. Впрочем, как и слово «песиголовец» по отношению к этим странным созданиям. Сами-то они звали себя арранками.

Поколебавшись, один сказал:

– Гарх… Это имя.

В иное время Вишена и впрямь мог принять это просто за рык.

– Урхон…

Вряд ли песиголовцы, смертельно враждовавшие и с дулебами, и с прочими людскими родами, испытывали особую радость, общаясь с Вишеной. Но вожак их, Анча, сказал, что покамест арранки действуют заодно с людьми Боромира и Йэльма, а уж вожакам своим псоглавые повиновались беспрекословно.

– Если здесь нет никого, то где же остальные? – спросил Вишена.

– Не знаю, – отрывисто произнес Гарх. – Здесь только мы трое.

– Значит, пойдем к замку, – решил Вишена.

Ничего больше и не оставалось.

Песиголовцы шагали быстро; на ногах у них было по два сгиба – верхний как колено у людей, а нижний что у птиц, назад. Из-за этого казалось, будто они ходят полуприсев. И ступня у них разнилась с человечьей: не вытянутая, а округлая и плоская. Сапоги их выглядели очень непривычно.

Вишена усмехнулся: его сапоги, небось, тоже кажутся песиголовцам странными.

На полпути к замку встретилась низкая башенка, сложенная из бурого песчаника. Над тесовой кровлей трепыхался зеленый флажок. Дверь была крепко заперта снаружи на внушительный засов.

Когда они прошли мимо, флажок над башней окрасился в цвета Вишениного плаща.

Солнце опустилось совсем низко.

К замку они подошли в сгущающихся сумерках. Гостей заметили: по стене, позвякивая доспехами, пробежал воин, послышались перекликающиеся голоса. Скрипнули, отворяясь, ворота.

Вишена огляделся: рва вокруг замка не было. Странно, он слышал, что любой каменный замок непременно должен опоясываться рвом, полным воды. Даже в родных селениях кое-где устраивали подобную преграду перед бревенчатыми кладками-заплотами.

Песиголовцы теснее прижались плечом к плечу: из ворот показались воины. Семеро. С плеча переднего ниспадал такой же плащ, как и у Вишены, только с алой каймой. Остальные были просто в кожаных куртках с нашитыми металлическими пластинками и гербом на груди: черный орел на белом поле. Все вооружены мечами и короткими пиками; шлемов здесь то ли не признавали, то ли просто не надели в этот раз.

– Приветствую тебя, присоединившийся! Вижу, ты привел двух чужаков. Это отрадно.

Вишена понял смысл сказанного, хотя каждое слово в отдельности звучало совершенно незнакомо. Наверное, Тарус перед хождением в этот Мир наложил толмач-заклинание.

– Назови свое имя! – попросил воин в плаще. Именно попросил, а не потребовал, хотя голос у него все время звучал очень властно.

– Вишена Пожарский, – представился лойдянин.

– Пойдем, Вишена Пожарский, и ты сразу же получишь обещанные деньги. А потом отдохнешь, завтра, не иначе, битва. Дозорные дали знать: орки вышли из Барад-Нарана.