Андрей Ерпылев - Выход силой

Кажется, оно насытилось, или просто слишком увлек­лось, переваривая троицу: иглы отпустили, отступили.

Игорь разжал руки и огляделся.

В кузове, среди вороха купюр, валялся брошенный авто­мат и отстегнутый пояс с гранатами. Видимо, в казино с оружием не пускали, мрачно усмехнулся Князев.

Подняв лимонку, он дернул чеку и швырнул стальное яйцо в черную витрину. Сам отпрянул, спрятался в кузове.

Громыхнуло, корпус инкассаторской машины посекли осколки. И боль ушла совсем. Осторожно подкравшись, Игорь переступил порог аптеки. Свежеобглодаипый костяк Пинскера он заметил сразу. Его голый, чистый, будто выли­занный череп с сияющим золотым зубом сразу бросился ему в глаза.

Но искал Игорь вовсе не Пинскера.

Подбирая но дороге то автомат, то подсумок с магазина­ми — кости погибших лежали вперемежку с остатками одежды и прочими предметами, которые черному упырю не удалось переварить, — Игорь бродил по хрусткому пастилу меж витрин и полок, уставленных пузырьками и коробочка­ми с поблекшими от времени этикетками.

Не успокоился, пока не нашел его.

Все, что осталось от Меченого — черен, рассеченный вер­тикальной бороздой через левую глазницу, — он зарыл в землю под корнями черного разлапистого дерева в мертвом сквере. И выстрелил в воздух над могилой старого солдата, отдав ему последние воинские почести.

Как полагалось.

Он шагал к Черкизону, а позади весело пылал никого уже не способный ввести в искушение желто-зеленый броневик с распахнутыми дверцами...

Михаил Сергеевич откинулся на спинку кресла и пове­лительным жестом выпроводил из своего кабинета телохра­нителей, настороженно следивших за каждым движением Князева. Ланиста встретил Игоря почти радушно.

—Живой! А я-то слышал, что сдох ты где-то!

—Твоими молитвами.

—А ты возмужал. Уверенный такой стал, спокойный... Школа Меченого?

—Меченый погиб.

—Жаль. — По лицу Лаписты не мелькнуло даже тени со­жаления. — Крепкий был мужик и вояка отменный. А тут ты что позабыл? В гладиаторы пришел наниматься? Возь­му, возьму, с радостью возьму! И плату положу отменную...

—Я за Ингой пришел.

—За И-и-ингой? — протянул старик, поднимая глаза к потолку и задумчиво почесывая подбородок. — Это какая же Инга? Толстуха такая рыжая?

—Ты знаешь, — терпеливо ответил Игорь. — Ты же на па­мять никогда не жаловался.

—Не жаловался, — согласился Ланиста. — И не жалуюсь. Есть такая девочка у нас. Не совсем, правда, девочка, — хи­хикнул он. — Довесочек у нее образовался...

—Не понял? — напрягся Князев, все уже понимая и су­дорожно пытаясь высчитать в уме.

—Не считай, вояка. — От глаз Михаила Сергеевича побе­жали лучики морщинок: ни дать ни взять — добрый дедуш­ка. — Родила твоя подружка. Вырастет гладиатором. В папу.

— Что-о? — Игорева рука метнулась к горлу Ланисты, но тот был не лыком шит — видимо, нажал коленом какую-то кнопочку под столом, и мгновенно ворвавшиеся тело­хранители оттащили взбешенного старшину от стола. — Да я тебя...

— Кишка тонка, — улыбнулся тот бледными сухими гу­бами. — Все равно ведь вдовушкой останется Инга. А сы­нок твой... Кстати, его она тоже Игорем назвала-окрестила. В твою честь, надо полагать... Сироткой он останется.

— Кто сказал?

— Думаешь, подвиги твои позабыли за полгода? Да все стены твоими портретами заклеены, служивый. Твоими да Меченого. Ну, Меченого-то сдерем, если ты не врешь: с по­койниками воевать — себе дороже. А вот тебе, князь Игорь, петелька выходит, как ни крути. Попытка государственного переворота — это тебе не фунт изюму, да-да...

— А по делу можем поговорить? Ты ведь деловой человек?

— Охотно.

Телохранители снова удалились, а Ланиста радушно при­гласил Игоря за стол. Появилось угощение, выпивка...

— И что же ты, — старик смотрел на голодного солдата умиленно, как на родного сына, — серьезно считал, что я тебе вот так, задаром, одну из лучших проститу... Да сиди ты, сиди! — Замахал он руками на вскинувшегося Иго­ря. — С языка сорвалось. Прости уж старого дурака... Одну из лучших девушек отдам?

— Почему задаром? — Князев отставил пустую тарелку.

— Никак разбогател? И сколько выложить можешь? — Ланиста подумал мгновение и назвал сумму, когда-то показавшутося бы старшине астрономической. — Но знай: патро­нами не возьму, — захихикал он. — А то опять фуфло впа­ришь!

- Патроны мои были самые настоящие, — спокойно воз­разил Игорь. — И ты это лучше меня знаешь... Но платить я буду не патронами. Какой у нас сегодня курс доллара?

Он бросил на стол аккуратно заклеенную пачку зеленых купюр, туг же перекочевавшую в руки Ланисты.

— Смотри-ка, настоящие! — Старик пошуршал купюрой над ухом, посмотрел па свет и даже зачем-то понюхал. — Где взял? Клад нашел?

— Вроде того. Ну что, хватит этого?

— Не хватит. — С видимым сожалением старик вернул старшину пачку. - Инга мне слишком дорога. А там ведь еще и ребенок!

— Продай! — упрямо сказал Игорь. — Я же знаю, сколько она для тебя может заработать. Здесь же денег хватит за троих таких, как она.

— Работорговлей занимаемся, — довольно засмеялся ста­рик. — Но формула один плюс один тут не работает, маль­чик мой. Именно сирое рождает предложение. Спрос есть, я вижу...

-   Я тебя предупреждаю, — сказал Князев. — Я пришел, чтобы по-честному...

-   По-благородному, — кивнул ему Ланиста. – Нет, дру­жок, настоящую любовь за деньги не купишь. И не выку­пишь. — Он захихикал.

-   Что тебе надо?! — Игорь резко отодвинулся назад, под­нялся.

—Услуга за услугу. — Старик упер в старшину водянис­тые глаза. — Выполни одно дело - верну девчонку, и сына твоего верну. Скорее всего твоего.

—Убить кого-нибудь? — Игорь скривил губы.

—Нет, на это у меня свои исполнители есть, на зарплате сидят.

Старик поднялся из-за стола и прошелся по комнате, за­ложив руки за спину.

—Слух прошел, что ты с тварями общаться умеешь. Вер­но это?

—Врут, — отрезал Князев, но сердце его забилось чаще: куда это клонит старый мерзавец?

— Врут, конечно, — легко согласился Михаил Сергее­вич. — Где ж это видано, чтобы человек с безмозглым зверь­ем разговаривал? Но они ведь боятся тебя, да? Я сам видел, и это не вранье.

Игорь молчал, но старику и не требовалось его согласие.

— И мутанты тебя не тронули... Интересно как получает­ся. Может, не все врут про тебя? Особенный ты какой-то?

— Что тебе надо? — не выдержал старшина. — Мне твою брехню слушать некогда!

— А ты не торопись, Игорек. Говорят еще, что на тех, с кем ты идешь, твари тоже не нападают. И вот мое условие...

Ланиста снова уселся за стол и скрестил руки перед собой.

— Проведи нескольких человек туда, куда я укажу, и за­бирай девку свою. Хочешь с щенком ее, хочешь — без.

Игорь не торопился с ответом.

— Сколько именно? И куда?

—Полсотни человечков. А дорога тебе известна. К Пер­вомайской. — Стариковские глаза заледенели, взгляд стал колючим.

—Нет! — отрезал Игорь. — К Первомайской не поведу!

—Я уверен, что мы договоримся. — Старик растянул тон­кие губы в холодной улыбке. — Поверь мне, я умею догова­риваться!

—Не выйдет! Там мой дом! — выпалил Князев и осекся.

Ланиста тоже поднялся со своего места, распрямил спи­ну, улыбнулся. Опять какие-то сатанинские игры? И как Игорь мог так купиться, потерять выдержку?

Но старик отчего-то вовсе не поразился, узнав, что Игорь родом с Первомайской. Неужели и это ему было известно? И тут Ланиста удивил его по-настоящему.

— Какой еще дом, Игорь? Сирота ты. Отец пропал, — на­чал он загибать пальцы. — Брат — пропал. Девка твоя, по ко­торой вздыхал там, замужем давно.

Старшина вздрогнул. Лариска замужем?

— А что ты думал? Ждать тебя будет?

—И все равно, — упрямо повторил Игорь. — Там мой дом.

—Да этот дом предал тебя, — ухмыльнулся старик. — Ба­тя ваш продал тебя. Мне продал. Или ты не знал? Тебя сюда и вели, да туннель завалило. Думал я, что пропал Гладиатор, а ты ничего — сам пришел, как милень­кий. Я присматривался, присматривался к тебе — по описа­ниям вроде подходит, но не мог же ты мне на голову сва­литься? Оказывается, мог. Но Бате я, конечно, черта с два заплатил...

У Игоря внутри все сжалось.

Закружилось вихрем все вместе: и странная экспедиция, и автомат со спиленным бойком, и темный туннель у Из­майловской, в который его втолкнули первым, будто на рас­стрел вели... Думал, подозревал. Но сейчас услышать вот так подтверждение всего этого... За что? За что его так?!

—Батя — еще не вся Первомайская, — протолкнув ком в горле, глухо сказал Князев.

—Ну, как знаешь, — разочарованно откинулся на спин­ку кресла Михаил Сергеевич и зевнул. — Мог добром ре­шить, да уперся... Мне ведь еще раз тебя осиротить — раз плюнуть. Шепну словечко — и Инге твоей шейку тон­кую — кр-р-рык... — Он хрустнул пальцами, точно сымити­ровав треск ломающихся позвонков. — А щенка вашего — тварям скормят.