В Осаде - Владимир Кощеев
— Детям нужно привыкать, что у них есть тот, кто о них позаботится, — заявила она с таким упрямым видом, что я не удержался от комментария.
— Первые три месяца вся работа родителя заключается в том, чтоб ребенок был сыт, чист и согрет. Уверяю тебя, Ева, они даже и не вспомнят, что в это время с ними происходило.
— Но…
— Как бы жестоко это не звучало, но им сейчас нужен только автодок. Его мы детям предоставили, все остальное пока что от нас совершенно не зависит.
А потом открылся сезона плача, зарождающегося по цепочке. Стоило одному ребенку заплакать, его тут же поддерживали остальные. И когда первый уже откричался, он начинал снова, потому как десятый еще не все сказал. Кончилось все тем, что я перевел дверь в медотсек на автоматическое закрытие. Криков стало не слышно, и можно было вздохнуть спокойно.
Дни потекли в ожидании приближающегося сезона дождей. Спутники передавали изображение надвигающегося шторма. Грозы с ливнями медленно подползали к нашей территории, осыпая землю осадками.
Однако мы не успели. Да и в этом году зима оказалась куда мрачнее предыдущих: вместо обычных туч на небе поселились грозовые. И в отличие от уже привычной мороси над нами встали жесткие ливни с градом.
Конечно, благодаря кластерам «Бехолдеров» на орбите, работы по свертыванию солнечных панелей были выполнены вовремя. Однако это не отменяло факта, что возведение атомной станции практически замерло на отметке в 92%.
Обесточив все, без чего можно было бы обойтись без потерь, я рассчитывал управиться. Однако именно в этот момент выработал свой ресурс первый репликатор, пока остальные еще не были завершены. По итогу у нас оказались два дня простоя, фактически положившие конец моим грандиозным планам.
Чтобы не тратить время попусту, я снял с линий питания дронов и машины. «УБ» перевел в сон, чтобы не тратить драгоценный заряд, все равно войны не ожидалось. А большая часть дронов перешла в режим батареек, отдавая накопленную энергию базе. Хорошо, что мы хотя бы не в космосе, — сейчас, по крайней мере, нет необходимости в генерации воздуха и воды. А так бы уже замерзли насмерть, лишившись питания.
Изменения, введенные в злаки на ферме, и специально разработанное удобрение позволило существенно повысить урожайность. И хотя почва при этом серьезно оскудевала, но до весны мы получим еще три-четыре урожая.
С животноводством чуточку сложнее. Во-первых, для повышения поголовья приходилось вмешиваться в естественный ход вещей, разгоняя процессы в организмах, повышая способность к размножению. Во-вторых, необходимо было скармливать две трети урожая с ферм нашим косулям, чтобы те не испытывали проблем с едой. Помимо этого в витаминизированной воде, подаваемой по нашей системе в поилки, обнаружилась течь. Пришлось вскрывать систему обеспечения. Так ферма обзавелась дополнительными резервуарами с водой.
Все, что я возводил до урагана, постепенно выходило из строя. И если в обычных условиях эти работы проходили штатно и не требовали моего вмешательства, то теперь, когда энергии стало не хватать, каждый такой ремонт превращался в настоящее испытание с постоянным мониторингом происходящего и переключением энергообеспечения с одного участка на другой.
Но в итоге, уставший и злой, я все же запустил свой первый реактор. На это простое, в общем-то, действие у меня ушел месяц. Тяжелый и выматывающий месяц, чтобы добить оставшиеся 8%.
Подключение всех систем выявило столько накопившихся за время отсутствия питания проблем, что впору было хвататься за голову. И льющаяся с неба вода добавила еще одну проблему — стоки. Отрядив на возведение системы канализации всех имеющихся рабочих дронов, через неделю мы, наконец, избавились от излишков воды. Новые недостатки всплывали один за другим, и в какой-то момент уже стало казаться, что нам просто не светит их все решить.
Пожалуй, не будь на мне тех, за кого я нес ответственность, свихнулся бы от количества непрекращающихся проблем. Да и чего скрывать, компания Евы помогала расслабиться перед сном.
Капитан, помимо заботы о детях, всерьез взялась за облагораживание базы. Тут и там появлялись горшки с генерирующими кислород растениями, считавшимися, по мнению Евы, красивыми. Жесткие металлические и пластиковые стулья и койки ушли, их сменили мягкие и удобные. Даже кружек у меня стало больше одной.
На фоне этих двух лет, что я провел на Мьеригарде, и того времени, что сидел в одиночке после суда, жизнь стала гораздо приятнее. До сих пор меня заботили лишь безопасность и целесообразность. О повышении уровня комфорта я даже и не думал, попросту привыкнув к факту, что есть проблемы куда более важные, чем цветы в горшках. Однако именно благодаря Еве жить на нашей базе стало еще и приятно. Признаться, это стало для меня открытием — даже простое одеяло из натурального волокна радовало так, что впору было считать себя рабом, впервые получившим собственное имущество. Сказать, что я постарался отблагодарить капитана, как мог — ничего не сказать.
Лишь к декабрю, если судить по земному календарю, база, наконец, была приведена в порядок. Солнечные панели было решено демонтировать и переработать — с запуском второго реактора нужда в них окончательно отпала. Помимо этого мы вновь вернулись к добыче песка и разбору древнего города.
Дети, изрядно подросшие за эти месяцы, уже начинали познавать окружающий мир. И здесь, как никогда, пригодилась база детских сказок, зачем-то загруженная в память помощника. Ева проводила дни, читая их будущим членам общества. И не то чтобы дети понимали, о чем капитан им рассказывает, но это позволяло ей самой не сходить с ума, ибо собственная биография была давным-давно рассказана вдоль и поперек, а постепенно приучать детей к человеческой речи было необходимо.
А потом дожди принесли с собой первую болезнь. Защищенная база спокойно пережила зимнее наводнение, но что-то пошло не так, и вскоре наши косули стали умирать одна за другой. Поначалу я грешил на нашу систему увеличения скота, изнашивающую организмы раньше срока, но после тщательного обследования, когда число погибших голов перевалило за десять, автодок обнаружил в их телах местных агрессивных микробов.
Нам это никак не грозило, — мы с Евой все еще носили в себе следы сыворотки, —
