Василий Головачев - Атлантарктида
– Тогда где «Краб»?
– Я очень надеюсь… – задумчиво начал Мясоедов.
Головы мужчин повернулись к нему.
– На что? – спросил Пименов.
– На то, что наши парни проникли в Купол.
– Как?
– Через этот желвак под Колонной. Вам не показалось, что он блестит как новый?
Михаил Павлович потёр дёргающееся веко.
– Я не обратил внимания.
– Точно, выступ стал чище, – подтвердил Аксёнов. – Я видел его не раз, он был темнее, в пятнах осаждений, а сейчас сияет как полированный.
Мужчины сосредоточенно всмотрелись в экран.
«Глазастик» обошёл Колонну, показал нижний выступ скалы под ней, издали напоминавший металлический бак.
– Чёрт его знает! – с досадой отвёл уставшие глаза Васюченко.
– Но если «Краб» там… – неуверенно начал Пименов.
– В принципе, почему бы и нет? – сказал Аксёнов. – Вполне мог бы уместиться, судя по размерам выступа.
– Но если «Краб» там, – повторил Михаил Павлович, – то где американец?
В помещении стало тихо. Потом шевельнулся Мясоедов.
– Надо срочно доложить наверх.
Пименов кинул взгляд на панель связи.
– Наш спутник будет минут через двадцать.
– Успеем глотнуть кофе, – встал Васюченко.
Пили кофе, косились на экран, продолжавший выдавать шевеление световых бликов и теней как инопланетный пейзаж.
Над станцией появился спутник сети ГЛОНАСС.
Пименов привычно установил кодированный канал связи с Москвой, уступил место полковнику. Кирилл Григорьевич сжато сообщил дежурному в штабе ГРУ о ситуации на станции. Ответ пришёл буквально через минуту, со станцией связался сам директор ГРУ, хотя в столице в данный момент был поздний вечер:
– Полковник, вы уверены, что группа Вербова проникла в Купол?
Кирилл Григорьевич посмотрел на Пименова, помедлил.
– Не уверен. Но другого объяснения у меня нет.
Собеседник на другом конце линии выдержал минутную паузу.
– Делайте всё возможное для установки связи с группой. Американцы развили беспрецедентную деятельность вокруг Антарктиды, что говорит о ценности найденного артефакта в озере Восток, мы вынуждены реагировать. Ждите событий. Я свяжусь с вами через пару часов.
Связь со штабом прервалась.
Какое‑то время в модуле все сидели без единого движения, потом мужчины обменялись взглядами.
Васюченко встал.
– Пойду спать, устал, всё равно мне здесь делать нечего.
– Иди, – кивнул Пименов, которому тоже хотелось спать.
Зам нырнул в облако пара.
– Ещё кофе? – поинтересовался Кирилл Григорьевич.
– Не хочу.
– Вы бы отдохнули, Михаил Павлович, если будет что‑нибудь важное, я вас разбужу.
Пименов поразмышлял немного, осоловело глядя на экран, мотнул головой.
– Здесь лягу.
Экран связи с «Глазастиком» потемнел, и по нему наискось пронеслась странная тень, напоминавшая формой ската…
Озеро Восток. Команда Вербова. 1 января
Воздух был насыщен запахами метана, аммиака и солевых отложений, но дышать им было можно, поэтому терпели, не надевая кислородные маски, которыми запаслись ещё на базе в Видяево.
Экипировка у всех была одинаковая: новые комплекты для военнослужащих, пригодные для ношения в экстремальных погодных условиях, оружие – автоматы «АДС», пистолеты, ножи, рации в подшлемниках, шлемы‑полушапки, маски, специальные очки с выдачей информации на внутреннюю поверхность стёкол, НЗ в заплечных рюкзаках‑разгрузках и фонари. Кроме того моторист и бортинженер несли кислородные баллоны и наборы инструментов. Не взял ничего только Лобанов, мешала боль в груди. По‑видимому, у него и в самом деле было сломано ребро. Осмотрев его под контролем Инги, Вербов смазал грудь пострадавшего вольтареновой мазью и наложил повязку, приказав по мере возможности не делать резких движений.
Ультразвуковую пушку, прозванную «ультриком», пришлось так и оставить в кабине нераспакованной, она была слишком громоздкой и тяжёлой.
Спрыгнули из люка в воду, наполнявшую «корыто» под батиплавом, помогли Инге перебраться на сухую сторону тамбура, в котором застрял «Краб». Двинулись в темноту тоннеля, похожего изнутри на гигантскую гофрированную кишку, слегка сдавленную с боков. Тоннель уходил вверх под углом в тридцать градусов, его ребристый пол был скользким, и идти приходилось осторожно, как по льду или скорее по тонкому слою синеватой слизи.
Впереди шли Вербов и Дрёмов, за ними Инга и Пальковский, последними – экипаж «Краба» во главе с Лобановым.
Температура воздуха в трубе держалась на уровне нуля градусов или, может быть, ниже на пару градусов, воздух был насыщен влагой, и при каждом выдохе изо рта шагающих вырывались облачка пара.
Батиплав был повреждён так, что на нём уже невозможно было передвигаться под водой, но об этом если кто‑то и думал, то вслух не говорил. Ответственность за исход экспедиции теперь лежала на Вершининой, полковнике ФСБ с особыми полномочиями, но именно потому, что она была женщиной, мужчинам почему‑то верилось, что всё обойдётся.
Вербов подумал об этом мимолётно, с улыбкой, надеясь больше на свой опыт и профессионализм команды Лобанова, чем на изыски женской логики. Его навыки аквалангиста не пригодились, зато навыки спецназовца могли понадобиться в любой момент, и он готовился к этому, как разведчик в рейде по вражеской территории.
Поднялись вверх метров на двадцать и упёрлись в стену, поросшую густым ворсом пластинок, отчего она походила на пластинчатую сторону сыроежки.
– Приплыли! – сердито сказал Пальковский.
– У нас есть парочка ВП, – деликатно сказал Лобанов из‑за спин своих подчинённых; он имел в виду взрывпакеты.
Вербов повернулся к спутнице.
– Будем взрывать?
– Подождите, – покачал головой Дрёмов. – Возможно, обойдёмся без взрывов.
Вербов помедлил, оценивая мимику девушки.
– У вас есть деловое предложение?
– Это явно перегородка, предназначенная для предотвращения попадания внутрь тоннеля воды. Она должна либо иметь люк, либо раздвигаться. Давайте поищем механизм открывания.
– Без ключа или чипа нам всё равно люк не открыть, – нервно заметил Пальковский. – Да и почему вы уверены, что перегородка имеет люк?
– Я пытаюсь рассуждать логично.
– Ну, если так. – Пальковский протиснулся мимо Вербова, погладил рукой в перчатке «грибные пластинки». – Жёсткие…
Дрёмов отстранил специалиста по НЛО, оглядел извилистые «грибные заросли».
– Товарищ полковник, видите выступы?
Вербов и Вершинина присмотрелись к пластинчатой поверхности перегородки.
Точно в её центре на высоте двух метров пластинки росли гуще, образуя узор наподобие китайского иероглифа.
– Здесь, – ткнул пальцем Вербов в этот узор.
– Верно, хотя и не очень заметно, конечно.
– Вижу, – обронила Инга. – Что‑то типа руны.
– Давайте постучим.
Инга подняла брови.
– Вы шутите, Виктор Степанович?
– На что‑то дверь ведь должна реагировать?
– На чип…
– Чипы и коды – наши изобретения, найденные в двадцатом веке, а Купол строили не люди и не меньше двенадцати тысячелетий назад.
– Можно подумать, вы при этом присутствовали, – хмыкнул Лобанов.
– Не я, но мои предки точно.
Вербов с интересом посмотрел на археолога. Взгляд Инги тоже был полон любопытства, но пополам с озабоченностью.
– Вы говорите загадками, Виктор Степанович.
– Всего лишь пытаюсь мыслить практично.
– Откуда вам известно, кто строил Купол? И кто были ваши предки?
– Предки – чистокровные гиперборейцы, – улыбнулся Дрёмов. – Думаю, и ваши тоже, все мы – люди севера. С Куполом проблема несколько посложнее, его скорее возводили антаркты, наши противники в прошлом.
Пальковский фыркнул.
– Вы случайно не пишете фантастику, Виктор Степанович? Легенды говорят, что в прошлом с гипербореями воевали атланты.
– Так то ж легенды.
– Вы хотите сказать…
– Подождите, Андрон Рифгатович, – остановил Вербов специалиста по аномальным явлениям. – Философскими вопросами – кто с кем воевал – займёмся позже, когда пройдём в Купол. Надеюсь, Виктор Степанович поделится с нами своими знаниями.
– Обязательно, – пообещал археолог. Пощупав «руну», он деликатно пошлёпал по ней ладонью.
Ничего не произошло.
Дрёмов сконфузился.
– И всё‑таки она должна открываться.
– Отойдите, – велел Вербов, уловив некий нервный «ветерок» под черепом. – Все.
Группа послушно отступила, осталась только Инга.
– Ты тоже, – твёрдо сказал он.
– Я останусь.
– Нет смысла рисковать обоим. К тому же ты теперь отвечаешь за исход всей операции, я всего лишь исполнитель.
– Не думала, что ты такой обидчивый.
