Андрей Орлов - Столица Сибири 2029. Берег монстров
Мы промчались мимо вереницы автосалонов и недостроенных торговых центров. На площадке у дилерского центра «Лексус» стояли четыре когда-то белоснежных внедорожника. Ольга потопталась возле них, сокрушенно вздохнула, перехватила мой насмешливый взгляд и стушевалась. Мы тащились дальше – мимо рухнувшего в грязь завода «Труд», мимо останков элеватора, застекленных пешеходных мостов, упавших на дорогу. Приближались руины жилых домов, а справа строения обрывались, начинался обширный пустырь, ограниченный дорогой и прибрежным микрорайоном «Европейский Берег». Его построили в рекордные сроки, а упал он еще быстрее. «Красив и летом, и зимой Новосибирск родной!» – уверял скособоченный плакат. Злая ирония заключалась, видимо, в том, что в окрестностях плаката рухнуло все, кроме него самого.
– Есть повод гордиться, – урчала мне в спину уставшая и оголодавшая Ольга. – Прошли километр. Из тридцати. Ну, ладно, полтора. Максимум два. Дело за малым. Сейчас передохнем – и как навалимся на это дело, чтобы уже к обеду…
– Слушай, помолчи, – взмолился я, – ну, что ты нервы мои мотаешь?
И вдруг застыл с открытым ртом. Это не было галлюцинацией. Ольга тоже что-то услышала, оцепенела, проглотив очередное язвительное замечание. Наперебой гудели и рычали автомобильные моторы…
Мы перебежали улицу Большевистскую в районе взорвавшейся «Ленты», а дальше шли вприсядку, периодически опускаясь на четыре конечности. Шум проистекал с пустыря напротив бывшего магазина «Турист». Перед катастрофой власти взяли за моду устраивать в этом месте снегоотвал – всю весну здесь громоздились гигантские горы снега и растаивали только в июне. Перед руинами «Европейского берега» красовался обширный, практически ровный участок местности. На краю его росли приземистые строения, собранные из чего попало, – явно постапокалиптическое зодчество. В стороне возвышались гигантские цистерны – видимо, железнодорожные. Рев моторов приближался, делался надрывным, раздражающим. За постройкой с распахнутыми воротами просматривалось подобие арены, ограниченное высокой двухметровой сеткой. Горланили люди, кто-то залихватски свистел. Мы озадаченно переглянулись – откуда столько нездоровой, бьющей через край энергии? Город практически вымер, там никто не веселится, а здесь, лишь немного в стороне от жилых кварталов…
Мы сместились к дороге, чтобы «самодельные» гаражи и мастерские не заслоняли обзор. Одолели метров семьдесят, воспользовавшись канавой, и залегли за головешками автозаправочной станции. С позиции хорошо просматривался палаточный городок, раскинувшийся на заднем плане. Банда была многочисленной. Перед нами раскинулся фактически город – плотные палатки с отверстиями для дымоходов, какие-то сборные домики нелепых конфигураций. Между ними змеились дорожки, засыпанные гравием. Поселок тянулся вдоль реки, практически примыкая к руинам «Европейского берега». Крепостной стены как таковой не было. В нескольких местах возвышались брустверы, вспаханные участки с колючей проволокой (видимо, заминированные), торчали вышки с часовыми, вооруженными пулеметами. Банда была моторизованной. Машин в округе было много – и от этого чуда новаторской мысли невольно глаза округлялись. Фургоны, грузовики, легковые машины с усиленной колесной базой и мощными протекторами. Автотранспорт был оснащен обвязками из стальных рам, пулеметными гнездами. Торчали приваренные подножки с поручнями. О сохранности самих автомобилей, похоже, не заботились – металлические части изъела ржавчина, кузова облепила грязь, зияли прорехи. Заботились лишь о том, чтобы автотранспорт был на ходу. Часть машин была припаркована у палаточного городка, парочка прохлаждалась у охраняемых автоматчиками цистерн (явно с горючим). Несколько машин выстроились вдоль обочин по улице Большевистской, но возле них, похоже, никого не было.
– Вот это то, о чем я говорила… – возбужденно зашептала Ольга, высовывая голову. – Если у этих головорезов есть машины, то убеди меня, что нет дорог, по которым они носятся, разве не логично? Это банда, у каждой банды имеется зона влияния…
– Не высовывайся, – я схватил ее за воротник, – а то расстреляют во внесудебном порядке.
– Почему нас должны расстрелять? – насупилась Ольга.
– Прости. Расстреляют только меня. Тебя не расстреляют. Какое-то время. А когда закончится срок твоего использования – тогда, конечно, шлепнут.
– Какой ты грубый, – поморщилась Ольга.
У огороженной арены толпились десятки людей. Они не походили на доходяг, хотя и молодых там было немного. Не стриженные, в растрепанных лохмотьях – мужчины, женщины. Похоже, в банде ценился дух самовыражения: у кого-то на башке красовался петушиный гребень, у кого-то волосы были выстрижены самым абсурдным образом. У кого-то свисала грива до пояса – за которой он, как ни странно, следил. Хохотала тетка – рыжая, с веснушками. Упитанные чресла обжимали кожаные штаны с аляповато нашитой бахромой. Выше пояса красовалась замшевая куртка, из-под которой выглядывала майка, а из-под майки – клетчатая рубашка. Толпа возбужденно улюлюкала, орала. Разносились зажигательные матерки. Посреди арены происходили события. Меньше всего это походило на спортивное состязание. Хотя и здесь работал девиз: «Дальше, выше, сильнее!» На поле в живописных позах валялись исковерканные тела. Прибежали какие-то бродяги, оттащили их за пределы. Первый раунд мы пропустили, начинался второй. Отворилась створка в сетке, и на арену вышвырнули пятерых мутантов в «концлагерной» хламиде. Определенно это были мутанты – те же люди, но изувеченные, с искривленными телами. Вдавленные черепа, отсутствие ушей, волдыри вместо носа… Мутанты в развитии ничем не уступали людям – они и были бывшими людьми, попавшими под воздействие радиации или одной из многочисленных «вирусных инфекций». Они имели, за малым исключением, покладистый характер, не отличались агрессивностью. Передвигались, как все, успешно справляясь со своими недостатками. Вот и сейчас – их вышвырнули на арену, они растерянно озирались, переступали с ноги на ногу. Распахнулись ворота в противоположной части арены, и с ревом под ликующие вопли толпы на поле выпрыгнули два ржавых джипа со смонтированными на рамах клинообразными отвалами с ножами. Один – светлый, другой – темный. В некотором роде, грейдеры. Смысл соревнований постепенно доходил. Кто больше раздавит, тот и выиграл. Особых правил в игре, вероятно, не было. Ревя, как бизоны, оба джипа помчались на горстку растерявшихся мутантов. Четверо разбежались. А пятый не пожелал. Он угрюмо смотрел единственным смещенным глазом, как на него несется механизированное чудовище. Водитель приподнял отвал за миг до удара, а после столкновения дал по тормозам. Взвыла толпа. Бедолагу перерубило пополам, отшвырнуло к сетке. Горланила толпа. Кто-то надрывался: «Это нечестно, мля!». Второй джип негодующе прогудел, резко развернулся и погнался за долговязым увальнем со скрученным спиралью позвоночником. Захрустела кость, широкое колесо наехало на пятку, несчастный растянулся, взмахнув руками, и его уже вдавливало в гравий многотонное транспортное средство. И завертелась свистопляска. Машины и перепуганные мутанты носились по арене, неистовствовала толпа. Пронзительный бабий вопль – мутант в мешковатой дерюге оказался женщиной, ее переехало всеми четырьмя колесами. Еще один, чувствуя обреченность, бросился на сетку, полез по ней, с трудом просовывая заскорузлые пальцы в узкие ячейки. Идея была неудачной. Джип уже несся по кругу, прижимаясь к сетке. Глухой удар – и раскоряченное тело отправилось покорять воздушное пространство. Он пролетел метров двадцать, приземлился, весь переломанный. Толпа вопила и рукоплескала. Видимо, счет сравнялся: два-два. Остался последний обреченный – подвижный, коренастый, с головой, похожей на сплющенную тыкву. Он презрительно смотрел, как на него несется быстроходный грейдер. И вдруг метнулся ему навстречу под рев толпы, как-то по-заячьи подпрыгнул перед самым ударом, перелетел через крышу промчавшегося под ним джипа и приземлился на полусогнутые. Покатился колесом – настоящий циркач! Джип лихорадочно разворачивался. Сигналил второй, совершая крутой маневр. Они летели с разных концов арены на застывшую согбенную фигуру. «Бейся, урод! – скандировала толпа. – Бейся!» Мутант еще не выдохся, стоял в напряженной позе и, видимо, контролировал обе машины. Водитель первой почуял подвох, дал по тормозам. Второй продолжал лететь. А мутант вдруг резко перепрыгнул на руки, снова на ноги – пошел колесом. Хрустящий звук ломающегося металла – второй джип зацепил крыло первого, прорезал на нем вмятину. Истошно взвыли оба водителя. Машины отпрянули друг от друга, стали разворачиваться. У одного болталась фара, на другом тоже красовалось увечье. Ставки в игре, вероятно, были высоки. Уничтожить мутанта можно было лишь одним способом. Толпа застыла в напряженном ожидании. Начиналось самое интересное.
