Дмитрий Силлов - Путь якудзы

– Как вы и говорили, мы снова встретились на Пути Синоби, учитель. Странно видеть ваше ками[35], заключенное в тело гайдзина[36]. И тем более странно, что вы объединили свое ками с душой белого человека.

– Мне тоже странно видеть, что ты не решился заглянуть за ворота страны Токоё[37] и предпочел перерождению угасание в бессмертном теле.

Фюрер наклонил голову.

– Вы хотели, чтобы я достиг Новой Швабии, – и я выполнил вашу последнюю просьбу. Правда, я не понял, почему вы настаивали на этом…

– Это просто, – сказал тот, кто сейчас полностью завладел телом Виктора. – Я не хотел новой войны. И был уверен, что мой ученик не будет настолько безумным, чтобы вновь ввергнуть мир в ту же пропасть, из которой не так давно человечеству едва удалось выкарабкаться. Я ошибся. Бессмертие в нестареющем теле ослабляет разум.

Голос из-под шлема зазвучал глухо и угрожающе:

– Новая Швабия готовится к новой войне. Но это не есть следствие чьего-то безумия, учитель. Всегда высшие расы стремились к господству над слабыми. Вам ли не знать этого? Ваша родина – яркий тому пример.

– Япония дорого заплатила за свои ошибки. И я не хочу, чтобы снова умирали миллионы людей из-за того, что кто-то возомнил себя богом.

Фюрер кивнул.

– Тем не менее я предлагаю вам идти с нами, учитель.

Тот, кого фюрер называл учителем, покачал головой.

– Нет, Зигфрид Граберт. Ты так и не понял Пути Синоби.

Фюрер поднес руку к шее и нажал на едва заметную кнопку. С едва слышным щелчком шлем распался на две половинки. Непроницаемое забрало и стальная затылочная часть упали на песок, словно две скорлупки расколотого ореха.

– Похоже, что нам снова тесно на одной земле, учитель, – произнес Граберт. – К тому же я не собираюсь упускать случай вернуть свое потерянное лицо, убив учителя в честном поединке.

– Невозможно вернуть то, что утеряно навсегда…

Восточный смысл понятия «потерять лицо» в данном случае приобретал двойной смысл при взгляде на его непосредственное воплощение, доселе скрытое под непроницаемым забралом шлема.

У человека по имени Зигфрид Граберт не было лица. Абсолютно голый череп с вылупленными глазными яблоками, лишенными век, обтягивала тоненькая, недавно сформировавшаяся прозрачно-розовая пленка. Кое-где со лба и щек еще свисали почерневшие клочья старой, отмершей кожи, не успевшие отвалиться так же, как отваливается струп от старой раны под натиском обновленной плоти.

Зигфрид жутко усмехнулся ртом, лишенным губ.

– Я каждый год теряю лицо, учитель, так же, как змея теряет свою кожу, для того чтобы возродиться вновь.

– Ты дорого заплатил за свое бессмертие, ученик. И до сих пор продолжаешь платить.

– Это так, – кивнул Зигфрид Граберт, фюрер Новой Швабии. – Но я привык возвращать то, что теряю. Любой ценой…

Поняв, что биотанк мертв и что арена не погребена под осколками бронесферы, часть зрителей, одумавшись, поспешила вернуться. Некоторые из особо приближенных офицеров рискнули пройти сквозь лишенные створок ворота арены, выполненные в форме японских тории[38] и встать позади своего фюрера.

– Я вижу, ты вернулся, Ганс, – не оборачиваясь, произнес Граберт.

– Так точно, мой фюрер! – отозвался офицер с витыми погонами обергруппенфюрера.

– Тогда принеси мне оба меча.

– Конечно, мой фюрер, но…

– Выполняйте приказ, генерал!

– Да, мой фюрер!

«Ученик… Ну конечно! Теперь понятно, откуда мне знаком голос этого фюрера. Сон-видение после того, как сихан долбанул меня ударом силы. Граберт… Зигфрид Граберт. Убивший во время войны того, чье ками сейчас находится в моем теле. Отца моего учителя».

Он не знал его имени – сихан никогда не называл его. Когда сихан говорил об отце, он называл его оядзи, что по-японски значит «отец». К слову сказать, точно так же называют члены японской якудзы главу своего клана.

Похоже, Виктор понемногу начал привыкать к своему новому состоянию. Тела не было. Не было привычного состояния осознания себя как биологического объекта – с руками, ногами и всеми остальными частями тела, присущими человеческому существу. Это было состояние чистой мысли. И чистого восприятия окружающего мира таким, каким его могли бы видеть люди, если б умели летать.

Сразу вспомнилась старая японская поговорка, которую любил повторять сихан: «Отличие синоби от обычного человека в том, что он точно знает – его тело придано душе, а не наоборот». Возможно, в другое время Виктор рискнул бы испробовать возможности своего нового состояния, но сейчас было не до этого. Слишком серьезные события разворачивались внизу.

Обергруппенфюрер с почтением нес на полусогнутых руках два существа, завернутых в куски дорогой материи. Одно повыше, другое пониже.

Виктор узнал обоих. Для этого не нужно было разворачивать материю. От существ шли токи силы – схожие, но в то же время очень разные. Так бывают похожи братья, внешне абсолютно непохожие друг на друга.

Оядзи – теперь Виктор так называл свое тело вкупе с его новой душой, недавно бывшей лишь частью души Виктора, – едва заметно улыбнулся краешками губ. Он тоже узнал тех, с кем его вновь свела судьба на Пути синоби.

– Приветствую вас, братья.

Виктор ясно видел мысленный образ, посланный двум сверткам, которые с почтением передал фюреру генерал с витыми погонами по имени Ганс.

Ответ пришел через мгновение. Но он не был похож на обмен мыслями между людьми – словно два коротких блика вырвались из складок материи. Тем не менее Виктор понял смысл передачи.

– Приветствую тебя, воин, бывший Продолжением.

– Приветствую тебя, враг нынешнего Продолжения.

Во все века японские воины считали свои мечи продолжениями себя. Похоже, мечи были о своих хозяевах того же мнения.

Материя, отброшенная рукой Граберта, упала на серый песок.

Да, это были самурайские мечи.

Дайсё.

Мечи-братья, сработанные несколько столетий назад великим японским мастером Сигэтаки из Эдо.

Катана[39], изукрашенная богатой отделкой.

И вакидзаси. Непривычно прямой для классического оружия подобного типа. И абсолютно черный, словно выточенный из куска космической черной дыры.

От мечей – даже вложенных в ножны – расходилась темная аура силы, по цвету напоминающая кровь. Оба меча были «жадными до крови». И оба были голодны. У них было очень много общего, и все-таки лишь один из них помнил бывшего хозяина.

Второй слышал лишь голос голода.

«Они достали катану со дна озера. Получается, либо атака убийц-смертников клана Ямагути-гуми удалась и сихан погиб, либо… все это было просто умелой инсценировкой и клан Сумиёси-кай также работает на Новую Швабию. Но тогда зачем было столько времени тратить на моё обучение? Разве только…»