Иар Эльтеррус - Ночь черных звезд
— Тогда слушай. Я знала… о нем, — Мокта кивнула на замершего Скрипача. — Я знала, что мальчиков — двое. И отец… отец сказал, что мы не можем взять второго ребенка. Нам ведь предлагали взять его, несмотря на твое распоряжение…
— И про это ты тоже знала? — Ит чувствовал, что у него внезапно закружилась голова. — Что ты еще знала?!
— Многое. Что ты был Сэфес, что ты рауф, что он — безумен. И отец… Я не посмела его ослушаться, — она опустила взгляд. — Ты думаешь, он и в самом деле настолько мягкий и безвольный, каким хочет казаться? Нет, Ит. Нет и еще раз нет. Он поступил так, чтобы… чтобы скрыть смерть сына, не более. Не потому, что он злой, Ит. Он не злой. Он просто очень умный и все рассчитал заранее.
— Только про Блэки он не рассчитал, — отозвался Ит. — И про судьбу не сумел. И про Бога. Но ты! Почему ты не рассказала мне?..
— Потому что я люблю тебя, — ответила она. Отвернулась. — Смешно, правда? Из трех сыновей больше всего любить приемного… причем не человека по крови.
Ит закрыл глаза трясущейся ладонью.
— Это настолько важно, что… не человека?
— Для меня — тогда — было важно, — вздохнула она. — Сейчас — не знаю. Все равно случилось то, что должно было случиться… Ты ушел к своим, ведь так? Ушел туда, куда тебя не пускали.
— Для моего же блага, — горько закончил Ит. — Почему все самые большие глупости в наших жизнях вершатся для нашего блага? Не слишком ли часто звучит эта фраза?
— Не слишком, — она медленно покачала головой. — Она звучит только потому, что мы и в самом деле считали, что это — во благо. Ты жил плохо? Нуждался? Был обижен кем-то? Презираем? Унижен?.. Нет, и ты знаешь про это. У тебя была хорошая и спокойная жизнь — та самая, о которой мечтал ты прежний.
— В каком объеме вам была предоставлена информация? — вдруг спросил Фэб. — Считки?
— Считки? — переспросила Мокта. — Да, у нас были прямые считки. Его, — она указала на Ита. — По сути, мы выполняли его просьбу. И дали ему то, что он хотел, и даже сверх того.
— Пристрелите меня кто-нибудь, — в пространство произнес Ит. — Пожалуйста. Немедленно.
— Перестань, — попросил Скрипач. — Все равно это уже в прошлом. Ведь так?
— Не знаю, — вздохнула Мокта. — Видимо, да, ведь отказ уже подтвержден.
Голос ее звучал тускло и безжизненно. Ит почувствовал, что уши у него пылают от стыда.
— Мама, прости меня, — он сделал шаг вперед. — Прости меня, слышишь? Это я виноват, а не ты и не отец! Только я! Перед всеми — и перед вами, и перед рыжим, и…
— Какая теперь разница? — безучастно отозвалась мать. — Что сделано, то сделано. Надеюсь, у тебя все будет хорошо… Ит.
Он покачал головой.
— Я чудовище. По-моему, когда я все это делал, я напрочь разучился думать. И в результате сотворил фантастическую гадость… всем, кто ко мне хорошо относился. Ведь так?
— Нет, не так, — не согласилась Мокта и вдруг улыбнулась. — Мне ты сделал подарок — я была счастлива, что у меня вырос такой хороший мальчик и что я могу любить его. Я и сейчас счастлива, Ит. Что ты — был.
— А я и есть, — решительно ответил вдруг Ит. — Отказ отказом, но я все равно всю жизнь буду знать, что…
Он не договорил, осекся. Хотел сказать — что у меня есть мама. Хотел — и не сумел этого сделать.
— Что мне говорить об этом дома? — спросила она.
— Скажи правду, — попросил Ит. — Скажи, что я сменил работу, что теперь работаю в Официальной Службе. Я буду… помогать, по мере возможностей. Вернуться я не смогу, но мы ведь увидимся еще, и не раз, верно?
— Если ты сам этого захочешь — обязательно, — пообещала мать. — Хочешь, я сама буду приезжать туда, куда ты попросишь?
— Думаю, этот вопрос мы сумеем решить, — добавил Фэб с явным облегчением. — Мокта, я клянусь вам, что все будет в полном порядке. Я вижу, что вы очень хорошо относитесь к Иту, и я обещаю, что сделаю все, от меня зависящее. Отличный дом. Учебный центр Орина — один из лучших в секторе, у нас великолепные преподаватели. Впоследствии ребята будут получать более чем пристойные деньги…
— Я вам верю, — кивнула Мокта. — Знаете, что самое грустное? Что дети вырастают, Фэб, — она усмехнулась. — Это мы, родители, хотим, чтобы они подольше оставались маленькими, но ведь это не так. Они вырастают и уходят туда, куда им нужно… а ты остаешься. Если отец согласится, я заведу еще одного ребенка. Я всю жизнь мечтала о дочери, но на нашу пару в семейном плане стояли только сыновья.
Она повернулась к Скрипачу, тяжело вздохнула, затем произнесла:
— А вот у тебя я хочу попросить прощения. Но и ты постарайся понять нас. То, что случилось в нашей семье, те обстоятельства… мы просто не сумели бы никому объяснить твое появление. Никак.
— Я понимаю, — грустно улыбнулся рыжий. — Действительно, практически невозможно объяснить окружающим, тем более родственникам, откуда взялся еще один ребенок, причем умственно неполноценный. Мокта, на месте вашего мужа любой бы поступил так же, я думаю… Вы можете не извиняться, ведь это не вы втянули кого-то в такие странные дела, это вас втянули. И хорошо еще, что все кончилось так. Мне кажется, что это могло обернуться куда большими проблемами.
Мокта кивала в такт его словам.
— Все верно, — согласилась она. — Знаешь, я рада, что вы в результате все-таки оказались вместе. Что-то в этом есть… бесконечно правильное.
— А иначе и быть не могло, — Скрипач покосился на Ита.
— Где они тебя нашли?
— Они меня подобрали на свалке, неподалеку от города Маквола… — пустился в объяснения Скрипач.
Ит вполуха слушал его рассказ и, как это ни странно, чувствовал облегчение — кажется, то, чего он боялся, миновало. По крайней мере, они трое справились.
Вскоре вернулся удрученный Ри в сопровождении заплаканной мамы и почти тут же ушел снова — уже в компании посуровевшего насупившегося отца. Фэб с Дашей сидели в отдалении и тактично молчали, ни во что не вмешиваясь. Скрипач продолжал рассказывать, Ит смотрел на маму и с радостью вдруг заметил, что она уже улыбается, и не натянуто, как раньше, а свободно — ну конечно, Скрипач, когда сам того хочет, сплошное обаяние… сейчас он еще и про платье расскажет…
— Знаете, я очень рад на самом деле, что вы этого не видели, — донесся до него голос рыжего. — Неподготовленному человеку меня тогдашнего лучше было не показывать.
— Почему?
— Ну, во-первых, я очень люблю жареную картошку, а во-вторых, красивую одежду, и мне совершенно все равно было на тот момент, мужская это одежда или женская…
«Вот все и решилось, — думал Ит. — И, кажется, решилось хорошо. Ну, не то чтобы уж очень хорошо, но по крайней мере нормально».
Фэб поманил его, Ит тут же подошел к нему.
— У тебя очень хорошая мама, — серьезно произнес рауф. — Ит, я буду настаивать на том, чтобы вы оба с нею виделись хотя бы раз в год. Обязательно.
— Да я и сам хотел об этом попросить, — обрадовался Ит. — Главное, чтобы время было…
— Время будет, — пообещал Фэб. — Об этом я позабочусь отдельно. Ит, сейчас надо заканчивать разговоры, потом проводите родителей, и… надо разобраться с неофитами.
— А без нас можно? Я хотел бы еще побыть…
— Ри тоже бы этого хотел, по всей видимости, — подтвердил Фэб. — И даже рыжий бы этого хотел. Ладно. Даю еще час. Ит, подумай. Им потом будет стократ труднее прощаться с вами, чем вам с ними.
* * *Когда корабль официалов ушел, Ит и Ри долго смотрели ему вслед. Они оба, не сговариваясь, подошли к «окну в космос» и следили за яркой оранжевой звездочкой бота, заходившего на посадку. Вскоре, однако, бот пропал из виду, и стоять больше смысла не было.
— Ну ты как? — спросил Ит.
— Я?.. — Ри рассеянно посмотрел на него. — В порядке. Думал, будет хуже.
— Что они решили в результате?
— Берут деньги, а потом пойдут в Далат. Все-таки индиго, им это ближе… ну, по духу ближе. Санкт-Рена, по словам отца, совершенно не годится. А матери тут, кажется, было бы интересно пожить.
— Понятно. А моя домой, — Ит улыбнулся. — Знаешь, я все-таки чувствую себя виноватым.
— А я нет, — пожал плечами Ри. — Скучать — буду. Это да. Но виноватым я себя не чувствую совершенно. Они сделали то, что хотели… теперь моя очередь делать то, что хочу я. Твоя мать права, мы и в самом деле взрослые люди, способные сами решить, что нам нужно. Или не нужно.
— Она так и не спросила… про Фэба, — тихо проговорил Ит. — Я видел, что она очень хочет спросить, но она не решилась.
— По-моему, она правильно сделала, — твердо ответил пилот. — Это твоя жизнь. Твоя, рыжего, Фэба. И если она раньше имела право на часть твоей жизни, то теперь уже не имеет. И понимает это.
— А твои что сказали про это все?
— Отец сначала сердился, конечно, но потом вроде бы признал, что я в чем-то прав, — Ри хмыкнул. — Знаешь, они ведь еще достаточно молоды, если разобраться. Что такое сто десять лет? По меркам того же Фэба это слезы.
