Авторов Коллектив - Зона с нами (сборник) (СИ)
Его противник имел только один тактический недостаток, но для нанесения серьезных повреждений этого было слишком мало. Враг привык одним точно рассчитанным прыжком и одним ударом сбить жертву с ног, сильно ранив ее, а после с легкостью добить беспомощного противника. Но после победоносного прыжка, если по какой-либо причине произошла промашка, этот кровный враг всегда на некоторое время теряет контроль над собой, буквально на миг, но его должно хватить для удачной атаки. Для этого надо до последнего стоять, как вкопанному, или сделать вид, что замешкался, и только когда враг будет наносить отработанный смертельный удар, в самый последний момент успеть уклониться, и сразу напасть сзади. Только бы добраться до уязвимых мест этого монстра, в идеале - до области шеи. Можно было бы еще в момент прыжка поднырнуть под незащищенное брюхо врага, но для этого требовалась филигранная точность и высочайшая ловкость, чтобы вместе с тем успеть и увернуться от удара. Но глупо рассчитывать, что противник сделает именно тот бросок, вполне возможно, что он приготовил несвойственный ему от природы сюрприз. Это было маловероятно, но полностью сбрасывать со счетов такой расклад боя было опрометчиво и смертельно опасно.
Самое главное, что дважды повторить одну и ту же уловку с уходом от коронного удара врага может и не получится, противник вряд ли это позволит, а посему Он имел в запасе еще несколько до автоматизма отработанных приемов борьбы, перенятых как у других врагов, так и у своих друзей. Он их совершенствовал на самых разнообразных противниках, но всегда представляя в их лице именно своего самого главного врага. Простейшая тактика борьбы с этим грозным зверем - нанесение мелких кровоточащих ран, изматывание физически и, в конечном итоге, вскрытие его сонной артерии.
Он научился применять антикоагулянт, вводимый им в момент укуса вместе со слюной в тело врага, который преобразовывался в его организме в результате употребления определенных растений. После такой инъекции противник не сможет быстро затягивать нанесенные раны. Пусть у него происходит быстрая регенерация органов, с потерей крови этот процесс начнет замедляться. Все остальное для полной победы сделает время. Но этот вариант больше подходил, когда на врага нападали несколько его соплеменников. Сейчас же в схватку Он должен вступить один и оставаться на поле боя до смерти одного из соперников.
Нельзя сказать, что Он не любил жизнь и все связанные с ней трудности, заботы и удовольствия. Он любил все это вместе взятое и не отделял одно от другого, прекрасно понимая, что одно без другого не может существовать. Вот, где в полной мере раскрывался глубинный смысл того, что цель оправдывает средства. Он для этого жил и должен в конечном итоге подвести черту под прошедшим временем. Настал момент испытания, триумфа, славы и смерти в одном и неделимом лице.
...Противник появился, как обычно, словно по расписанию, будто знал о роковой встрече заранее. Такое вполне могло быть, ведь враг обладал, хотя и более ослабленными, чем у него самого, но все же неплохими телепатическими способностями. Враг был лидером своего рода-племени и, естественно, превосходил всех своих в силе, ловкости, расчете, коварстве, и был лучше других натренирован в схватках - иначе и быть не могло.
Враг всегда был готов к сражению. Ему ещё не встречался более сильный - или хотя бы равный - соперник. Едва заметив Его, неподвижно сидящего напротив своего лежбища, противник тотчас же бросился в бой.
10.
Торсион встал по привычке рано, хотя вчерашняя отменная выпивка требовала более продолжительного отдыха, но ему для выполнения поставленной перед самим собой задачи надо было экономить время, даже за счет сна. На дорогу, как и полагается, он с Карамболем выпили "по стременной" и слегка перекусили. Карамболь предложил Торсиону в дорогу пару бутылок тархуна, но Сталкер предусмотрительно отказался. С кем его выпьешь, если не с самим собой, а этого он никогда не делал. К тому же, сам тархун - конкретная метка дружеского общения с Бандитами, и предлагать его в любой компании - значит, показать, что ты "на короткой ноге" с руководством Братвы. Карамболь тоже прекрасно понимал это, но решил, по многолетней привычке, проверить своего собеседника на компетентность в элементарных жизненных вопросах. Два собутыльника распрощались с показным высоким мнением друг о друге, но что на самом деле творилось у них в душе, было известно только им самим.
На следующем этапе переговоров Торсион обязательно должен поговорить с "Долговским" руководством, и в частности, с генералом Ворониным. С Карамболем, который контролировал важный опорный пункт, он вроде бы нашел полное взаимопонимание. С души был снят тяжкий камень. Но таких камней было еще достаточно. Чтобы не терять бдительность и осторожность, действовать необходимо было согласно ранее намеченному плану, пока ничто не вмешалось в расклад.
Для доказательства договоренности с Бандитами Карамболь выдал Торсиону значок Ворошиловского стрелка, номер которого он сразу же запомнил. В нем не было ничего примечательного, и Торсион не понимал, как этот довольно распространенный в свое время знак отличного стрелка может повлиять на разговор с генералом. У этого генерала в подчинении, небось, было достаточно обладателей таких значков, чтобы запоминать их данные. Но Карамболь не трепался попусту, и ему пришлось поверить на слово об особой значимости этого значка.
Еще один нюанс беспокоил Торсиона: сегодня по зову свистка не явился Трезор. Обычно Трезор не заставлял себя долго ждать, но на этот раз все было иначе. Прождав более двух часов и проведя их на той же вышке, где его караулил Карамболь, Торсион отправился в дорогу.
"Ладно, - подумал он, - если что - по дороге нагонит, он ведь всегда появлялся вовремя".
Со времени их первого знакомства Торсион стал замечать, что этот сильный, умный и в меру благородный зверь мог прийти на помощь, даже если Торсиону было не до свистка. Такое уже случалось не раз, и Торсион был уверен, что чем больше он узнавал о способностях этого загадочного животного, тем меньше это вязалось с человеческими представлениями о жизни на Земле и теории Дарвина о происхождении самого Человека. Он все больше убеждался в том, что развитие всего живого могло идти параллельно, а Человек, вмешиваясь в этот, ему не до конца понятный процесс, мог нанести - и наносил - непоправимый урон всему живому, в том числе и себе самому.
Со временем Торсион стал замечать, что некоторые люди чаще напоминают определенных животных, чем наоборот. Животные, лишенные основного жизненного выбора, существуют по написанным для них законам. Одни - корм, другие - хозяева этого корма, хотя бывает, что и происходит обмен позициями. Но в любом случае всё довольно логично и понятно. Человеку же всего мало: то ему жарко, то холодно, то дождь ему в тягость, дающий жизнь всему живому и ему самому в том числе. Так нет же, надо обязательно вмешаться в этот процесс и что-то кардинально изменить без оглядки на будущее. А будущее от некоторых экспериментов может быть мрачным и даже тупиковым. Люди боялись лишь Апокалипсиса, и то в последнее время все меньше и меньше из-за постоянного откладывания его сроков. Но Торсион был убежден, что только сам человек его может притянуть и никто больше. Человеку дают шанс в очередной раз одуматься и изменить потребительское отношение к миру. Однако откладывание срока воспринимается как очередной бред каких-то предсказателей, который никогда не осуществится.
Торсион в своей бурной жизни встречал среди венца природы шакалов, волков и подколодных змей, а то, что попадались и павлины, и похотливые крольчихи, он хорошо усвоил, еще учась в школе. Его всегда обожали представительницы прекрасного пола, они на него висли гроздьями и просто расцветали в его присутствии. Им было иногда достаточно быть хотя бы рядом с ним, а уж удостоиться внимания от него считалось чуть ли не победой. Видно было в нем что-то магнетическое для слабого, так сказать, пола.
Но слабость слабого пола перед сильным в том, что сильный пол слаб перед слабым...
На самом деле, мир женщин более жесток по отношению к соперницам, и из-за него постоянно происходили между ними стычки. Но если кто-то из парней пытался наехать на объект восхищений самих женщин, то бывшие соперницы без сговора объединялись, а в мести и коварстве перед парнями им не было равных. Со временем к такому отношению к нему окружающие привыкли, тем более что тогда еще совсем молодого Торсиона больше интересовали другие объекты. Конечно, он обращал на девушек внимание, и даже считал, что дружит с некоторыми, хотя и среди парней у него были друзья. Но девчата в дружбе с ним хотели видеть совсем другое, пытаясь предъявить на него свои права. Однако свободолюбивый Торсион воспринимал их навязывания как посягательство на его личную свободу и сторонился таких связей, хотя, впрочем, старался даже отстраненностью от недавнего объекта совместного времяпровождения не обижать никого. А то, что место освобождалось, было только на руку другим...
