Титан: Возрождение - Ивар Рави
Эя буквально вертела Урром как хочет. Спустя неделю после нашего возвращения с сафари, сын явился в шатер. Отказавшись разделить трапезу со мной, американцем и Санчо, Урр попросил разрешения пожить пару недель среди Нуахили.
— Ты Рус, а ведешь себя как Нуахили. Нельзя, чтобы твоя жена манипулировала тобой, — Урр дернулся, но промолчал. Понимая бессмысленность уговоров и доводов, махнул рукой, чтобы проваливал к своим новоявленным родственникам.
— Возьми с собой Мунге и еще пару воинов, они проводят вас, крикнул вслед уходящему сыну. Настроение испортилось, отодвинув чашку с едой, вытер руки куском ткани.
— Не злись, это временное явление. У него такой период, когда ему хочется уделить максимум внимания молодой жене, — Ната попыталась разрядить обстановку. Труди и Герман благоразумно промолчали, а Санчо, пододвинув к себе мою чашку продолжил есть, довольный такой ситуацией.
— Он слишком молод, она старше и опытнее. Не успеет оглянуться как посчитает, что Нуахили ему ближе чем мы, — Герман молчал, но по его лицу думал также.
— Макс, вот скажи, что ты от него хочешь, — Ната обвила меня руками, пристроившись рядом.
— Чтобы был человеком, Русом, — зло буркнул, освобождаясь от ее объятий.
— Ты же смертен, Макс, — Ната рубила не церемонясь, — как думаешь, насколько все сохранится в том виде, что ты создал после твоей смерти?
— Вот именно, — я встал, собираясь выйти на воздух, — мои сыновья должны продолжить мое дело. Это меня и бесит, что он не видит себя будущим императором, как не видит и Мал, — старшему тоже от меня досталось.
— Знаешь почему, — Ната загородила выход, — потому что их мозг по-прежнему на уровне эволюции древнего человека. Твои гены дали мощный импульс, но должны пройти сотни и тысячи лет прежде чем все они, — она махнула рукой на хижины Форт-Росса, начнут думать также. Только Иван, имеет геном современного человека. В какой-то степени и Кинг, — соблаговолила снизойти до сына Труди моя жена, видя с каким напряжением та слушает. Мал, Урр, Бер — это золотые мальчики, но их мир ограничен временными рамками их проживания. Появился ты, открыл для них чудеса, расширил их кругозор. Но что будут видеть их дети, твои внуки?
— Наследие, что им оставлю, отойди, — зло процедил, покидая шатер. Злился я скорей на себя чем на Нату, понимая, что во многом она права. Научившись читать или считать, мои Русы прекращали учебу. Только единицы типа Баска и Мурга проявляли интерес ко всему новому. Да, Русы могли читать, могли сосчитать до ста и больше, но они все равно оставались дикарями. Они сменили одежду из шкур на одежду из холщовых тканей, но не сменили мировоззрение. Я не помнил ни одной инициативы от своих людей, направленных на улучшение качества жизни, на облегчение условий труда.
Ната безусловно права, вспомнили фрагменты передач, посвященных жизни аборигенов Австралии или коренных жителей Америки. В их жизнь прогресс ворвался катком, нарушая традиционный быт. И что это дало? Лишь единицы воспользовались возможностями прогресса, вырвавшись из серой массы. Особенно это касалось аборигенов Австралии — получая от правительства субсидии они пропивали их, не учились, не пытались работать. Их словно взяли и перенесли из одной эпохи в другую, к которой они не сумели приспособиться.
— Она права, Макс, — я не заметил как подошел Тиландер. — Бер исключение, таких как он просто не бывает. А все остальные очень мало чему выучились. Вот посмотри на моих матросов, — американец сделал паузу. Не дождавшись реакции, продолжил:
— Они умеют различать паруса, такелаж, но при общении между собой называют все это «веревки, ткань». Они выполняют все приказы, но сами инициативы не проявляют. Я не помню случая, чтобы кто-то из них по своей инициативе решил помыть палубу. Они ее драют, стоит только капитану поручить эту работу. Но сами никогда этого не делают и знаешь почему?
— Почему?
— Потому что не видят в этом смысла, не развились до такой степени, чтобы ценить чистоту. Вот если бы им давали мясо только после чистки палубы, они ее чистили бы много раз в день. Они как младенцы еще, — американец сплюнул и закричал проходящему мимо матросу:
— Эзим, ты сегодня чистил палубу «Руси»?
— Нет, капитан, — отозвался матрос, втягивая голову в плечи.
— А почему не чистил? — Тиландер не унимался.
— Ты не говорил чистить, капитан, — Эзим смотрел на нас недоуменным взглядом.
— Так почисти, — брови американца сошлись мостиком.
— Хорошо, капитан, — матрос сорвался с места, получив задание.
— Видишь Макс, ему даже в голову не пришло, что после возвращения парохода надо почистить палубу. Но стоило мне сказать, он бегом отправляется выполнять поручение. А он один из самых толковых, у него в роду кто-то из «христоверов» то ли бабка, то ли прабабка.
— Герман, так какого хрена я надрываюсь, пытаюсь вытянуть этих дикарей из каменного века, приобщить к цивилизации? — Американец рассмеялся на мои слова.
— Так и ты, и я с тобой, мы тем самым для себя стараемся, может даже не осознавая этого.
— В смысле?
— Либо мы их поднимаем на свой уровень, либо сами опускаемся на их, — Тиландер подкрутил усы, — как по мне, ты поступил правильно, только не стоит ожидать быстрых результатов. Если бы могли жить еще пару поколений, прогресс пошел бы куда быстрее, но даже за такой короткий период ты сделал невозможное. Лишь в девятнадцатом веке основная масса Европы, не считая аристократов, научилась писать и читать, а у нас практически все взрослые Русы грамотны. Так, что Макс, не надо вешать нос, ты создал целую цивилизацию, вопрос лишь в том, что с ней будет потом.
— А как ты думаешь, что будет?
— Будет регресс, но не все будет потеряно. Появятся потомки, которые будут любознательны, поднимут наши записи, начнут заново изучать металлургию, сельское хозяйство, — Ната решила доконать меня.
— Я не у тебя спрашивал, — буркнул на ее слова.
— Согласен с ней, — наконец ответил Тиландер, — не знаю в какой мере, но откат назад неизбежен.
— Макс, вспомни Элладу, Римскую империю, — Ната присела рядом, — после падения Римской Империи прошли сотни лет, но именно потомки тех варваров потом и дали миру эпоху Ренессанса. Ассирийская, Египетская империи не возродились, а вот Римская возродилась, пусть и в усеченном варианте, дав многие европейские страны и определив вектор развития мира.
В душе был согласен с ней, но одно дело признавать это самому себе
