Василий Головачев - Атлантарктида
Думкопф внезапно подхватился на ноги.
– Вода…
Действительно по полу кабины растекалась лужа, пахнущая метаном.
– Чёрт! – охнул Ренделл. – Бен, Перкинс – ищите пробоину, живо!
Моторист и бортинженер перестали ощупывать свои болячки, бросились искать в стенах аппарата щель, через которую в кабину просачивалась вода.
Ренделл сел за панель управления, попытался выяснить масштаб постигшей батиплав беды. Девенпорт, кривясь от боли, рухнул на сиденье.
– Что произошло, Генри? Нас подбили?
– Мы сами себя подбили, – пробурчал Ренделл.
– Но эта тварь атаковала нас!
– Она просто хотела отогнать нас от Колонны.
Девенпорт попытался вытереть окровавленные пальцы, не смог, поморщился, посмотрел на Форестера.
– Вы тоже так считаете, Генри?
– Марк прав, фагоцитола предназначена для защиты Буфера от вторжения извне, и не её вина, что одна из гранат отцепилась и сработала.
– Снова вы о своём Буфере… это уже начинает меня бесить! Говорите, что знаете!
– Потерпите, полковник, всё в конце концов выяснится.
Ренделл постучал пальцем по краю панели.
– Просыпайся, машина!
Загорелся индикатор прожектора. За ним зажглись экраны системы обзора. Передний показал какие‑то смятые цилиндры, скрученные балки и трубы, перекошенные листы металла. Левый экран высветил некую полость, рёбра и наплывы стен, струи испарений над лужей под батиплавом.
– Эт‑то ещё что такое?! – выдохнул Девенпорт.
– Мы внутри портала, – с удовлетворением проговорил Форестер. – Я боялся, что нас не пустят.
– Где мы? Внутри чего?
– По моим представлениям, трубы, идущие к Буферу обмена… к Куполу, являются каналами сброса энергии при временном переходе. По ним же передвигаются роботы обслуживания всего комплекса.
Девенпорт смотрел на Форестера, открыв рот.
Оглянулся и Ренделл.
– Сэр, вы знали, куда мы направляемся, не так ли?
– У вас хороший мыслительный аппарат, капитан, – улыбнулся Форестер.
Девенпорт со стуком захлопнул рот.
– Кто вы, Генри?
– Спецпредставитель Агентства национальной безопасности…
– Я имею в виду не официальное прикрытие. Портал, Буфер, роботы, каналы энергосброса – откуда это всё? Что здесь скрывается в озере под трёхкилометровой толщей льда на самом деле?
– Говорю же, Гленн, вы торопитесь. Доберёмся до центра, я всё объясню.
– Говорите сейчас!
Лейтенант Думкопф, подчиняясь взгляду полковника, глыбой навис над Форестером. Начальник экспедиции посмотрел на него снизу вверх, поиграл бровью, пожал плечами.
– Ну, хорошо, горячая вы голова. Пока могу сказать лишь одно: я дальний потомок тех, кто строил здесь комплекс хронообмена, или иначе, Буфер хронообмена. Который так и не успел заработать и спасти моих предков. Вам легче?
– Ваших… предков?
Форестер кивнул.
– Я потомок атлантов… ну, или, точнее, антарктов, цивилизация которых сгинула в войне с арктами, или гиперборейцами, как их ещё называют. Атлантиды как таковой не существовало. Остатки антарктов после катастрофы расселились по ближайшим островам Земли, и кое‑кто поселился на островах в Атлантике и Средиземном море, отчего их и стали называть атлантами. Настоящая Атлантида – здесь.
Форестер ткнул пальцем себе под ноги.
Девенпорт облизнул губы, посмотрел на Ренделла.
– Бред…
Капитан осклабился.
– Моя интуиция подсказывает мне, что мистер Форестер прав.
– Нашёл! – послышался сдавленный возглас моториста. – Трещина!
– Минуту. – Ренделл, оскаливаясь при каждом движении от боли, скрылся в хвостовом отсеке батиплава.
Девенпорт стряхнул с пальцев кровь, прижал к щеке платок, кивнул на экраны.
– Значит, это и есть тамбур?
– Надеюсь.
– А что это за хлам впереди? Мы практически врезались в него.
– Не догадываетесь? Русская субмарина.
Девенпорт подскочил.
– Да?! Русские?! Боб, оружие!
Думкопф полез в угол кабины, куда унесло автоматы и прочее боевое снаряжение команды.
– Успокойтесь, Гленн, – поморщился Форестер. – Русских здесь, в тамбуре, уже нет.
– А где же они?
– Судя по тишине, они ушли в Буфер. Надо одеваться в соответствии с ситуацией и догонять их.
– Водолазные…
– Водолазные костюмы не понадобятся, мы взяли комплекты «Аляска».
– Но мы под водой…
– Каналы энергосброса не затоплены, здесь есть воздух, которым можно дышать. Раз русские прошли, пройдём и мы, они у нас будут исполнять роль авангарда. Ищите скоренько комбезы, и вперёд.
Появился Ренделл.
– Вода больше не прибывает, воздух шипит, вонь отвратная!
– Метан, Марк, плюс углекислота, потерпите. Помогите собрать всё необходимое. Сюда мы скорее всего не вернёмся.
Ренделл перехватил взгляд Девенпорта, поглаживающего протянутый лейтенантом автомат, и развёл руками.
– А кому легко, полковник?
Антарктида, станция «Южный полюс». 1 января, утро
Праздник встречи Нового года получился невесёлым.
Дождались речи президента, собравшись в кают‑компании, чокнулись шампанским (крепче напитки открывать не разрешил Пименов), недружно прокричали «ура» и посидели с час за столом, вспоминая новогодние праздники на «большой земле». Разошлись по жилым модулям, чтобы с утра пораньше встать и заняться проблемами, от решения которых зависела судьба подводной экспедиции.
Однако новых открытий день не принёс.
«Краб», забравший посылки и дополнительные запасы пищи и кислорода, не подавал никаких признаков жизни, и чем он занимался возле Купола, можно было только догадываться. Мало того, сонары в шахте, прослушивающие глубины озера, зафиксировали слабые гидравлические удары, похожие на подводные взрывы, и это известие только усугубило плохое настроение полярников, не представлявших, что может случиться с экипажем батиплава.
К исходу рабочего дня Пименов собрал совещание, в котором принял участие полковник Мясоедов. Решили послать к Куполу «Глазастик», чтобы выяснить причины долгого молчания Вербова и его группы. Уже было понятно, что помешал «Крабу» вернуться к шахте американский батиплав «Мистик», отчего его присутствие в озере воспринималось всеми полярниками как поход по тылам советских войск фашистской диверсионной группы.
«Глазастик» отплыл, получив соответствующее задание и программу действий. Управлял им бортовой компьютер, но пилот робота оставался в командирском домике на дежурстве и там же собирался заночевать. Пименов не уговаривал Аксёнова идти в свой кунг, так как и сам решил ждать ответа от посланца.
«Глазастик» добрался до цели через два с половиной часа.
Михаил Павлович вызвал зама и Кирилла Григорьевича, и вчетвером, считая и пилота, они замерли перед экраном связи, сдерживая эмоции, страстно желая в душе убедиться в благополучном существовании мини‑подлодки.
Связь была плохая. Расстояние от шахты до Купола составляло около двадцати километров, и слой воды почти полностью гасил радиоволны на всех диапазонах, как высокочастотных, так и низкочастотных, и ультразвук. Поэтому по экрану плыли светлые зигзаги помех и корявые тени, изредка протаивая в глубину и выхватывая из темноты неровности дна в районе Купола. Мелькнул стрельчатый силуэт Колонны.
Аксёнов покосился на Михаила Павловича.
– Можем попробовать перейти на ручное управление.
– Не стоит, – мотнул головой начальник станции. – Было бы хорошо видно, рискнули бы. Пусть работает по программе.
«Глазастик» сделал круг (должен был сделать, повинуясь программе), снова подошёл к Колонне, но «Краба» не обнаружил. Несколько раз прожекторы робота освещали неосевшее облако мути под Колонной, какие‑то свежие воронки в пластах ила, бугры и впадины, но ни российской мини‑субмарины, ни американской видно не было. Не нашёл их «Глазастик» и после часового кружения над Куполом. Оба батиплава исчезли, будто растворились в воде, либо покинули район озера с найденным на дне сооружением, хотя причину этого поступка понять было трудно.
– Верните его обратно к Колонне, – попросил Кирилл Григорьевич.
Аксёнов вопросительно посмотрел на Пименова. Михаил Павлович кивнул.
Получив команду (на связь ушло четверть часа), робот направился к Колонне. Однако нового ничего не увидел. Только раз на экране отразилась «задница» американского робота, сбитого «Крабом», торчащая из слоя ила. Батиплавы по‑прежнему не показывались в поле зрения телекамер «Глазастика».
– Может быть, они передрались и утонули? – мрачно предположил заросший щетиной Васюченко.
– Мы бы заметили, – покачал головой Аксёнов. – Слой ила под Колонной и вообще на Куполе не слишком толстый, метра три‑четыре.
