Вячеслав Кумин - Наемник
– Зачем? – удивился генерал. – Оперативные сводки поступают каждый день и они, насколько мне известно, общедоступны.
– Видите ли, господин генерал, – осторожно начал Эрик, – с некоторых пор сухих оперативных сводок стало недостаточно и нужен живой материал.
– Понимаю. Что же, тогда я могу вам выделить какого-нибудь сержанта, и он вам покажет все, что вы пожелаете заснять.
– Понимаете, господин генерал, – как можно более доверительным тоном продолжил наступление Эрик. – Мы хотим провести прямой репортаж с места событий. Так сказать, взглянуть на ситуацию изнутри, из самой гущи событий.
– Но это же опасно! Вас могут убить…
– Об этом не беспокойтесь. Дайте нам только бронежилеты, и все дела. Мы не будем никому мешать, – сказал Эрик, подумав, что нет никакой разницы в том, убьют ли их здесь или по возвращении домой. – Я вам обещаю, что у вас не будет никаких проблем.
– И все равно не могу.
– Господин генерал, вполне возможно, что при удачном наступлении, которое будет ретранслировано в прямом эфире, акции Торговой Федерации вырастут на порядок выше, чем ежели выдать простую сводку типа: мы победили…
– Хорошо, – ответил Нуаре после недолгого размышления. – Я предоставляю вам полную свободу действий, можете делать, что хотите, снимать, что хотите, но выделить вам даже солдата, чтобы он вас прикрывал, я не могу.
– Это нам вполне подходит, господин генерал. Благодарю вас.
– Тогда всего хорошего. Аккредитационную карточку возьмете в пресс-службе. Если возникнут проблемы, пусть звонят ко мне.
– Еще раз спасибо, сэр, – вставая и направляясь к двери, поблагодарил Эрик.
«Идиоты, зачем так подставляться? Разве оно того стоит? – подумал генерал, когда журналисты вышли. – Но, впрочем, это их работа, им за это платят. А со сквозняком нужно что-то делать…»
52
На операционном столе лежал человек. Впрочем, на человека это мало походило, от него остался лишь обрубок без рук и ног. От него исходило множество трубок, вливавших лекарство и выводивших из тела отходы жизнедеятельности.
Человек, хоть и притупленно, но все чувствовал, он был в сознании, о чем, по крайней мере, свидетельствовала медицинская аппаратура, выписывавшая на своих экранах разнообразные кривые, по которым знающим специалистам можно было судить о состоянии человека. А оно, по понятным причинам, было не в лучшей своей форме.
– Итак, больной, сегодня мы будем проводить вам пересадку печени, – сказал Антонио Маччини. – А поскольку операция эта довольно сложная, то мне будет ассистировать моя «левая рука» Энрике Бэкли. «Правая рука» у меня ведает финансами, если кому интересно.
Энрике надел маску, его подташнивало, и вообще он чувствовал себя отвратительно. Он убил множество человек и не чувствовал по этому поводу никаких неприятных ощущений, как, впрочем, и приятных, но от того, что происходило здесь, его коробило.
– Больной, не желаете ли сказать что-нибудь, перед тем как мы начнем?
– Ххтоб тхы сдохх… – прошамкал беззубым ртом истязаемый и, собравшись с силами, четко добавил: – Гори в аду!
– Все там будем, – согласился Маччини. – Тогда приступим.
Антонио взял скальпель и стал надрезать и без того уже изрезанную, покрытую шрамами плоть. В утробе истязаемого тела было заменено свиными уже больше половины органов. Почки, селезенка, желудок, поджелудочная железа и даже одно легкое. Осталось только сердце да печень, которую сейчас собирались заменить. Все это болело и отторгалось, но сильнейшие лекарства препятствовали этому.
Маччини действовал умело, он быстро пережимал места утечки крови, пробираясь все глубже. Наконец появился долгожданный орган.
– Вот видишь, Энрике, это и есть печень, по которой вы так любите дубасить во время допросов и драк. Посмотри, как она выглядит. Тебе видно?
– Да, сэр, мне видно.
– И вообще тебе надо лучше знать анатомию человека… – Маччини посмотрел на пискнувший прибор. Жертва была на грани шока, и чтобы его избежать, Антонио ввел дополнительную дозу обезболивающего. – Тогда продолжим.
Маччини взял другой скальпель и начал отсекать печень, предварительно пережав зажимами все каналы, ведущие в орган и выходящие из него. Сразу же запищал прибор сердечного ритма, жизненные функции человека угасали. Антонио быстро перерезал оставшиеся связи и повернулся к своему ассистенту.
– Держи печень, Энрике.
С этими словами Маччини ввел пациенту лекарство и схватился за два «утюга» электрошокера. Писк стал невыносимым. Энрике хотелось сейчас только одного, чтобы это все поскорее закончилось и несчастный умер, но, с другой стороны, этого допустить было никак нельзя. Третий участник нападения был еще не найден, а значит, эти двое должны жить как можно дольше, иначе он сам попадет на этот стол. Бэкли догадывался, что именно для этого мистер Маччини и пригласил его сюда.
– Разряд!
Электрический разряд пробежал по телу жертвы, выгнув его позвоночник дугой. Но ничего не получилось, прибор продолжал противно пищать. Маччини увеличил мощность разряда.
– Еще разряд!
На этот раз сердце забилось.
– Энрике, давай сюда орган.
Бэкли протянул то, что держал все это время в руках.
– Да не этот, вон, позади тебя стоит коробочка, вот ее и принеси.
– Простите, мистер Маччини.
Энрике положил ампутированную печень в специальную ванночку, которая была для этого приспособлена. «Может, так и есть», – подумал он. Потом Энрике протянул нужную коробочку Маччини. Тот открыл ее и достал практически идентичный орган, только чуть большего размера.
– Замечательно. Так, только куда что пришивать? Энри, подай журнал… да этот. Раскрой его на странице сто семьдесят два. Ага… все ясно.
И Маччини принялся самозабвенно пришивать на место удаленного органа другой, от усердия даже высунув язых под маской. Сначала он пришивал его нитками, обрабатывал и если решал, что все в порядке, то проводил окончательное соединение с помощью лазерного сшивателя, который спекал между собой места разрезов.
Неожиданно жертва опять потеряла сознание с последующим отказом сердца. Но Маччини снова оказался на высоте и вывел своего больного из комы, а когда тот пришел в сознание, сказал:
– Да, сердечко тебе нужно заменить, а то совсем ни к черту стало. Отказывает по всяким пустякам, чуть что сразу останавливается. Я постараюсь найти тебе самое сильное сердце.
Маччини продолжил зашивать, и через полчаса вся работа была завершена. Умные компьютеры взяли больного под свою опеку и в соответствии с программой давали пациенту необходимые лекарства, чтобы тот мог дожить до следующей операции.
– Ну вот, а ты боялся, – сказал Маччини, похлопав по только что зашитому животу.
Энрике Бэкли больше не мог этого выносить. Он выбежал из операционной, но далеко уйти не успел, его вырвало прямо на пол. Его выворачивало наизнанку еще некоторое время, и вскоре пошла желчь.
Мимо, снимая окровавленные перчатки, даже не взглянув на своего подчиненного, прошел Антонио Маччини.
53
На орбитальном фронте установилось шаткое равновесие. Боев не было вот уже несколько дней, но постоянно велись позиционные передвижения, чтобы ни на минуту не дать противнику расслабиться.
Генерал Назар проводил последний анализ сложившейся ситуации: дерзкое нападение на укрепленную базу на Тайтаре чуть было не спутало его планы, но все обошлось, солдатам удалось отбиться от этих психов «фигстеров».
Перед ним стояла практически неразрешимая задача: захватить мощный укрепрайон Карнатион. Эта идеально защищенная точка была неприступна без наличия эсминца, а эсминец был, хоть и наполовину, но недееспособен. Захват Карнатиона позволит взять под контроль все западное полушарие планеты, а тут уже недалеко и до захвата всей планеты.
– Берендж, – позвал генерал майора.
– Слушаю, сэр.
– Начинаем подготовительную операцию по захвату Карнатиона.
– Сэр, для этого нам нужно продвинуться вперед минимум на тысячу километров и встать на более низкую орбиту, чтобы эсминец мог вести прицельную стрельбу, – напомнил майор Берендж. – Это небезопасно.
– Я знаю. Начинаем.
– Есть, сэр.
Корабли Торговой Федерации двинулись вперед. Последним двигался подраненный «Воркер», он должен был сыграть первую скрипку в намечающейся свалке, а точнее постараться разбомбить Карнатион, чтобы не пришлось сильно стараться наземным войскам. Для этого ему нужно было продержаться на орбите всего десять минут. Этот срок намерены были обеспечить все остальные корабли, выстраивающиеся в боевые порядки.
Корабли двигались медленно – и все из-за эсминца-тихохода. Противник начал стрельбу еще издалека. Его корабли обходили группировку с двух строн, стремясь зажать федералов в огненные тиски.
– На «Зорком» пожар, – доложил майор.
– Ничего не поделаешь, – развел руками генерал. – Но нам нужно продержаться эти десять минут. Так что приготовься к еще большему количеству пожаров.
