Застрянец - Артём Кочеровский
— С тобой вот тоже…. Перегнул ты палку, Глинский. Ну и я погорячился, согласен. Дошли до меня слухи, что и способностями тебя судьба одарила. Не продемонстрируешь?
— Легко! — я поднял со стола стакан, поставил на локоть и выплеснул содержимое в рот. — Оп-па!
— Ну не хочешь, не надо, — улыбнулся Мещерский. — В общем, я пришёл, чтобы сказать… Чтобы принести извинения и дать тебе второй шанс.
— Второй шанс окончательно крякнуть?! Вы так великодушны, господин!
— Второй шанс на жизнь Господина в теле Глинского. Ты можешь остаться в живых. И ты знаешь, что нужно делать.
— Ничего?
— Именно, — Мещерский кивнул. — Стань прежним Глинским. Тем, который пришёл ко мне за деньгами и выжрал бутылку виски за пятьдесят тысяч. Распусти своих людей, особенно оболтусов, шляющихся по улицам. Не суйся к Мяснику и Ростопчиной. Живи, Глинский! Я даю тебе такой шанс. В противном случае… будем решать, — Мещерский подошёл к двери и взялся за ручку. — Мы друг друга услышали?
— Эм-м-м… ну если, вы говорите про два портфеля наличными, которые я получу на следующем собрании господ, то — да.
— Вот и отлично, Глинский, — Мещерский улыбнулся и пошёл вниз.
Мещёрский и его команда расселись по каретам и уехали. Я долго улыбался и махал ему вслед, пока моя раскрытая ладонь не превратилась в оттопыренный средний палец. С заднего двора башни вырулил пьяный Биба и протянул стакан:
— Опасно было, господин. Я прям нутром чуял, что сейчас бойня начнётся. Этих козлов возле кареты мы бы положили, но тот варвар и мудак с хлыстом…, — Биба закусил губу и покачал головой. — Не вытянули бы. Поправьте здоровье, господин!
— Хватит, — я взял стакан и вылил вино на траву. — И ты завязывай!
— Да как же?..
— Кого ты собрался ложить?! Еле на ногах стоишь? Себе бы яйца отстрелил! С этого дня завязываем бухать! — крикнул я, обращаясь ко всем.
Вернувшись в дом, я встретил бледную Раису с двумя мушкетами в руках. Рядом такой же заряженный стоял Крис.
— Отбой! — скомандовал я и аккуратно отобрал у Раисы мушкеты. — Всё в порядке. Пока. Иди на кухню и попроси, чтобы мне сделали кофе и завтрак.
Крис уже бросил мушкеты и подбежал ко мне с протянутой бутылкой вина. Могучей рукой Архип прибил пацана к стене.
Поднявшись наверх, я первым делом выбросил все стаканы и бутылки в урну. Проветрил, вытряхнул пепельницы. Архип работу подхватил. Вдвоём мы за пару минут привели комнату в более или менее сносный вид.
— Нужно всё вымыть тут. Грязное заменить, поломанное починить!
— Понял. Что с Мещерским-то решили?
— Что решили… Я сказал, что с удовольствием лягу под него, если он продолжить отваливать мне кругленькие суммы на собраниях господ. Согласился разогнать своих людей, убрать патрули с районов и порвать контакты с Ростопчиной и Мясником. Что-то ещё говорил…, — я почесал голову. — Но это основное.
Смышлёный Архип достал из кобуры револьвер и проверил заряд:
— Но это неправда?
— Нет, Архип, это неправда.
— И что будем делать?
— Нарушать данные обещания, — ответил я. — Начнём с Ростопчиной!
Глава 23
Масло в огонь
Как же было приятно встретиться с Ростопчиной у неё дома, а не в вонючих доках. Признаться, я ожидал увидеть там нечто похожее, но был приятно удивлён. Дважды удивлён.
Во-первых, её дом оказался небольшим, уютным, чистым и тёплым. Сделанный из добротного бруса. Брёвнами бугрились стены, в деревянный пол вросли массивные столы и стулья. Дом напоминал не то баню, не то мультяшную хижину богатырей.
Во-вторых, меня удивило убранство. Всё же, Ростопчина не полностью помешалась на прибыли собственного предприятия. Что-то тратила и на себя. Например, серебряных подносов, приборов и бокалов я не видел даже у Мещерского. Хотя мы с ним были не так и близки. Кто знал, как он обедает один.
За столом нас сидело четверо: я, Ростопчина, её муж и дочь. Последняя — высокая блондинка с длинной упругой косой, упругой попой, упругой грудью, упругими губами, упруг… Короче, слеплена она была точно красавица из сказок. Эдакая фигуристая и манящая деваха с большими глазами. Эх!
— В тарелку смотри! — буркнула Ростопчина.
Влада чуть улыбнулась, покраснела в щеках и отвела голову. Я тоже на всякий случай уткнулся в тарелку и следующие две минуты жевал, пытаясь вспомнить — зачем я вообще пришёл. В шлифованном серебре тарелки то и дело мелькала голенькая Влада, заманивая потрясающими формами. Ух, блин!
Мужа Ростопчиной звали Бажен. И он за этим столом выглядел лишним. Маленький, хлюпенький, в очках и льняной рубашке. Я сперва подумал, что к нам подсел их дедушка или вообще кто-то из прислуги. Он работал вилкой и больше ни на что не отвлекался. Ему-то, бедолаге, и с женой не справиться, куда там смотреть за созревшей дочерью, которая заглядывается на молодого и, так сказать, перспективного господина. Владе от Бажена не досталось… ничего. Разве что молчаливость.
Покончив с фаршированной уткой, я вытер рот салфеткой и откланялся хозяйке:
— Давно так вкусно не ел. Порадовали, госпожа Ростопчина!
— Влада готовила, — ответил та.
Ё-моё! В плену у рыбной тётки пряталось настоящее круглоглазое сокровище. На что бы обменяться?
— Спасибо, Влада.
— Пожалуйста, — та два раза медленно моргнула.
Так, стоп. Я не за этим пришёл! Отыскиваю в прицеле Ростопчину:
— Поговорим?
— Говори! — ответила госпожа.
— Хотелось бы наедине. Тема довольно…
— Говори тут! — приказала Ростопчина.
— За такие разговоры могут и…, — я незаметно провёл вилкой возле шеи.
— За нас не бойся, больше твоего знаем.
Ну ладно. Хотя было неловко. Я и при своих-то лишнего не болтал. Только с Архипом на такие темы говорил, как с человеком самым близким, а тут секс-бомба Влада и отстранённый Бажен. Ничего не поделать.
— Предложение у меня есть. Нехорошие дела в Виктомске творятся, народ недоволен, особенно на нашей стороне реки. Люди пропадают.
На последних словах Ростопчина подняла на меня глаза и как-то подозрительно посмотрела. Кажется, она и вправду знала побольше моего.
— Возникли у меня сомнения, что господин, отвечающий за распределение городского бюджета, делает это верно. Раньше я полагал, что, заменив его, можно всё сделать лучше. Но теперь передумал.
— И что ты предлагаешь?
— Предлагаю при поддержке народа наших кварталов объявить себя независимыми землями.
— Кхм-кхм! — Ростопчина замерла, выпучив глаза.
— По
