Грэм Макнилл - Я, Менгск
— Ничего она не значит, — сказал Цестода. — Просто фамилия.
— Напротив, мой дорогой друг. В былые времена имя определяло суть человека. Многие фамилии пришли из профессий, такие как Смит или Бондарев. Другие относились к чертам характера или внешности.
— И какое отношение это имеет ко мне?
— Ну, видите ли, Цестода, это класс плоских червей-паразитов, живущих в пищеварительном тракте позвоночных и абсорбирующих остатки пищи, переваренной их носителем. Они уродливые твари, состоящие из ленточного тела и рудиментарной головы, с помощью которой прицепляются к носителю. Самый распространенный симптом на их наличие в организме, это тошнота. Просто я подумал, что вам будет интересно это знать.
Прежде, чем Цестода ответил, Арктур встал со стола и подошел к герметичному окну, выходящему на пустую, освещенную синим глушь Сигмы Онуру. Удаленные постройки лагеря Гастингс жались к турелям ПВО под кобальтовой громадой неба, и ледяная тундра раскинулась на сотни миль ледниковыми торосами километровой высоты.
Уплотнитель вокруг стекла обветшал, и жгучий холод полярных температур планеты крал часть того небольшого тепла, которое генерировали конвекторы.
Арктур изучал свое отражение на тонированном стекле, вглядываясь в резкие и красивые черты: идеально очерченные щеки и пухлые губы обрамляла аккуратно подстриженные усики и бородка; густые и абсолютно черные волосы. Глаза оставались таким же пронзительными, как и раньше, хотя и выглядели намного старше глаз любого двадцатичетырехлетнего мужчины.
Арктур улыбнулся, сообразив, что представляет собой полную копию своего отца.
Конечно, более молодую и красивую версию отца.
Хотя практически каждая трансляция СНВ пестрила изображениями Ангуса Менгска, — безумца с Корхала, как они называли его — прошло немало времени с тех пор, как Арктур впервые сознательно подумал об отце. Почти пять лет прошло с тех пор, как он последний раз видел своих родных. И, хотя Арктур держал постоянную связь с матерью и Дороти, с отцом он не обмолвился ни единым словом.
Его сестре недавно стукнуло одиннадцать, возраст, что заставил Арктура почувствовать себя действительно очень старым. Казалось, малышка Дот родилась только вчера, а уже сегодня все ее разговоры по видеофону были только о мальчиках и вечеринках, и о том, как ее бесит невозможность выйти из дома без охраны. Волнения на Корхале грозились в любой момент выйти из-под контроля, и многие эксперты сходились во мнении, что введение военного положения — это всего лишь вопрос времени.
Арктура не волновал отец, который выбрал такой опасный путь, но он постоянно беспокоился о матери и сестре. Когда-то он пообещал Дороти, что не допустит, чтобы с ней что-нибудь случилось, а признание Фелда в том, что он не может гарантировать их безопасность, прочно застряло в мыслях молодого Менгска.
Арктур обернулся, когда услышал звонок со стороны стола. Он улыбнулся, заметив, как на лице лейтенанта Цестоды промелькнула тень раздражения, когда тот услышал через наушник распоряжение Фоула. Цестода поднял взгляд на Менгска и буркнул:
— Генерал-майор Фоул желает видеть вас.
Арктур прошел в кабинет, встал по стойке «смирно», и отдал воинское приветствие командиру. Тот козырнул в ответ, не отрывая взгляда от бумаг, в беспорядке разбросанных по столу.
Командир 33-й десантно-штурмовой дивизии темпераментом напоминал пожарную колонку, то есть был настолько вспыльчивым и быстрым, что многие подчиненные летели кубарем уже в момент его пробуждения. Его черные, стриженые под «ёжик» волосы были обильно тронуты проседью, а из-за лучей сотен различных солнц кожа приобрела цвет и текстуру древнего пергамента. А на безупречно выглаженной форме блестело столько звезд, что вполне бы хватило для небольшого планетария. Образ ветерана дополняла незажженная сигара в зубах, и пережевываемый кусок табака, — привычка, которую генерал-майор подцепил за время службы на периферии и от которой не счел нужным отказываться по возвращению в цивилизованное общество.
Рядом с генерал-майором, вытянувшись в струнку, стоял офицер в белой униформе с капитанскими нашивками. Капитан был широк в плечах, от его внешнего вида прямо-таки веяло угрозой. В грубых чертах лица отчетливо читались высокомерие и склочный нрав.
Арктур сразу невзлюбил незнакомца. На вид тому можно было дать около сорока лет, что в свою очередь делало мужчину слишком старым для капитанского звания, однако физическая форма офицера была впечатляющей для человека такого возраста.
— Садитесь, капитан, — сказал Фоул. — У меня есть для вас задание.
— Да, сэр, — ответил Арктур, присаживаясь напротив стола генерал-майора.
— Это Эдмунд Дюк, — сказал Фоул, ткнув пальцем на человека, стоящего рядом с ним. — Капитан спецподразделения Альфа. Его корпус отправляется к шахтам веспена на леднике Норанда, и я хочу, чтобы отделение "Доминион" выдвигалось с ними.
Арктур кивнул. Он слышал о спецах Альфы, которые считались самыми эффективными бойцами в Конфедерации, что означало — самыми жестокими, и чей девиз был "Первыми входим, первыми выходим". Их прозвали "Кровавыми Ястребами", что говорило Арктуру о многом.
— Да, сэр. Наша задача?
— Убедить шахтеров, что в их интересах убраться оттуда и оставить место нам. Келморийцы крепко окопались в этой системе, а наших шишек, имеющих кое-какие планы на эту планетку, это не очень радует. От нас требуется прикрыть лавочку и удостовериться, что чертовы пираты не будут наглеть. Ну, ты же знаешь, все как обычно.
— Как обычно, — утомленно резюмировал Арктур, если Фоул и заметил, каким тоном он это сказал, то не подал виду. А вот Дюк ощетинился.
— Генерал, если у вас есть корпус Альфа, зачем тогда нужен «Доминион»? — поинтересовался Арктур.
— В указаниях сверху рекомендуется объединить кое-какие наши отряды. Я думаю прикрепить вашу группу к Альфе, так что пусть Дюк оценит вас на поле боя, и составит мнение о каждом.
Арктур ужаснулся при мысли, что "Доминион" попадет под юрисдикцию Эдмунда Дюка. Хоть он и не встречал этого человека, но внутреннее чутье подсказывало ему, что тот просто заносчивый хвастун. Затем, посмотрев на ухмыляющееся лицо Дюка, Арктур вдруг осознал, что узнал его.
Он видел такое же высокомерное лицо на СНВ, когда репортеры оправдывали махинации Старых Семей.
— Эдмунд Дюк? — уточнил Арктур. — Не из Дюков ли Тарсониса?
— Единственный и неповторимый, — протянул Дюк. — Я слышал, большинство твоих парней — деревенщина с крайних миров? Это так? А от Периферии можно ожидать только двух вещей, мальчик…
— Да, да, я знаю — перебил его Арктур, переключая внимание на генерал-майора. — Вы не можете перевести отделение "Доминион" под командование этого человека.
— Ты указываешь мне, что мне делать в моей дивизии, Менгск? — изумился Фоул.
— Нет, сэр, — поспешно сказал Арктур, — но…
— Так что вот, — продолжил Фоул, как будто Арктур ничего не говорил, — ты хороший офицер, Менгск, и люди тебя уважают, но ты будешь драить у меня до упора сортиры, если снова начнешь давать мне советы. Все ясно?
— Абсолютно, сэр — отчеканил Арктур.
— Да и какая тебе разница? Твое дело побыстрей уволиться в запас, так что не имеет значения, кто будет командовать ими.
— Я просто хочу убедиться, что мои парни окажутся в хороших руках, — сказал Арктур, взглянув на Дюка.
— Теперь это не твоя забота, Менгск, — отрезал Фоул. — А сейчас убирайся отсюда и позаботься, чтобы твои люди были готовы. Инструктаж в 19:00, десантные катера взлетают в 20:00.
* * *
Жестокий ветер полировал ледниковые склоны на подступах к веспеновым шахтам ледника Норанда. Арктур не решился поднять лицевой щиток шлема, чтобы оценить силу порывов. Поднимаясь вверх, он пристально осматривал возвышающуюся перед ним гору из голубого снега. Шахта находилась прямо за ней. Из-за бесконтрольных выбросов веспена в атмосферу все небо над перевалом украшали разводы клубящихся испарений летучего газа. Рядом с Арктуром вышагивал Эдмунд Дюк. Скафандр капитана украшали десятки знаков отличия и боевых цитат, из-за чего у юноши сложилось впечатление, что боевые действия для Дюка, это всего лишь повод порисоваться. В общем, сделанный вывод не способствовал возникновению симпатии. Арктур тешил себя лишь тем, что по крайне мере, в бой ему предстоит идти не с каким-нибудь желторотым курсантом.
Сотня десантников в боевом порядке тащилась по крутому откосу гребня. Семь шагоходов "голиаф" из группы сопровождения, несмотря на свою неприхотливость, также двигались черепашьим шагом по обманчивой поверхности, из-за того, что гироскопы машин с трудом компенсировали баланс равновесия на предательском покрове изо льда и снега. Ховербайки "стервятник" сновали вдоль флангов, а иногда, сквозь вой ветра Арктур мог различить рев двигателей двух истребителей "мираж", кружащих где-то в высоте. «ДесКаВы», что несли десант из лагеря Гастингс, были вынуждены сбросить его еще километр назад, так как никудышная аэродинамика машин не могла ничего противопоставить ураганному ветру в сочетании с плохой видимостью.
